Салимов удел

Мистер Глик, быстро помаргивая, затряс головой. Меньше, чем за неделю, он состарился на добрых десять лет.

- И никакой ревматической лихорадки?

- У Дэнни? Нет... у Дэнни нет.

- А положительной туберкулиновой пробы у мальчика в прошлом году не было?

- Туберкулиновой? У моего мальчика туберкулез?

- Мистер Глик, мы просто пытаемся выяснить...

- Мардж! Мардж! Иди-ка сюда!

Марджори Глик поднялась и медленно пошла по коридору в их сторону. Лицо ее было бледным, волосы причесаны кое-как. Казалось, эту женщину мучает приступ жестокой мигрени.

- Дэнни в этом году делали туберкулиновую пробу?

- Да, - невыразительно сказала она. - В начале учебного года. Проба отрицательная.

Горби спросил:

- Он не кашляет по ночам?

- Нет.

- Жалобы на боль в груди или в суставах?

- Нет.

- Болезненное мочеиспускание?

- Нет.

- Какие-нибудь анормальные кровотечения? Из носа, стул с кровью или, может, царапин и синяков больше обычного?

- Нет.

Горби улыбнулся и кивнул.

- Мы хотели бы еще подержать его тут, если можно. Для обследования.

- Конечно, - сказал Тони. - Конечно. Мы состоим в "Синем Кресте".

- У мальчика очень замедленные реакции, - сказал доктор. - Мы сделаем рентген, костномозговую пробу, подсчитаем количество белых форменных элементов...

Глаза Марджори Глик стали медленно расширяться.

- У Дэнни лейкемия? - прошептала она.

- Миссис Глик, вряд ли...

Но она лишилась чувств.

Бен Мирс был в рядах добровольцев Салимова Удела, которые прочесывали кусты в поисках Ральфи Глика, и в награду за труды получил лишь репьи, набившиеся за манжеты брюк, да обострение сенной лихорадки из-за позднего цветения золотарника.

На третий день поисков Бен заглянул к Еве на кухню съесть банку равиоли, чтобы потом рухнуть в постель - немного вздремнуть перед работой. И обнаружил, что у плиты суетится Сьюзан Нортон - она готовила что-то вроде овощного рагу с гамбургерами. Вокруг стола сидели только что вернувшиеся с работы мужчины и, притворяясь, будто разговаривают, глазели на девушку - на ней была подвязанная под грудью линялая ковбойка и обрезанные вельветовые шорты. Ева Миллер гладила в закрытой нише за кухней.

- Эй, что это ты тут делаешь? - спросил Бен.

- Готовлю тебе приличный ужин, пока ты окончательно не сошел на нет, - ответила Сьюзан, и за выступом стены всхрапнула от смеха Ева. У Бена запылали уши.

- Готовит она и впрямь отменно, что да, то да, - сказал Проныра. Я-то знаю, все время смотрел.

- Попялься ты чуток подольше, зенки на лоб бы повылазили, - объявил Гровер Веррилл и гадко хихикнул.

Сьюзан накрыла рагу крышкой, поставила в духовку, и они вышли на заднее крыльцо подождать, пока будет готово. Садилось красное пылающее солнце.

- Есть что-нибудь?

- Нет. Ничего. - Он вытащил из нагрудного кармана измятую пачку сигарет и закурил.

- От тебя пахнет так, словно ты купался в "Старом лесовике", сказала Сьюзан.

- Черта лысого помогло, - он вытянул руку и показал несколько распухших укусов насекомых и полузаживших царапин. - Сукины дети комары и проклятые колючие кусты.

- Как думаешь, что с ним случилось, Бен?

- Бог его знает, - он выдохнул дым. - Может, кто-нибудь подкрался из-за спины старшего брата, хватил по голове мешочком с песком или еще чем-то тяжелым, и уволок пацана.

- Ты думаешь, его нет в живых?

Бен взглянул на нее, чтобы увидеть, какой ответ она хочет слышать: честный или обнадеживающий. Он взял девушку за руку и сплел пальцы со своими.

- Да, - коротко ответил он. - Думаю, парнишка погиб. Никаких неопровержимых доказательств пока нет, но я думаю так.

Сьюзан медленно покачала головой.

- Надеюсь, ты ошибаешься. Моя мама и еще кое-кто из дам ходили сидеть с миссис Глик - она совершенно обезумела, и ее муж тоже. А второй мальчик бродит по дому, как привидение.

- Угм, - сказал Бен. Он смотрел наверх, на дом Марстена и, в общем-то, не слушал. Ставни были закрыты: они откроются после наступления темноты. Ставни откроются, когда стемнеет. От этой мысли, в которой было очень много от заклятия, Бен ощутил нездоровый озноб.

- М-м? Извини, - он оглянулся на Сьюзан.

- Я сказала, папа хотел, чтобы ты зашел завтра вечером. Сможешь?

- А ты будешь?

- Конечно, буду, - сказала она и посмотрела на него.

- Ладно. Хорошо. - Бену хотелось смотреть на девушку (в лучах заходящего солнца она была прелестна), но его взгляд магнитом притягивал дом Марстена.

- Притягивает, да? - спросила Сьюзан, и то, что она прочла мысли Бена вплоть до метафоры, было почти сверхъестественным.

- Да. Притягивает.

- Бен, о чем твоя новая книга?

- Потом, - ответил он. - Дай ей время. Я расскажу тебе, как только будет можно. Она... она должна разработаться.

В этот самый момент Сьюзан захотелось сказать "я люблю тебя" сказать с той легкостью и беззастенчивостью, с какими эта мысль поднялась к поверхности сознания, но девушка прикусила язык. Ей не хотелось говорить об этом, пока Бен смотрел... смотрел туда наверх.

Она поднялась.

- Пойду, гляну на рагу.

Когда Сьюзан оставила Бена, он курил и глядел наверх, на дом Марстена.