Салимов удел

- Отлично, - сказал Джиллеспи. Он пошел к дверям, помедлил, оглянулся. Стрейкер пристально смотрел на него. - Кстати, как вам этот старый дом?

- Требуется очень много потрудиться, - отозвался Стрейкер. - Но время у нас есть.

- Уж наверное, - согласился Паркинс. - Не думаю, чтоб вы встречали тут поблизости молодняк.

- Молодняк? - брови Стрейкера сдвинулись.

- Ну, ребятишек, - терпеливо пояснил Паркинс. - Знаете, как они иногда любят подразнить новеньких. Швыряют камнями, или звонят в звонок и деру... всякое такое.

- Нет, - сказал Стрейкер. - Никаких детей.

- Похоже, мы одного вроде как потеряли.

- Вот как?

- Да, - рассудительно произнес Паркинс. - Да, так. Теперь думают, может, нам его уж и не найти. Живым.

- Какой позор, - отстраненно заметил Стрейкер.

- Вроде того. Ежели что увидите...

- Разумеется, я моментально сообщу вам в контору, - он снова прохладно улыбнулся.

- Вот и хорошо, - сказал Паркинс. Он открыл дверь и смиренно взглянул на проливной дождь. - Скажите мистеру Барлоу, что я смотрю в будущее.

- Конечно, констебль Джиллеспи. Чао.

Паркинс озадаченно оглянулся.

- Чава?

Улыбка Стрейкера стала шире.

- До свидания, констебль Джиллеспи. Это известное итальянское выражение, и означает оно "до свидания".

- О? Ну, каждый день узнаешь что-нибудь новое, верно? Пока.

Он вышел под дождь и затворил за собой дверь.

- Мне-то оно неизвестное, не-ет.

Сигарета Паркинса намокла, и он ее выкинул.

Изнутри Стрейкер через витрину следил, как констебль уходит по улице от магазина. Он больше не улыбался.

Добравшись до своего кабинета, Паркинс позвал:

- Нолли? Нолли, ты здесь?

Никакого ответа. Паркинс кивнул. Нолли был хорошим парнишкой, только вот мозгов у него чуток не хватало. Он снял плащ, расстегнул галоши, уселся за свой стол, отыскал в портлендской телефонной книге номер и набрал его. Трубку на другом конце провода сняли после первого же гудка.

- Портленд, ФБР. Агент Хэнрахэн.

- Говорит Паркинс Джиллеспи, констебль населенного пункта Иерусалимов Удел. У нас тут мальчик пропал...

- Так, понятно, - твердо сказал Хэнрахэн. - Ральф Глик. Девять лет, четыре фута три дюйма, волосы черные, глаза голубые. Что, рапорт о похищении?

- Вовсе нет. Можете кой-кого для меня проверить?

Хэнрахэн ответил утвердительно.

- Первый - Бенджамен Мирс. М-И-Р-С. Писатель. Написал книжку под названием "Дочь Конвея". Два других вроде как в связке. Курт Барлоу. Б-А-Р-Л-О-У. А второй...

- Этот Курт пишется через "т" или через "д"? - спросил Хэнрахэн.

- Не знаю.

- Ладно. Продолжайте.

Потея, Паркинс продолжил. Общение с настоящим законом всегда заставляло его чувствовать себя идиотом.

- Второй - Ричард Трокетт Стрейкер. С двумя "т" на конце, а Стрейкер - как слышится. Этот тип и Барлоу занимаются мебельным и антикварным бизнесом. Только что открыли тут, в городе, магазинчик. Стрейкер утверждает, что Барлоу на закупках в Нью-Йорке. И еще - что они вместе работали в Лондоне и Гамбурге. По-моему, отличное прикрытие.

- Вы подозреваете этих людей по делу Глика?

- Покамест я не знаю, есть ли такое дело вообще. Но они объявились в городе примерно в то самое время.

- Думаете, Мирс как-то связан с двумя другими?

Паркинс откинулся на спинку стула и одним глазом глянул в окно.

- Это, - сказал он, - одна из тех вещей, которые я хотел бы выяснить.

В ясные, прохладные дни телефонные провода издают странное гудение, словно вибрируют от передающейся по ним болтовни. Этот звук - одинокий голос, летящий в пространстве, - не спутать ни с чем. Зимние заморозки и оттепели придали серым, занозистым телефонным столбам небрежный наклон и сделали не такими деловитыми и вымуштрованными, как столбы, закрепленные намертво цементом. Их основания черны от гудрона, если они стоят рядом с мощеной дорогой, или припудрены пылью, если дорога эта - проселочная. На поверхности столбов, там, где карабкались что-то исправить монтеры (в сорок шестом, пятьдесят втором или шестьдесят девятом), видны старые, побитые ветром и дождями метки от монтерских "кошек". Птицы - вороны, воробьи, скворцы, малиновки - усаживаются на гудящие провода и сидят в нахохленном молчании, возможно, слыша когтистыми лапками звуки чужой, человеческой, речи. Если так, их глаза-бусинки ничем этого не выдают. Город чувствует ход времени, а не истории, и, кажется, телефонным столбам это известно. Если положить на такой столб ладонь, можно почувствовать дрожь от идущих в глубине древесины кабелей (словно там заключены чьи-то души, которые отчаянно пытаются выбраться наружу).

- ...и заплатил старой двадцаткой, Мэйбл, из тех больших. Клайд сказал, он таких не видел с тех самых пор, как в тридцатом году дела вел "Гэйтс Бэнк энд Траст". Он...

- ...да, он действительно странный человек, Эвви. Я видела его в бинокль, он катил по двору за домом тачку. Интересно, он там наверху один или...

- ...Крокетт может знать, но не скажет. На эту тему он ни гу-гу. Он всегда был...

- ...писатель у Евы. Интересно, знает Флойд Тиббитс, что...

- ...проводит ужасно много времени в библиотеке. Лоретта Старчер говорит, она никогда не видела человека, который бы знал так много...