Салка Валка

Каждый день приносил маленькой беззащитной молочнице новые унижения. В конце концов лицо ее приняло выражение затравленной овцы, за которой гонится свора собак. «Господи, помоги мне поймать их!» — твердила она, Ей казалось, что она способна разорвать их в клочья, переломать все кости по крайней мере шестерым паршивцам, а потом плюнуть им в лицо. Но мальчишки прятались от нее, как прячутся от разъяренного быка, они боялись встретиться с ней один на один. Когда же их собиралось много, они выстраивались вдоль дороги плечом к плечу и разглядывали ее со смешанным чувством презрения и любопытства. А только она минует их, вслед ей снова летят ругательства. В ответ она могла только выкрикивать бессвязные проклятия и жалкие угрозы. Придя домой, девочка не могла слова вымолвить, ее душили невыплаканные слезы, обида сжимала горло. Она убегала в овчарню, забивалась в угол и давала наконец волю слезам. Овцы сбивались к противоположной стене хлева и смотрели, как она плачет, сидя на кормушке, и как слезы катятся ей на руки. Иногда самой умной из овец вдруг приходило в голову, что девочка принесла им поесть, она подходила к Салке Валке, останавливалась и, подняв уши, смотрела на нее некоторое время, затем ударяла копытцем в пол: ну, давай же, мол, что ты там принесла! Но, подойдя совсем близко, она убеждалась, что руки у Салки Валки соленые. Девочка гнала овцу прочь.

Больше всего мучила девочку бессмысленная несправедливость людей, старающихся ранить без всякого повода и непременно в самое больное место, чтобы насладиться мучениями беззащитного существа. Быть может, все, что они говорят, и правда, думала Салка Валка, может, я и вправду некрасива и глупа и мать у меня шлюха. Она, собственно, не вполне понимала значение этого слова. По тому, как его произносили, она догадывалась, что это хуже, чем вор или убийца. Но не столько свое собственное ничтожество и дурная репутация матери угнетали Салку Валку, сколько беззащитность перед лицом злого мира, сознание, что мальчишки всемогущи в этом поселке и что против их злобы у нее нет оружия. Слезы были ее единственным грустным утешением. Нет, она не просто противная, как бывает противна бездомная дворняга на взгляд хорошо откормленной собаки, у которой есть хозяева; стоит только посмотреться в зеркальце, висевшее у матери на стенке, чтобы убедиться, какой она урод. Как могло прийти в голову богу создать ее такой жалкой и некрасивой? Он же такой щедрый, всесильный, неужели ему трудно наделить красотой всех появляющихся на свет? Одета она была в старую, потрепанную, слишком длинную юбку, которую дала ей старуха Стейнун, чулки были из грубой коричневой шерсти, штопаные-перештопаные, они то и дело сползали в башмаки. Мужская куртка была слишком широка и рукава длинны, зато, когда была необходимость, можно было засунуть руки в рукава и обходиться без варежек. На голове она никогда ничего не носила. Ее светлые волосы были заплетены в две трогательные косички.

Поселок считался самым зажиточным в округе. Здесь никто не голодал, и Салку в Марарбуде хорошо кормили. Еду ее составляли главным образом рыбные продукты: свежая рыба, икра, рыбья печень, потроха и рыбий жир. Ну, и крепкий кофе с поджаристыми лепешками, которые старая Стейнун, не скупясь, мазала маргарином. За два месяца Салка Валка просто расцвела. Она выросла, щеки ее порозовели, в глазах появился блеск. Ее пухлые приоткрытые губы почти всегда были влажны, кожа стала мягкой, будто смазанная жиром. Каждый субботний вечер она мылась. Временами она задумывалась, устремив взгляд куда-то вдаль. Она начинала размышлять над человеческой жизнью, сравнивать, взвешивать различные явления, пытаясь определить, какое же место занимает она в окружающем мире. В такие моменты глаза ее были чисты, как свежая ключевая вода в долине. Но когда Салка начинала задумываться над той стороной нашего существования, которую многие называют реальной действительностью, в глазах ее можно было прочесть тревожные вопросы, живой интерес, почти мучительное любопытство. Две особенности отличали Салку Валку от других детей: низкий, почти мужской голос и бессознательная игра лица, когда она пыталась разгадать загадку существования. Глядя, как хорошо развита девочка, люди в поселке заключили, что ей пора конфирмироваться, но вскоре по поселку разнеслось, что она не умеет ни читать, ни писать, и все единодушно решили, что она дурочка.

И тут на сцене появился учитель.