Сальма

Как и много лет назад, я боюсь смотреть ему в глаза и прячусь за завесой длинных волос. В памяти всплывает распахнутое серое пальто, бежевые вельветовые штаны-клеши, остроносые ботинки и светлый свитер. Я пытаюсь вспомнить его глаза и волосы и не могу. Лифт останавливается. Я смотрю на табло. Это не мой этаж. За дверьми двое рабочих в замызганных старых куртках хотят затащить в лифт шкаф. Я плотнее прижимаюсь к стене. Они приближаются, пыхтят, волокут. Кольцо рук. Светлый свитер. Широкая грудь. Я надежно спрятана от них. Мой лоб касается колючего подбородка. Я вдыхаю его запах, и голова начинает кружиться. Частое дыхание. Мне не хватает воздуха. Он немного отстраняется, упираясь руками в глянцевую белизну. Становится легче. Толчок. Темнота. Кажется, мы застряли. Страх. Стены начинают двигаться и наклоняться, готовые упасть мне прямо на голову. Тело словно скручивает судорогой.

– Закрой глаза.

Это его голос, словно глоток обжигающего горького нежного шоколада. Он крепко прижимает меня к себе и гладит мою дрожащую спину. Мне становится легче. Я снова могу дышать. Свет. Мы едем. Я выхожу из лифта, так и не проронив ни слова.

Сальма.

– Почему они? Никто из них так и не стал моим мужчиной.

Сальма грустно улыбается и отчего-то широко некрасиво зевает. Мне пора уходить.

– А кого ты хотела увидеть? – спрашивает она.

Я пожимаю плечами. В моей жизни были мужчины, но я с трудом могу вспомнить их лица и имена, может только того первого, с кем я стала женщиной.

– Ты же хотела спросить меня про любовь, – говорит Сальма, и теребит свое странное кольцо, – я тебе показала и ее, и то, как ты с ней распорядилась.

Любовь. Сначала детская, чистая, первая. Потом юная, боязливая, трепетная – второй. Сильная, всепрощающая, все принимающая, настоящая – третий. Страстная, защищающая – четвертый.

– Высшие силы даровали тебе в этой твоей жизни великое благо – ЛЮБОВЬ, и дарована она была тебе четыре раза, но ты так и не смогла распознать ее. В первом ты породила неуверенность в себе, во втором – страх быть отвергнутым, в сердце третьего поселила ненависть и злобу, а четвертого обрекла на вечное холостяцкое прозябание, так как была дана ему по судьбе.

– Не правда! – кричу я. Вскакиваю. Хочу уйти, но дверь не поддается мне, она заперта без ключа. Сажусь обратно. Плечи опущены, по щекам текут слезы. Вечное женское одиночество в толпе людей.

– Чего ты хочешь?

– Пятого. Того, что любить буду больше жизни.

– Смотри сюда.

Сальма грубо берет меня за подбородок и в мои покрасневшие глаза бьет яркий свет лампы. Я заслоняюсь от него рукой и смыкаю веки.

Утро. За окном солнце. Легкий белоснежный тюль колышется на ветру. Пахнет весной. Тяжелые портьеры неровно сдвинуты в одну сторону.

– Мама, мама, просыпайся!

Он со всего разбега прыгает на мою кровать. Пружина прогибается под ним. Он заползает под белый пододеяльник и прижимается к моему боку. Мой ангел. Сынок. И у меня есть целая минута, чтобы успеть потискать его, расцеловать, погладить. Он вскакивает и ныряет под кровать. Пахнет мимозой. Откуда?

– С 8 марта, мамочка!

Мой ангел вручает мне маленькую веточку с ароматными желтыми бусинками. Я вдыхаю сладкий аромат и блаженно улыбаюсь. Так вот, что это было за важное дело вчера у магазина.

– Люблю тебя, мой самый главный мужчина во Вселенной!

Мой ангел крепко спит. Я еще раз глажу его по голове и нежно целую. В комнате темно, только на стене горит маленькая звездочка-ночник. Я осторожно затворяю дверь. Тишина. Подхожу к окну и смотрю на улицу. На подоконнике в хрустальном стакане стоит тоненькая веточка мимозы.

На дисплее телефона вспыхивает три слова: «Завтра прилетаю. Соскучился».

Глоток обжигающего шоколада.

Люблю.

Декабрь 2020 г.