Саломея. Образ роковой женщины, которой не было

Розина Нежинская Саломея Образ роковой женщины, которой не было

Тем, кто жаждет любви,

но любить неспособен,

посвящается

Сцена – окно.
Куклы движутся в тумане
Под музыку Генделя,
Менуэт вином запивая.
Я на них смотрю
И вино любопытства пью.

Окно-сцена проломилось,

И прекрасная дама,
В ожерельях вся
Вылетела из окна.
«Мой друг», —
Мне шепнула она.
«Я в вас влюблена
И вас Менуэт со мной
Танцевать приглашаю.
Саломея я», —
Невзначай бросила она.

Я обнял ее.

Она была нага, хороша,
И в танце ритмичном
Вдвоем закружились мы.

«Я знаю,

Вы пишете обо мне», —
Прошептала она.
«Когда-то в замке Ирода
Я принцессой была.
Мне было двенадцать лет,
И танцевать совсем не умела я.

За 2000 лет кем я только не была?

Прекрасная проститутка
С картины Гюстава Моро,
В костюме которой
С вами сейчас танцую я.

Принцесса, которую другой,

Тоже на М.,
Кажется, Малларме,
Иродиадой назвал,
В ожерелье одел
И своим портретом признал.

Иоанна Крестителя этот на М.

Списал с Моро:
Тот Крестителю голову отрубил
И себя Крестителем вообразил.
Голову он висящей в воздухе изобразил,
Ореолом ее окружил
И меня обвинил.

Был тоже Флобер.

У него я совсем юна.
Представьте себе,
На голове танцую я!

В Руане он видел меня.

Там из камня вылеплена я:
Голова вниз,
Ноги вверх!

Но то совсем не я!

Разве в 1200 лет
На голове могла бы стоять я?!

Те, кто на голову поставил меня,

У Herrad de Landsberg,
Ученой монашки,
Украли меня.
А она срисовала меня с Изиз,
С той, что Озирису вторую жизнь дала.
Изиз большой танцовщицей была!
Мостиком и на голове
В танце жизни стояла она.

Сегодня мне 2000 лет.

Я очень стара.
Но танец семи вуалей все еще танцую я!

Мой друг,

Кем только я не была!
Мой друг,
Спасите меня!»

Звуки Менуэта,

Сцена-окно,
Куклы – люди пьют вино.

Окно затворилось,

Дверь отворилась…
А я жду…
Вот-вот выйдет она.

Тут толстая баба

Вывалилась из дворца…
А Она?!
Ведь это замок Ее!

Баба шипит,

Муж ее кричит,
Машина гудит…

А я…

Я все еще Менуэт танцую

С Ней,
С прекрасной женщиной,
Двух тысяч лет.

«Мой друг,

Спасите меня!» —
Все еще шепчет она.

И кажется мне,

Что она все поняла
И на разгадку вечной загадки
Благословила меня.

Розина Нежинская. Саломея

[1]

Предисловие

Замысел этой книги возник в ходе разговора, однажды произошедшего во время моего перелета из Парижа в Чикаго. Я тогда читала книгу Мирей Доттин-Орсини «Саломея». Рядом со мной сидел парижанин, направлявшийся на отдых. Мы разговорились. Обратив внимание на книгу в моей руке, он обронил: «Ah, Salom'e, la grande s'eductrice!» («А, Саломея, великая обольстительница!»). Я улыбнулась и спросила: «Вот как?» И, чтобы побудить его пояснить свою мысль, добавила: «Не знала, что она была la grande s'eductrice». Увы, беседа продолжилась в другом направлении, но слова собеседника меня озадачили. Я спрашивала себя: «В самом ли деле Саломея – как историческая фигура – была la grande s'eductrice? А если нет, то отчего же у нее такая слава?»