Саломея. Танец для царя Ирода

– Гоните прочь этого бродягу, люди! Он лжет! – завопил разъяренный ростовщик и кинул камень. Иоанн пошатнулся, камень попал ему в плечо. Саломея тоже пошатнулась, словно камень угодил в нее. Глаза ее загорелись от гнева. Девушка хотела выйти вперед и заступиться за крестителя, но побоялась, что люди осудят ее, богачку, за лицемерие.

– Правильно ты возводишь хулу на этого жирного негодяя! – произнес стоящий неподалеку самаритянин. Он пылал ненавистью ко всему роду Иакова и Ирода.

– А вы, фарисеи и саддукеи? – возвысил тем временем голос Иоанн. – Не вы ли греховны в том, что кичитесь своим богоизбранничеством, а сами в это время едите с золотых подносов, пьете сладкие вина и шатаетесь в праздности, похваляясь друг перед другом своим положением и богатыми одеждами? Не к вам ли взывает ваш народ, который стонет под тяжким бременем завоевателей? Но вы отвернулись от своих чад. И забыли, зачем Господь призвал вас на служение народу. А может, вы забыли, как бродили среди дымящихся руин и развалин, вздымая обессиленные руки к небесам, умоляя Бога о заступничестве, милости и всепрощении? Но только завывание ветра на пустынных улицах, вой шакалов и рык гиены в пустыне были ответом на ваши стенания. Нет! Не перестанет разить вас Божий гнев, и будете вы покоряться иным завоевателям до той поры, пока не покаетесь в собственных грехах и не примете от Него прощение!

Воздев крепкие жилистые руки к небесам, Иоанн замер в гордом молчании.

Народ громко и возмущенно зароптал. Многие стали кричать:

– Довольно! Пусть он замолчит! Кто остановит его?

Повинуясь страху, толпа инстинктивно еще плотнее сузила кольцо вокруг Иоанна. Разразились споры между фарисеями и саддукеями. Многие хватались за бороды, вырывая их целыми клоками, тщетно пытаясь отстоять свою позицию, а не найдя слов, гневались на себя. Другие протискивались вперед, чтобы оказаться поближе к проповеднику и лучше слышать. Началась давка. Фарисеи требовали, чтобы Иоанн замолчал. Но голос его не стихал, а становился все благозвучнее и громче, окутывая толпу невидимым покрывалом:

– Горе вам, люди! И горе тебе, Галилея! Среди нас есть тот, кто прикрывается благой целью сделать народы Галилеи счастливыми, унижается и ползает перед римскими легионерами на коленях.

Толпа ахнула и в едином порыве отшатнулась. Ибо сейчас Иоанн открыто призывал к бунту против Ирода Антипы и власти Римской империи.

Голос из толпы попытался защитить тетрарха:

– Но Ирод строит красивые города и порты, дороги и мосты, храмы и театры. Галилея при нем процветает, народы живут в мире. Что еще должен делать тетрарх?

– Он страшный грешник. И должен покаяться. Вы все должны покаяться, чтобы получить через покаяние прощение. Ирод должен прогнать блудницу, забывшую срам и живущую в роскошном дворце, пресмыкающуюся перед богатством и властью, данной римскими завоевателями! – Иоанн гневно оглядел людей. Внезапно его взгляд остановился на Саломее.

Он отшатнулся и прикрыл глаза рукой, будто не в силах видеть ее. А когда отнял руку и вновь поглядел на изумленную девушку, взгляд его был преисполнен негодования.

– Что ты здесь делаешь, порождение злобной ехидны? Знаешь ли ты, что твое появление предвещает чью-то смерть? Красота твоя ничто, ибо она есть прах, как и ты сама, заблудившаяся в ночной тьме. Беги прочь из дворца, исчадие тьмы! Скройся в пустыне, пока не поздно. Ибо не будет тебе прощения от людей и Господа нашего за содеянные грехи во веки веков. Не я обвиняю тебя, а Тот, кто идет за мной. Оглянись! В их глазах ты не увидишь жалости и любви! Ибо ты не достойна ее. Только блаженные и чистые сердцем достигнут небесных врат. А что ты? Ты лжешь себе и Ему! Душа твоя и той ядовитой ехидны, что породила тебя, будет вечно корчиться в огненных муках во тьме, проклинаема всеми… Изыди прочь, порождение Сатаны! – Гневный взгляд крестителя, обращенный на Саломею, прожигал насквозь.

Саломея побледнела как полотно. Она не понимала, в чем Иоанн ее обвиняет. Задрожав от сыпавшихся на нее проклятий, девушка ловила ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег. Вдруг он сейчас накинется на нее и побьет? Иоанн стоял на месте. Грозные проклятия продолжали срываться с его уст, смертельно жаля ее сердце, леденя кровь. Дыхание у Саломеи пресеклось, волосы на голове зашевелились. Стоящие вокруг люди расступились. Многие с отвращением смотрели на нее. Некоторые показывали пальцем и осуждающе качали головами, перешептываясь с соседями.

В этот момент охранники Саломеи растолкали толпу и очутились возле нее. Один из них спросил, едва сдерживая гнев:

– Позволь прикончить его на месте, госпожа? Ирод будет рад услышать о смерти этой грязной вонючей собаки, которая бегает по окрестностям и смущает народ своими бредовыми воплями.

– Нет, Дикла! Не смей трогать его. Я уйду. Он останется, – твердо произнесла Саломея и в последний раз с отчаянной мольбой взглянула на Иоанна, который негодующе смотрел на нее. За что он возненавидел ее, она не понимала…