Сальтеадор

Впрочем, мы ошибаемся, говоря, что дон Руис остался один: некий сеньор из свиты дона Карлоса заметил, как подавлен старик королевским отказом; незаметно отстав, он не вошел со всеми в покои мавританского дворца, а поспешил к дону Торрильясу и, сняв шляпу, остановился перед стариком, который был так поглощен горестными думами, что ничего не заметил.

– Вероятно, сеньор считает делом чести помнить старых друзей, – сказал незнакомец, – так позвольте же, любезный дон Руис, одному из тех, кто сердечно привязан к вам, приветствовать вас.

Дон Руис медленно обратил к нему свое удрученное лицо, посмотрел на того, кто его приветствовал с такой задушевностью, и его глаза радостно сверкнули. Он воскликнул:

– Ах, это вы, дон Иниго! Я счастлив протянуть вам руку, впрочем, при одном условии…

– Каком же? Скажите!

– А вот каком: во время своего пребывания в Гранаде – никаких отговорок не принимаю, предупреждаю заранее – вы будете моим гостем.

Дон Иниго улыбнулся:

– А мне и не надо было ждать вашего приглашения, дон Руис, дочка моя донья Флора уже нашла приют у доньи Мерседес и хоть мы просили ее не утруждать себя, она все же отдала дочке свою спальню.

– Жена сделала в отсутствие мужа то, что муж сделал в отсутствие жены. Значит, там все хорошо…

И, вздыхая, дон Руис негромко добавил:

– Как бы мне хотелось сказать, что все хорошо и здесь!

Говорил он тихо, но дон Иниго услышал его слова. Вдобавок, как и все другие сеньоры, дон Иниго видел, как дон Руис преклонил колена перед королем доном Карлосом, вероятно, прося о милости, и нетрудно было догадаться, что в этой милости ему отказано.

– Судя по всему, разговор с нашим молодым королем не принес вам удачи, любезный дон Руис.

– Что поделаешь, сеньор! Король признался, что еще не знает испанского языка, я же признался, что не знаю фламандского… Но вернемся к вашим делам и, главное, дон Иниго, поговорим о вашей обворожительной дочери. – После минутного колебания он продолжал:

– Я надеюсь, – тут его голос дрогнул, – злосчастная встреча в горах не отразилась на ее здоровье?

– Вы даже об этом знаете? – удивился дон Иниго.

– Разумеется, сеньор. Все, что происходит с таким известным человеком, как вы, – целое событие, и слухи разлетаются быстро. Дон Лопес рассказал мне… – тут голос дона Руиса задрожал еще сильнее, – да, дон Лопес рассказал, что вас захватил в плен Сальтеадор.

– А говорил ли он о том, что Сальтеадор держался как истинный дворянин, а не как разбойник, что атаман, наводящий на всех ужас, этот лев, этот тигр для всех превратился в щенка, в ягненка для нас.

– Кое-что говорил. Но я рад, что все это подтверждаете вы сами.

– Да, подтверждаю и добавляю: я буду в долгу перед этим бесстрашным молодым человеком, пока не выполню обещание, которое ему дал.

– Позвольте узнать, какое? – нерешительно спросил дон Руис.

– Я искренне расположен к нему и поклялся ему святым – моим заступником, что не успокоюсь, пока не добьюсь у дона Карлоса помилования.

– Король вам откажет, – произнес дон Руис, поникнув головой.

– Почему же?

– Вы сейчас спрашивали, о чем я коленопреклоненно просил короля?

– О чем?

– О помиловании.

– Вы?

– Да, я.

– Какое отношение вы имеете к этому молодому человеку? Отвечайте, сеньор дон Руис, ибо я возьмусь за дело, удвоив усилия, если буду знать, что стараюсь я и ради нового друга, и ради друга старого – тридцатилетней давности.

– Дайте вашу руку, Иниго.

– Вот моя рука!

– Человек, о котором вы говорите, – мой сын!

Дон Руис почувствовал, что рука дона Иниго дрогнула.

– Ваш и доньи Мерседес? – спросил он сдавленным голосом.

– Разумеется, – ответил дон Руис с горькой и печальной усмешкой, – ведь донья Мерседес моя жена.

– А что вам ответил король?

– Ничего!

– Как это – ничего?

– Вернее, он ответил отказом.

– Передайте все – слово в слово.

– Он послал меня к верховному судье Андалусии.

– Так что же?

– То, что верховным судьей Андалусии был Родриго де Кальменар, а дон Родриго скончался.

– Дон Родриго скончался, а неделю назад король назначил преемника, и вчера этот преемник приехал в Гранаду.

– В Гранаду?

– Да, и поверьте мне, дон Руис, прошу вас, поверьте мне, в этом человеке вы можете быть уверены больше, чем в самом себе.

Дон Руис собирался подробно расспросить обо всем своего старого, испытанного в боях друга, который так уповал на провидение и на верховного судью Андалусии, что это немного успокоило старика, но тут из дворцовых дверей появился глашатай; он приблизился к ним и громогласно возвестил:

– Дон Иниго Веласко де Гаро, верховный судья Андалусии, вас призывает король.

– Так, значит, вы – верховный судья Андалусии, сеньор дон Иниго! – воскликнул дон Руис, вне себя от изумления.

– Ведь я вам говорил, – произнес дон Иниго, крепко пожимая на прощание руку дона Руиса, – что вы можете рассчитывать на верховного судью Андалусии, как на самого себя. Я бы даже сказал – больше, чем на самого себя, ибо я преемник дона Родриго.