Сальто ангела

И он уезжает. Но за ним появляется другой. Затем следующий. Их тени, их члены, их лица — все смешивается в едином кошмаре. Итак, я обслужила пять клиентов. Подъезжает такси, я сажусь и еду домой. Все прекрасно, час ночи, и у меня двести семьдесят франков. Не надо искушать дьявола. На сегодня хватит. Ведь эти двести семьдесят франков я заработала за два часа, тогда как эта сумма составляет пятидневную зарплату в учреждениях связи. Страх прошел, я отпраздную свою победу в «Паве». Я должна выпить, я это заслужила, я стала женщиной. Это моя первая ночь, мой бал дебютантки. Другие девушки это поняли, я теперь их конкурентка. Они догадались, что ночью я работала. Теперь они мои соперницы, и я вижу, как изменились улыбки, и слышу другие слова. Язык изменился, я принадлежу отныне к их миру, в котором нет солидарности. Проституция — это вечное соперничество между женщинами. Я возвращаюсь. Увидев меня, брат присвистнул:

— Двести семьдесят франков! С этим можно жить!

Я буквально падаю в ванну, чтобы смыть и уничтожить этот запах, который, мне кажется, прилип к моему телу. Мне необходимо снова стать чистой, светлой и утопить впечатления этой ночи в прозрачной воде. В своем воображении я представляла первую ночь иной, я видела себя в роскошной квартире, хозяйкой, которая распоряжалась и временем, и своим телом, и желаниями клиентов. На самом же деле я начала с нижней ступеньки этой лестницы, я начала как простая работница. Мечты не сбылись. Однако я выиграла эту ночь. Ванна — для бедняков роскошь, но необходимость для проституток. Мои нервы постепенно успокаиваются. Эта первая ночь поставила на мне каленое клеймо. Я спрячу ее в глубине своей памяти, где потом появятся другие тени, уходящие в небытие бесконечной вереницей.

Надо спать. Я засыпаю мертвым сном.

Вторая ночь. На этот раз все плохо. Шофер такси не сочувствует мне, он высаживает меня по дороге на авеню Королевы Маргариты. Этот вечер понедельника с самого начала не задался. За деревьями я угадала травести. Первым подъехал какой-то маньяк, который втащил меня в машину, сделал свои дела один, за несколько секунд, без моей помощи, ничего не заплатил и уехал. Я не знала, что есть и такие мужчины. Мне страшно. Мне показалось, что теперь все пойдет плохо. Вчера это был воскресный отдых, сегодня рутина рабочей недели, со всеми ее опасностями.

— Садись.

Мужчина лет сорока, возбужденный, нервный, болтливый. Он не умеет водить машину, обгоняет других слишком близко, болтает о своей жизни и ищет укромный уголок. Вот ему кажется, что он уже нашел, но потом считает, что ошибся, едет в другое место, и так без конца. Он меня пугает своими резкими виражами и неумением тормозить. Нас заметила полицейская машина и начала преследовать. Он не слушает, что я ему говорю, и увеличивает скорость. Он наверняка пьян.

— Я их пошлю, этих негодяев. Я тебя не знаю, так? Я тебя просто подсадил подвезти, поняла?

Черная машина приближается к вам вплотную и повисает у нас на хвосте.

— Выходите.

Сумасшедший лезет в драку. Но она ему обойдется дорого. Один из полицейских требует у меня документы. Он осматривает мое удостоверение личности, видит мои зеленые глаза, мое платье…

— Жан Марен, так? Стой тут. Мой безумный спутник продолжает неистово сопротивляться:

— Я возвращался к себе. Это травести, это он меня подцепил.

Он как раз хорош для анализа крови на алкоголь. Его тащат к машине, он спотыкается. Настоящий негодяй. У меня на спине выступил холодный пот. Как быть с такими клиентами? Он, наверное, меня побил бы. Боже, что я здесь делаю, в этом лесу, среди полицейских? Вчера все было слишком хорошо. Раздается сирена полицейской машины, и пьяница, уже в наручниках, исчезает. Меня толкают в другую черную машину.

— Твое удостоверение.

Он ведь уже его видел, но хочет посмотреть снова.

— Явный травести… Я возражаю:

— Рановато говорить «явный травести», это мой первый вечер.

Он смотрит на меня внимательно:

— Возможно, я ведь тебя не знаю… Однако ты должна пользоваться успехом. Ты выглядишь замечательно.

— Сегодня вечером мне еще ничего не удалось.

— Такая профессия. И помимо этого чем же мадам занимается в жизни?

— Я чиновник службы связи, в общем, я был им. Полицейский смеется.

— В этих службах связи навалом травести.

— Я был инспектором-стажером. У меня юридическое образование.

Я достаю студенческий билет, он изучает его и смотрит на меня с удивлением.

— Что ж ты здесь делаешь? Ты настоящий травести?

— Когда вы говорите «настоящий» травести, месье офицер, вы должны помнить, если вы учились, как я, в высшем учебном заведении: чтобы быть настоящим, необходимы три вещи — nomen, tractatus, fama. Старинный принцип римского права: имя, владение, известность.

Молчание. Я произвела впечатление.

— Однако это не помешает тебе провести ночь в комиссариате.

Небольшая комната, похожая на клетку, с двумя скамейками и полдюжиной девчонок. Железная дверь закрывается за мной. Это мой первый арест. Я часто видела, как сажали под замок моего отца. Замки для него существовали всю жизнь, но это было нечто другое.