Салтыков-Щедрин. Искусство сатиры

По этим причинам, вытекающим из характера литературной деятельности, а также и в силу особых свойств индивидуального дарования психологический метод Щедрина резко отличается от психологического метода Тургенева. Но разве не отличается столь же значительно Тургенев в этом отношении от величайших из русских художников-психологов — Толстого и Достоевского, и разве не отличаются последние друг от друга? Следовательно, отличие Щедрина от его великих современников надо искать не в том, что первый будто бы слабо владел формой психологической беллетристики, а вторые сильно, а в том, что у каждого из них эта сторона творческого метода проявлялась по-разному, своеобразно, в зависимости от свойств дарования, предмета и задач художественного анализа.

В числе всех особенностей, характеризующих своеобразие психологического анализа в творческом методе Щедрина, важнейшей следует считать установку на раскрытие психологии классового поведения. Психология, порожденная классовым воспитанием и классовой практикой и, в свою очередь, мотивирующая поведение человека как представителя определенной социальной или политической группировки, — таков центральный объект анализа Щедрина-психолога.

Другими словами: Щедрин сознательно поставил психологический анализ на службу задачам изображения социально-политической среды, классов и группировок общества. В связи с этим художественный психологизм претерпел перестройку. Он стал служить у Щедрина не столько выявлению личной психологии со всеми ее индивидуальными проявлениями, сколько психологии в ее массовых, групповых проявлениях. Внутри этой групповой психологии были свои индивидуальные отличия, но на них Щедрин, в соответствии с выдвинутым им пониманием задач сатиры, останавливался меньше, нежели его предшественники. По количеству тщательно психологически разработанных человеческих характеров Щедрин уступает Гоголю, Тургеневу, Достоевскому, Толстому. Но уступает не по недостатку соответствующего дарования, а в силу тех задач, которые он брал на себя как сатирик. Что же касается мастерства выявления классовой психологии, психологии у целых социально-политических группировок своего времени, то тут Щедрин не имеет себе равного. В этом и состоит его основная черта как художника-психолога.

***

В выборе и трактовке реальных явлений писатель выражает свою философию жизни, свое понимание действительности и свое отношение к ней. Различие в художественных типах, созданных, например, одновременно творившими Тургеневым, Гончаровым, Достоевским, Толстым, Щедриным, обусловлено различием как в реальных объектах изображения, так и в задачах и принципах типизации. Каждого из этих писателей привлекали преимущественно те или иные стороны действительности, и притом с определенной точки зрения, и соответственно этому каждым из них создана своя галерея типов. Наследие выдающихся русских писателей, взятое в целом, показывает, при известной общности, замечательное разнообразие в понимании и художественном воплощении типического. Интересно было бы провести в этом аспекте перекличку, пользуясь суждениями самих писателей и образами их произведений. В качестве примера сделаем беглое сопоставление, взяв Тургенева за исходный пункт сравнения.

Множество однородных высказываний самого писателя и его романы с упорным постоянством указывают на то, что Тургенева преимущественно привлекали типы или уже исчезающие (например, Лаврецкий), или только нарождающиеся (например, Базаров), то есть типы, находящиеся на границах исторического этапа; с одной стороны, завершающие старый этап, с другой — полагающие начало новому этапу, олицетворяющие «едва народившееся, еще бродившее начало»[21].

В этом отношении Тургенев противостоит Гончарову, в понимании которого тип — это то, что часто повторяется, проявляется «в множестве видов или экземпляров»[22], что отлилось в господствующую форму, «отлежалось, как Обломов». «...Если зарождается, — говорил Гончаров, — то еще это не тип... тип слагается из долгих и многих повторений или наслоений явлений и лиц, где подобия тех и других учащаются в течение времени и, наконец, устанавливаются, застывают и делаются знакомыми наблюдателю»[23]. Можно не соглашаться с таким определением типического, находя его односторонним. Вместе с тем нельзя не признать, что из своего понимания типа Гончаров сумел извлечь замечательный художественный эффект. Образ Обломова является классическим воплощением именно этой концепции типического, основанной на учении о типе как устоявшемся, застывшем и многократно повторившемся человеческом характере.