Сальвадор Дали

Он написал также прелестный натюрморт на холсте размером 125x99 сантиметров. Его мы видим на той фотографии, где Лорка снят в своей комнате в мадридском студенческом городке. На картине изображены две зеленые груши, две пробки и какие-то безделушки, неподдающиеся определению, отбрасывающие свои тени то ли на скатерть, то ли на ковер. Фон, практически одноцветный, испещрен тонкими прямыми линиями, вертикальными и горизонтальными. И опять же все четкое и одновременно размытое. Можно сказать, что здесь чувствуется влияние американских прецизионистов[179] Шилера и Демута (но был ли знаком Дали с их творчеством?) или итальянских «метафизиков» Кирико[180] и Моранди[181]. И уже здесь появляются те самые пятна незаполненного пространства, которые мы будем наблюдать и позже, резкие переходы от света к тени и налет мечтательности. «Сифон для газированной воды и бутылка рома» — такое название получило странное полотно, которое через некоторое время будет выставляться на салонах Общества иберийских художников вместе с «Портретом Луиса Бунюэля» и девятью другими работами, написанными тогда же.

Разбираясь с проблемами своего образования, Дали параллельно начал принимать участие в разных выставках и заявил о себе как о художнике в Мадриде и Барселоне. К его творчеству стала проявлять интерес широкая публика.

Но что поражает в его работах, относящихся к 1924 году и нескольким последующим годам, так это его блуждания от стиля к стилю, от кубизма к классицизму через неокубизм, эллинизм в духе Пикассо и пуризм в духе Озанфана. Многочисленные пробы кисти можно сравнить с экзерсисами одаренного юного виртуоза, играющего гаммы. Даже подпись его тогда еще окончательно не оформилась. И налицо были всевозможные влияния и метания. Но не будем забывать: в 1924 году Дали было всего двадцать лет и жил он в Мадриде, то есть на краю света.

Его картины вроде «Пуристского натюрморта» с печатью некоторой скованности свидетельствуют, без сомнения, о его тяге к устойчивой форме, основательной и требующей тщательной проработки, но в этом было больше школярства, чем выразительности, больше холода, чем света. Дали предстает здесь как «хороший геометр», именно таким увидел его в тот момент Жан Кассу[182].

И это отнюдь не комплимент.

Давайте вспомним, что среди любимых художников Дали того времени фигурирует Андре Лот[183].

На одной из фотографий мы видим Дали в Кадакесе на берегу моря, рисующим с натуры «Порт Алгуер». На этой картине размером 100x100 сантиметров маслом изображено в бледно-охряных, светло-коричневых, бело-кремовых и кирпично-розовых разной интенсивности тонах как раз то, что запечатлено на фотоснимке. На картине Дали просто убрал несколько лодок, оставив лишь две, добавил для местного колорита фигуры двух женщин, несущих на головах глиняные кувшины, и проредил дома вокруг церкви, чтобы композиция картины получилась более спокойной и уравновешенной.

Дали в заляпанной красками свободной блузе писал свои картины, установив холст на мольберт. В духе художников-импрессионистов.

В этот период он пишет картины, работает над иллюстрациями к сборнику стихов Фажеса де Климента «Льерские ведьмы» — сборник вскоре выйдет в свет, — а также сам занимается литературной деятельностью.

Дали всегда много трудился на литературной ниве.

Дали всегда много трудился.

Осенью 1924 года он возвращается в Мадрид, где начинает посещать занятия в Свободной академии Моизеса, поскольку продолжать учебу в Академии изящных искусств ему пока запрещено. И вновь объявляется в студенческой Резиденции, где его встречают почти как героя. Ему интересно, кто еще из его приятелей побывал в тюремном застенке.

Отец Дали, посчитавший, что его сын слишком разбрасывался деньгами в предыдущем году, но не имевший возможности совсем лишить его финансовой поддержки, существенно урезал его карманные расходы. Молодой Дали быстро нашел выход: он стал отправлять отцу свои неоплаченные счета...

Встретившимся вновь в январе 1925 года Лорке и Дали было что порассказать друг другу. Лорка только что закончил свою «Мариану Пинеду», оправдав возлагавшиеся на него надежды как на талантливого драматурга, кроме того, он написал несколько самых знаменитых своих поэм, которые войдут в сборник «Цыганских романсеро» 1928 года. Дали рассказал другу о своих опытах, изысканиях, метаниях, ошибках, радостях, упорной работе, сеансах, на которых ему позировала его сестра. Еще он комментировал свои статьи, написанные им для популярного каталонского журнала «Л'Амик де лез артс» («Друг искусств»). Поводов для споров у двух друзей было хоть отбавляй.

Именно в этот момент Лорка получает предложение от литературного общества «Атеней» устроить в Барселоне на Пасху (в тот год это было 13 апреля) чтение его поэм. А Дали приглашает его провести Пасхальную неделю в Кадакесе.

В связи с тем, что в свои двадцать семь лет Лорка все еще находился в финансовой зависимости от родителей, то, как ни трудно это представить себе, он должен был, чтобы принять эти два приглашения, испросить разрешение у своего отца.