Сальватор

– Все проще простого, дорогой мсье Сальватор. Во-первых, мне нравится польская одежда, особенно зимой. Сами понимаете, сегодня утром необычайно холодно, даже для декабря… А во-вторых, я опасался того, что меня узнают, когда я буду к вам стучаться.

– Ладно! И что же вы хотели мне сказать?

– Мне было бы трудно, если не невозможно объяснить причины моего визита в такой день, как сегодня.

– А что, сегодняшний день чем-то отличается от других?

– Ничем. Но, во-первых, сегодня воскресенье, а именно воскресенье является единственным днем, когда наша святая религия предписывает нам отдыхать. Это значит, он отличается от других дней. А во-вторых, сегодняшний день – второй и, следовательно, последний день выборов.

– Я вас по-прежнему не понимаю.

– Потерпите немного, сейчас вы все поймете. Но поскольку я пришел к вам по очень важному делу, которое в двух словах не объяснить, я буду вынужден присесть на стул.

– О, тысяча извинений, дорогой мсье Жакаль! Входите же!

И молодой человек указал господину Жакалю на приоткрытую дверь, ведущую в маленькую гостиную.

Господин Жакаль вошел и устроился в кресле, стоявшем у камина.

Сальватор остался стоять.

Через приоткрытую дверь столовой комнаты господин Жакаль увидел на столе два прибора.

– Вы завтракаете? – спросил он.

– Уже позавтракал, – ответил Сальватор. – Но не изложите ли, наконец, цель вашего визита?..

– Сейчас. Итак, я сказал вам, – снова произнес господин Жакаль, – что мне очень трудно, если не сказать, невозможно объяснить вам мое появление здесь в такой день, как сегодня.

– А я ответил вам на это, что не понимаю, что вы имеете в виду.

– Так вот, вы поймете это, когда узнаете о том, что не только все кандидаты от оппозиции были избраны в Париже – вам это уже известно и я об этом распространяться не стану – но и о том, что большинство либерально настроенных кандидатов были избраны по всей территории Франции. Признайтесь, что если для вас это воскресенье – такой же день, как и все другие, то для правительства этот день – особенный.

– Ну, и что же вы хотите мне сообщить? – радостно воскликнул Сальватор.

– То, чего еще не знает никто, но что нам стало известно благодаря телеграфу. И позвольте мне сказать вам, что, если судить по радости, которая охватила вас при этом известии, я недаром потерял время, нанеся вам этот визит. Но это все – половина того, что я хотел вам сказать, дорогой мсье Сальватор.

Сальватор вытянул вперед руку.

– Прежде всего, мсье Жакаль, давайте выясним этот вопрос до конца, – сказал он. – Вы утверждаете, что кандидаты от оппозиции были избраны подавляющим большинством во всех департаментах?

– В этом я готов поклясться, – торжественно и грустно произнес господин Жакаль и тоже вытянул руку.

– Спасибо за приятную новость, дорогой мсье Жакаль. И уверяю вас, что я готов оказать вам помощь, если мне снова придется увидеть вас под суком дерева.

Господин Жакаль вздрогнул.

Это случалось с ним теперь всякий раз, когда он вспоминал о своем злоключении, или же когда ему на это кто-то намекал.

– Итак, вы полагаете, что мы с вами квиты, дорогой мсье Сальватор?

– Целиком и полностью, мсье Жакаль, – ответил молодой человек. – И вы сможете при случае сами в этом убедиться.

– А вот мне кажется, – загадочно произнес начальник полиции, – что я с вами расквитался еще только наполовину. И посему прошу вашего разрешения продолжить мой рассказ.

– Я вас очень внимательно слушаю.

– Позвольте мне задать вам один вопрос.

– Задавайте.

– Что бы вы предприняли, дорогой мсье Сальватор, будь вы на месте правительства или просто королем Франции, когда бы вы увидели, что, несмотря на все ваши усилия и усилия ваших государственных служащих, победила партия ваших противников?

– Я бы задумался, дорогой мсье Жакаль, – просто ответил Сальватор, – над причинами победы партии моих противников. И если бы оказалось, что партия моих противников действительно пользуется поддержкой большинства населения, я бы примкнул к большинству. Все это не столь трудно сделать.

– Конечно, конечно. Если следовать формальной логике, то так и подобало бы поступить. Прежде всего требуется понять, в чем успех противника, и принять это на вооружение: в этом вопросе у нас с вами полное взаимопонимание. Но, к несчастью, правительство не столь ясно представляет себе картину, как вы. Правительство умеет только подавлять.

– Угнетать! – с улыбкой произнес Сальватор.

– Угнетать, если хотите. Я не настаиваю. Так вот, правительство, полагая, безусловно, что действует в интересах большинства населения, решило прибегнуть к репрессиям. Теперь прошу вас, дорогой мсье, быть очень внимательным: допустим, что правительство решило действовать, прибегая ко всем законным или незаконным мерам. Что, по-вашему, оно должно сейчас сделать?

– Это трудно сказать, – покачал головой Сальватор.

– Да, действительно вы не знаете. Но я могу подсказать вам. Именно для этого я и пришел. Подумайте, что все же может сделать правительство для того, чтобы отразить такой удар оппозиции?