Сальватор

- Уверены ли вы, что это доказательство не усугубит и без того тяжелое положение нашего друга?

- Сударь! Когда ищешь истину - а мы пытаемся установить истину, не так ли, и если господин Сарранти окажется виновен, мы отвернемся от него, как это сделали все остальные, - любое доказательство имеет большое значение, даже если на первый взгляд кажется, что оно свидетельствует против того, чью невиновность мы хотим установить. Истина несет свет в себе самой; если мы найдем истину, все станет ясно.

- Пусть так... Однако как же вам удалось обнаружить это доказательство?

- Однажды ночью я шел по парку Вири со своим псом по делу, не имеющему касательства к тому, что занимает нас с вами, и нашел в зарослях у подножия дуба, в ямке, которую с остервенением раскопал мой пес, останки ребенка, которого закопали стоя.

- И вы полагаете, что это один из пропавших малышей?

- Это более чем вероятно.

- А другой, другой ребенок? Ведь в деле упоминалось о мальчике и девочке?

- Другого ребенка я, кажется, тоже отыскал.

- Тоже благодаря псу?

- Да.

- Ребенок жив?

- Жив: это девочка.

- Дальше?

- Основываясь на этих двух обстоятельствах, я делаю вывод: если бы я мог действовать свободно, я, возможно, полностью раскрыл бы преступление, что неизбежно навело бы меня на след преступника.

- Эх, если бы вы в самом деле нашли живую девочку! - вскричал генерал.

- Да, живую!

- Ей, вероятно, было лет шесть-семь, когда произошло преступление?

- Да, шесть лет.

- Стало быть, она могла бы вспомнить...

- Она ничего не забыла.

- В таком случае...

- Она помнит слишком хорошо.

- Не понимаю.

- Когда я попытался напомнить несчастной девочке о той ужасной катастрофе, у нее едва не помутился разум. В такие минуты с ней случаются нервные припадки, это может привести к тому, что она лишится рассудка. А чего будет стоить показание ребенка, которого обвинят в сумасшествии и, одним словом, действительно доведут до безумия? О, я все взвесил!

- Ну хорошо, давайте займемся мертвым ребенком, а не живым. Если молчит живой, то, может быть, заговорит мертвый?

- Да, если бы у меня была свобода действий.

- Кто же вам мешает? Ступайте к королевскому прокурору, изложите ему все дело, заставьте правосудие докопаться до истины, к которой вы взываете, и...

- Да, и полиция в одну ночь уберет следы, на которые придет посмотреть на следующий день правосудие. Я же вам сказал, что полиция заинтересована в том, чтобы отвести эти доказательства и потопить господина Сарранти в этом грязном деле о краже и убийстве.

- Тогда продолжайте расследование сами. Давайте продолжим его вместе. Вы говорите, что могли бы найти истину, если бы действовали свободно Что может вам помешать?

Говорите!

- О, это уже совсем другая история, не менее серьезная, страшная и отвратительная, чем дело господина Сарранти.

- Пусть так. Давайте же будем действовать!

- Согласен! По мне, так ничего лучше и не надо, однако прежде...

- Что?

- ...давайте найдем способ свободно осмотреть дом и парк, где преступление или, вернее, преступления были совершены.

- Возможно ли изыскать такое средство?

- Да.

- Какой ценой?

- За деньги.

- Я же сказал, что сказочно богат.

- Да, генерал, но это не все.

- Что еще?

- Немного ловкости и много упорства.

- Я сказал, что ради достижения этой цели готов отдать не только все свое состояние, но предоставить личную помощь и даже пожертвовать жизнью.

- Думаю, мы сумеем договориться, генерал.

Сальватор огляделся и, обратив внимание на то, что луна ярко освещает терновник, под которым они стоят, сказал генералу:

- Давайте отойдем в тень, сударь. Нам предстоит обсудить дело, которое может стоить нам жизни, и не только на эшафоте, но и в чаще леса за углом дома. Ведь сейчас мы выступаем против полиции как заговорщики, а также против подлецов как честные люди.

И Сальватор увлек г-на Лебастара де Премона в такое место, где тень была гуще.

Генерал подождал, пока молодой человек осмотрелся, прислушался к малейшему шороху и, видя, что тот удовлетворен осмотром, попросил:

- Говорите!

- Прежде всего, - продолжал Сальватор, - следовало бы стать полноправными владельцами замка и парка Вири.

- Нет ничего легче.

- То есть?

- Мы их купим.

- К сожалению, генерал, они не продаются.

- Неужели на свете существует что-то такое, что не продается?

- Увы, да, генерал: именно этот дом и этот парк.

- Почему?

- Они служат ширмой, убежищем, укрытием для другого преступления, почти столь же чудовищного, что и то, которое пытаемся раскрыть мы с вами.

- Значит, в этом доме кто-то живет?

- Один могущественный человек.

- По политическому положению?

- Нет, он принадлежит к Церкви, что не менее надежно!

- Как его имя?

- Граф Лоредан де Вальженез.

- Погодите, - остановил его граф и сгреб в руку подбородок, - мне знакомо это имя...

- Вполне возможно, ведь это одно из известнейших имен французской аристократии.

- Если мне не изменяет память, - задумчиво продолжал генерал, - маркиз де Вальженез, тот, которого я знавал, был человеком весьма и весьма порядочным.

- Маркиз - да! - воскликнул Сальватор. - Благороднейший и вернейший из всех, кого я когда-либо встречал!

- Вы тоже его знали, сударь?