Сальватор. Том 2

– От всей души, сударь! – отвечал избиратель, протягивая руку графу Рапту и в самом деле полагая, что перед ним честный человек.

В эту минуту Батист, вызванный Бордье, появился на пороге и проводил г-на Бревера из кабинета. Выходя, тот произнес:

– Как я заблуждался насчет этого человека! До чего все у него просто, вплоть до скромного обеда.

Проводив гостя, Батист вернулся в кабинет и доложил:

– Обед подан!

– Идем обедать, Бордье, – улыбнулся г-н Рапт.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

I. Глава, в которой г-н Жакаль пытается отплатить за услугу, оказанную ему Сальватором

Наконец настал день выборов: они были назначены на 17 декабря, субботу; как видите, мы стараемся быть точными.

Мы описали вам, возможно несколько многословно, трех посетителей графа Рапта, и вы можете составить себе представление о том, как проводили время кандидаты правительства.

Дополним картину циркуляром, который мы позаимствуем у одного из префектов наших восьмидесяти шести департаментов.

Выбирать мы не станем, а возьмем циркуляр наугад. Тот, что мы предлагаем вниманию читателей, имеет одно преимущество – он наивен. В те времена еще существовали наивные префекты.

«Его величество, – говорилось в циркуляре, – желает, чтобы большинство членов палаты, окончивших свои дела, были переизбраны.

Председатели коллегии являются депутатами.

Все чиновники обязаны королю содействием в их демаршах, как и в их усилиях.

Если они являются избирателями, они должны голосовать в соответствии с пожеланием его величества, явствующи м из его выбора председателей, а также привлечь к этому всех избирателей, на которых они способны оказать влияние.

Если они не являются избирателями, они обязаны, действуя скрыто и настойчиво, попытаться уговорить знакомых избирателей отдать голоса за председателя Действовать иначе или даже просто бездействовать равносильно отказу в сотрудничестве правительству, которому они обязаны помогать. Это означает отделение от него и отказ от своих обязанностей.

Доведите настоящие указания до сведения своих подчиненных» и так далее.

Что касается либеральной партии, ее оппозиция была не менее общественно значима, зато более действенна.

«Конститюсьонель», «Курье Франсе» и «Деба» выступили единым фронтом, позабыв о прежних разногласиях ради победы над общим врагом, то есть с ненавистным, изношенным, недопустимым кабинетом министров.

Нетрудно догадаться, что Сальватор не остался в этой великой борьбе бездеятельным.

Он повидался с руководителями не только венты и ложи, но и партии: Лафайетом, Дюпоном, Бенжаменом Констаном, Казимиром Перье.

Позднее, когда результаты выборов в Париже сомнений уже не вызывали, он уехал в провинцию, чтобы предпринять против кабинета именно те меры, которые кабинет министров предпринимал, в свою очередь, против оппозиции.

Вот чем объяснялось отсутствие Сальватора, о котором мы упомянули в одной из предыдущих глав, не называя его причины.

По возвращении он сообщил о почти единодушной поддержке, которую департаменты обещают оказать Парижу и ждут лишь назначенного дня.

Семнадцатого декабря в Париже начались выборы. День прошел довольно спокойно; каждый избиратель направился в соответствующую мэрию, и ничего не предвещало грозу, разразившуюся вечером следующего – воскресного – дня.

Старая поговорка гласит, что они идут один за другим и непохожи между собой.

Действительно, на следующий день сполохи, предвещавшие страшную июльскую бурю, бушевавшую три дня и три ночи, исчертили все небо.

Утром знаменитого воскресенья 18 декабря Сальватор завтракал с Фраголой; это был идиллический завтрак двух влюбленных; вдруг раздался звонок и Роланд заворчал. Ворчание Роланда, отвечавшее вибрациям звонка, указывало на сомнительный визит.

Когда Фрагола слышала звонок, она из скромности убегала и пряталась. Вот и теперь Фрагола поднялась из-за стола и убежала в свою комнату. Сальватор пошел открывать.

Человек в широком полонезе, или, иными словами, в длинном рединготе, отделанном мехом, стоял на пороге.

– Вы комиссионер с улицы О-Фер? – спросил гость.

– Да, – отвечал Сальватор, пытаясь разглядеть лицо посетителя; это оказалось невозможным, учитывая, что гость трижды обмотал вокруг шеи кусок коричневой шерсти, из тех, которые в настоящее время принято называть кашне.

– Мне необходимо с вами поговорить, – сказал незнакомец, вошел и прикрыл за собой дверь.

– Что вам угодно? – спросил комиссионер, пытаясь проникнуть взглядом сквозь плотную ткань, закрывавшую лицо его собеседника.

– Вы один? – спросил тот, озираясь.

– Да, – подтвердил Сальватор.

– В таком случае мой маскарад ни к чему, – сказал посетитель, бесцеремонно сбрасывая полонез и разматывая огромный шарф, скрывавший его лицо.

Когда полонез был снят, а шарф размотан, Сальватор, к своему великому изумлению, узнал г-на Жакаля.

– Вы?! – вскричал он.