Сам без оружия

– А вот это совсем другое дело! Вот теперь я доволен.

– Доктор…

– Иван Антонович.

– Иван Антонович, уважаемый, – в горле было сухо, но пить не хотелось. – Такое дело. Мне бы кого из полиции сюда. Я…

– Капитан Щепкин Василий Сергеевич, – закончил за него доктор. – Знаю, дорогой мой, знаю. И кто надо тоже знает. Так что лежите спокойно. Есть хотите?

Василий прислушался к себе.

– Да, – с некоторым удивлением ответил он. – Немного.

– Ну, вот и хорошо. А как поедите – мы и поговорим. Обещаю.

Василий кивнул, глянул в окно. На голой ветке дерева лежал снег.

– Иван Антонович, скажите хоть, какое сегодня число?

Доктор обернулся, чуть нахмурил брови.

– Первое февраля.

Вечером к нему приковылял Белкин. Он действительно немного хромал, припадая на левую ногу, в руке держал трость. Был в своей одежде, на плечах халат.

Поздоровался, осторожно сел на кровать, с любопытством уставился на командира.

– Чего пялишься, как на икону?! Жив я и почти здоров. Уже ходить начал, – шутливо приветствовал его Василий. – С тобой‑то что?

Поручик коротко поведал о событиях на берегу, о подлодке.

– Утопла она вместе с Идзуми и документами…

– Не было у Идзуми документов, – возразил Василий.

– Да это я потом узнал, – усмехнулся Белкин. – Когда пришел в себя и Скорина увидел.

– Скорин был здесь?

– А где же еще? Он же тебя привез в больницу, всех на ноги поднял, врачей чуть ли не силком приволок. Отдал им пузырек пустой, сказал – ты отравлен. Он, кстати, и документы потом мне отдал. И о… Диане рассказал.

Имя Холодовой Белкин произнес с запинкой. Виновато посмотрел на Василия. Тот молчал.

– Кстати, Скорин мне все рассказал. И о себе, и о Диане. Вот…

– Не ругайся, – остановил его Василий. – Не надо. Что Скорин о себе сказал?

– Что был вором, Диана убила его брата, тогда, в трактире. Сюда приехал с нами, чтобы отомстить. Но мстить не стал.

– А ты что?

– А что я? Хватать его должен? Он тебя спас, документы вернул. И не убил нас… – поручик хмыкнул. – Его впору награждать!

– Где он сейчас?

Белкин усмехнулся.

– Он теперь большой человек!

…Съемки фильма Зинштейн продолжил сам. Вместе со Скориным и Брауном. Американец получил легкое ранение и быстро встал на ноги. Его энергия и настрой Зинштейна помогли закончить картину полностью. После этого съемочная группа уехала обратно в столицу. Браун уплыл домой в Америку.

– А документы я еще тогда отправил с фельдъегерем. Батюшин звонил сюда, в госпиталь, хвалил, обещал к наградам всех представить. Георгия посмертно.

Белкин опустил голову. Они помолчали.

– Его похоронили здесь. Памятник поставили.

– С ногой твоей что? – сменил тему Василий.

– А что? Матрос мне ее чуть не отстрелил. Крови много потерял, кость перебита. Лечили долго. Спасибо хирургу, не оттяпал. Я в честь него обещал сына назвать. Лежал долго, потом встал на костыли. А сейчас вот смотри – плясать скоро буду!

Он хлопнул по раненой ноге, улыбнулся. Потом добавил:

– Хирург обещал – через полгода полностью восстановится. Гимнастика, процедуры, ванны, массаж. А вот ты‑то как? Сперва же все думали, что умрешь.

Василий отвел взгляд. Да, он был на краю смерти. Иван Антонович рассказал. Его привезли без сознания с признаками сильнейшего отравления. То ли противоядие было плохим, то ли яд очень хорошим, но Василий долго не приходил в себя. Однако доктор, используя последние достижения медицины вперемежку с народными средствами, вытащил его. Были сильно поражены печень, желудок, яд проник в селезенку. На теле выступила сыпь. Стали выпадать волосы.

Два месяца доктор бился за здоровье пациента. И все это время тот был без сознания или в забытьи. А потом остатки яда полностью покинули организм, и Василий быстро пошел на поправку.

– Приходил я к тебе, – сказал Белкин. – Но ты спал. Доктор говорил, что организм набирается сил и выгоняет яд.

– Теперь все в порядке. Уже встаю. Через пару‑тройку недель на выписку.

– Вот это хорошо! Ладно, – Белкин встал, – пойду я. Мне долго сидеть у тебя запретили. Завтра зайду.

– Жду. И принеси яблок, что‑то здорово хочется!

– Значит, точно поправился, – засмеялся Белкин.

Он дошел до двери, когда Василий вдруг спросил:

– Ты не знаешь, где похоронили Акину?

Белкин повернулся, стер улыбку с лица, едва слышно вздохнул.

– Рядом с Георгием.

– Но она же…

– Крещеная. В морге узнали, у нее крестик на груди был. И иконка нательная. Василия Святителя.

Василий сжал зубы, унял вспышку ярости.

– А как поняли‑то?

Белкин скупо усмехнулся.

– Да ты первые дни и ночи в горячке твердил – Акина, Акина. Воеводин отправил запрос в Японию, в наше посольство. Оттуда подтвердили – вы были знакомы. Тут и дурак все поймет.

Василий молчал. Лицо Акины стояло перед ним. Она любила его всю жизнь, тайно крестилась, носила икону его святого тезки. Эх, вернуть бы время вспять!..

– Ей памятник хороший сделали. Мы со Скориным заказали. Потом посмотришь. Похоронена как раба божия Акина Шиджоевна. Кстати, Воеводин завтра придет, все остальное расскажет.

– Спасибо, Гриша…

Белкин потоптался и вышел, аккуратно прикрыв дверь.