Сам без оружия

— Где документы, господин капитан?

Да, Идзуми знает очень много. От кого? Неужели от того штабс-капитана? Но как тот узнал? Нет, это не он…

— Документы, видимо, уже в Петрограде, — принял открытую игру Щепкин. — В Генштабе.

— Хорошо. Я верю вам. Это логично. Скажите, зачем вы тогда полезли в консульство? Хотели похитить наши документы?

— Нет, забрать вторую часть бумаг. Думаю, они у вас.

Идзуми прищурил глаза, замер, став похожим на идола. Потом вздохнул.

— Откуда такая уверенность?

— Догадка.

— Я прошу ответить точнее.

Щепкин пошевелил плечами, вытянул ноги перед собой. Слава богу, не привязаны к скамейке!

Ну что, открыть карты? Пожалуй, можно. Ситуация и впрямь аховая, если этот идол не врет, яд подействует минут через сорок пять. Маловато осталось в запасе, капитан, ох, маловато!..

— Господин Идзуми, какой пост вы занимаете в разведке императорской армии?

Идзуми нахмурился.

— Вам эта информация пока не нужна. Но поверьте, мой пост достаточно значительный.

Щепкин отметил это «пока».

— Значит, вам, как важному сотруднику, поручили похитить документы из здания Генштаба дружественной вам страны?

— Мы… — Идзуми сдержался, хотя готов был сказать что-то важное. — Кажется, вы забыли, кто здесь может задавать вопросы. Что до документов… Россия, как выяснилось, готовит удар в спину союзнику. И всей коалиции. Россия готова заключить…

— Идзуми, — жестко сказал Щепкин, внимательно следя за лицом японца. — Хочешь, я огорчу тебя? А может, и обрадую…

Идзуми злобно ощерился. Тон пленника был ему явно не по душе.

— В портфеле не было документов русского Генерального штаба. Это подделки!

Идзуми раскрыл рот, тут же захлопнул его и вновь превратил глаза в узкие щелочки. Наконечник трости медленно вошел в деревянный пол.

— Ты врешь, русский!

В подвале дома в крохотной каморке с небольшим окошком под потолком зашевелилась лежащая на полу фигура. Это был поручик Белкин. Он пробовал выпрямить руки и ноги, встать, но ничего не вышло.

Поручик помнил, что с ним случилось, и от злости на самого себя был готов прошибить стену головой. Но толку от этого не было.

Напрягая зрение, он стал осматривать каморку, используя слабый свет снаружи. И через минуту увидел небольшой сундук, что стоял в противоположном углу. Края сундука и крышка были обиты ржавым железом.

Из-за двери раздались шаги. Белкин лег обратно и закрыл глаза. Дверь отошла немного назад, в проеме возникло лицо японца. В руке тот держал револьвер. Японец посмотрел на скрюченную фигуру русского и закрыл дверь.

Подождав, пока он уйдет, поручик подполз к сундуку, сел к нему спиной, нащупал железную обивку и стал водить по ней веревками, что связывали руки. Амплитуда движения была небольшая, но острый край железки внушал уверенность, что путы можно перетереть довольно быстро. Только бы больше никто не лез.

Белкин сел поудобнее и ускорил движение. Ярость придавала ему силы.

…— Ты врешь! — второй раз закричал Идзуми, нависая над Щепкиным. — Мы проверили подлинность документов! Все точно!

Капитан сокрушенно покачал головой и выдавил слабую улыбку.

— Вас провели как детей! Или специально подсунули фальшивки. Из кабинета Генштаба пропали три документа, совсем другие. А в портфеле Кинджиро было четыре. И ни одного подлинника.

Идзуми отошел на два шага, тяжело упал на табуретку. Вид у него был обескураженный и злой. Нет, он не поверил до конца русскому, но тень сомнения тот заронил.

— Знаете, что было бы, если бы вы отправили эти бумажки в Токио? — продолжал давить Щепкин, почувствовав слабину противника и шанс закончить дело более-менее успешно. — Там бы их проверили и обнаружили подделку. А если нет… что дальше? Гневная нота русскому послу? Письмо русскому императору? Но тогда бы фальшивка всплыла. И Япония оказался бы в крайне глупом и неловком положении. Кого сделали бы крайним? Как полагаете?

Идзуми молчал. Он лихорадочно вспоминал подробности связи с «партнером» и искал в них хоть какую-то зацепку, позволившую бы ему опровергнуть слова русского.

— С чего бы нам лезть к вам? — не унимался Щепкин. — Чтобы убедить в том, что документы поддельные? Нет, мы искали настоящие документы. Но в них ничего не сказано о разрыве отношений с Японией и тем более о войне.

Он немного лукавил, не упоминая проект меморандума о возвращении отторгнутых земель. Сейчас это было неважно. Сейчас главное — заронить в японце сомнение, заставить его думать. И заставить его отпустить пленников.

Идзуми глубоко вздохнул, унимая раздражение, вперил взгляд в Щепкина.

— Я не знаю, с чего вы взяли, что документы поддельные. И, к сожалению, не имею возможности проверить это.

— Тогда что вам надо от меня? От нас?

— Вы незаконно проникли на территорию консульства Японии.

— Ну, так передайте меня полиции. Напишите ноту протеста. Ваши действия по отношению к нам — противозаконный акт.

Идзуми улыбнулся, покачал головой:

— Не все так просто. Нам совершенно не нужен скандал. Нам не надо, чтобы русские власти устраивали разбирательство.