Сам себе князь

С другой стороны, он испытывал некоторое трусливое облегчение от того, что какие-то неприятные действия, которые все равно придется совершить, будут происходить без его непосредственного участия. Что не он будет тащиться эти полтысячи километров по степи, что не ему придется высматривать патрули, шарахаться от скоплений вражеской — а никакой другой, скорее всего, уже и нет — техники, что не ему придется драться, если уж совсем припрет.

Это, наверное, похоже на монтаж в кино. Вот здесь понятно, что человек усердно тренировался или тяжело работал, может быть, приходя в отчаяние от бесплодности своих усилий, но мы смотрим на это всего несколько минут, сопровождаемых воодушевляющей музыкой, а может быть, и вовсе не смотрим, может быть, это все вообще происходит за кадром. Вот ты моргнул, а неудачник на экране уже разработал успешный стартап и обсуждает его продажу за многие миллионы фунтов, а за окном в дорогой спортивной машине его терпеливо дожидается фотомодель. А все эти долгие недели или месяцы, полные бессонных ночей, неудачных переговоров и жалких попыток наскрести денег хотя бы на квартплату… Да, они тоже были, но где-то там.

Зачем нам на это смотреть, это же не так интересно и не влияет на сюжет?

Проблема была только в том, что уступая контроль Ломтеву, он заодно уступал ему и ответственность, в том числе, и за принятие решений. И за будущее, которое теперь рисовалось Нику вовсе не в радужных цветах. И это ему, конечно, не нравилось.

Добравшись до рощи, на которую указывал Ломтев, Ник улёгся на земле, вбил в навигатор координаты родительской фермы и близлежащего городка, потом распечатал пачку чипсов и принялся ими хрустеть. Ломтев безучастно сидел в некотором отдалении и даже не пытался прочитать лекцию о вреде нездорового питания.

Ник, в принципе, и сам чипсы не очень любил, но в последнее время в мире стало так нездорово, что на питание можно было просто забить.

— Можно вопрос?

— Конечно, — сказал Ломтев.

— Почему я ничего не помню о событиях той ночи? — спросил Ник. — Я понимаю, что тогда вы были главным и все сделали, и благодарен за это и вообще, но вот сейчас главный я… в смысле, я двигаю, этими ногами, я сижу у себя в голове и думаю эти мысли, но вы-то здесь. Я вас вижу, я с вами разговариваю. Почему когда главным становитесь вы, я пропадаю?

— Для начала давай перейдём на ты, — предложил Ломтев. — Мы все же с тобой родственники… и соседи.

— Да, конечно, — сказал Ник. — Так можешь ты мне объяснить?

— Нет, — сказал Ломтев. — По правде говоря, я не слишком хорошо в этом разбираюсь.

— Но ты же был князем.

— Не так уж долго.

— Всего-то пятьдесят или шестьдесят лет? — уточнил Ник, подумывая, не стоит ли ему обзавестись табличкой с надписью «сарказм».

— Всего несколько месяцев, — сказал Ломтев.

— Разве дар не открывается в подростковом возрасте? — удивился Ник.

— У меня особый случай, — сказал Ломтев. — Но, я полагаю, ты ничего не помнишь о событиях ночи, потому что просто потерял сознание, когда из твоего тела вытаскивали артефакт. Потерял сознание от боли.

— А разве я не должен был прийти в себя… в чувства… ну, когда источник боли был нейтрализован?

— Я понятия не имею, как это работает, — сказал Ломтев. — Я просто чувствовал твое присутствие где-то рядом, и когда я отошел в сторону, ты вернулся. И я предполагал, что исчезну в тот же момент, и у меня не получится с тобой поговорить, но…

— Но получилось, — сказал Ник. — Давай попробуем сделать это еще раз.

— Мы попробуем уже через сколько часов, — сказал Ломтев.

— Нет, лучше прямо сейчас, — сказал Ник. — Я не могу ждать несколько часов, эта неизвестность меня пугает. Я хочу знать, чего мне ожидать.

— Сейчас? — уточнил Ломтев.

— Сейчас.

— Ладно.

Ник отложил в сторону пакет с чипсами, сел, немного поерзал, устраиваясь поудобнее, и широко раскрыл глаза, пытаясь таким образом активировать все свои органы чувств, чтобы ничего не пропустить.

Получить максимальный спектр ощущений.

Теплая земля, легкий ветерок, ласкающий кожу, яркие краски окружающего мира, замерший в на первый взгляд не самой удобной позе дед…

— Долго еще ждать? — спросил Ник.

— Я уже все сделал, — сказал Ломтев.

— В смысле? — все было точно так же, как и минутой ранее, и Ник не почувствовал никаких изменений.

— Посмотри на рубашку, — посоветовал Ломтев.

Ник наклонил голову, и что-то уперлось ему в шею. Низкий и твердый воротничок.

Рубашка была та же, трофейная, так сказать, только теперь она была надета задом наперед. Видимо, ее стащили через голову, потому что пуговицы остались застегнутыми.

— Не придумал, что еще могло бы тебя убедить, — сказал Ломтев.

— Очень смешно, — сказал Ник.

Ломтев пожал плечами.

— Ты ничего не заметил?

— Нет, — сказал Ник. — Вообще ничего. Сколько это длилось?

— Пару минут.

— Для меня это была одна секунда, даже меньше, наверное, — сказал Ник. — Я просто… выпал? Исчез? Почему так происходит? И почему с тобой происходит не так?

— Не знаю, — сказал Ломтев. — Я могу только предполагать.

— Ну, так предположи, — сказал Ник, снимая рубашку и надевая ее правильно.