Сам ты Любаша (СИ)

С Ратмиром все гораздо сложнее, чем он сначала подумал. Вроде волхв и сказал-то лишь пару слов, а он уже сполна ощутил себя провинившимся первоклашкой.

— Давай я помогу, — так же сладко пропел Ратмир, забирая гребень из его руки. Крепкие пальцы волхва оказались прохладными… чуть более прохладными, чем можно ожидать от человека. От прикосновения словно не вполне живых рук к позвоночнику волна холода прошла уже по всему телу и окружающий мир чуть поплыл. Глубоко вздохнув, Кирилл с трудом отстранился и потряс головой, стараясь прервать погружение в транс.

— Не надо, папа… — встать почему-то не получалось, как после изнурительной тренировки, хотя наведенный волхвом морок нехотя начал рассеиваться.

И это все, на что он способен? Или старикашка просто не старался?

Если Ратмир настроен вести переговоры, значит, еще не все потеряно, может, ему именно добровольное согласие нужно, силой не считается? Заметно воспряв духом, Кирилл нехотя протянул руку родителю, заранее поежившись — как покойника трогать, честное слово. Сделал бы старичок что-нибудь с этим, раз такой великий колдун, а то девушкам с ним совсем никакого удовольствия. Он во всех местах такой холодный, или как? Проверять Кирилл точно не собирался, добровольно по крайней мере, и недобровольного варианта любой ценой постарается избежать.

========== Часть 4 ==========

— Ты помнишь, о чем мы говорили, Любава?

— А… не… то есть, в общем, да.

Решивший было прикинуться дурачком, Кирилл вдруг понял, что смысла нет. Несмотря на весь драматизм момента, внимание все равно невольно рассеивалось — Кириллу никогда не доводилось бывать в подобных местах. В оставшемся за бортом привычном и скучном мире древние сооружения типа Стоунженджа были всего лишь грудами камней, интересными далеко не всем. Кирилл, по крайней мире, к числу любителей теории и практики язычества точно не относился, совершенно не его тема. И в исторических фактах сильно плавал, очень жаль, кстати, могло бы и пригодиться сейчас. Если здесь на самом деле существуют волхвы, то, возможно, и древние боги (их имен Кирилл, увы, совсем не помнил) нечто большее, чем просто грубо вырубленные из толстых дубовых стволов идолы.

Капище, священное место, где далекие предки поклонялись своим богам то есть, располагалось на вершине холма, недалеко от берега неторопливо текущей к неведомому морю полноводной реки. Небольшое круглое пространство, огороженное плотным частоколом из необтесанных сосновых бревен, выдолбленные из вековых дубов изваяния богов, похожие на истуканов с острова Пасхи, и плоский жертвенный камень на почетном месте у подножия самого высокого идола (главного бога, судя по всему). От мысли о том, чем именно Ратмир планирует заняться с ним на этом самом камне, Кирилла затошнило.

Да ни за что! Лучше умереть тогда уж…

— И ты наконец поняла, что должна сделать? Только новый князь, волхв по рождению, сможет помешать приходу христианской веры… и ты станешь его матерью… А Святополк —твоим мужем, и будет считать себя отцом своего наследника. Все зависит от тебя, Любава… разве ты не понимаешь? Ты же моя дочь…

Ни хера себе… эффект бабочки какой-то.

Не говоря уже о более значимых возражениях, Кирилл совсем не хотел пересмотра сложившейся истории. Что тогда может произойти вообще… и как будет выглядеть Россия (и весь мир) через тысячу лет, если планы Ратмира осуществятся?

Да ну нахер!

Все, что он может сказать — более поэтично не получается, к сожалению.

— Нет, папа, — на волне накатившего отвращения сумел решительно произнести Кирилл. Свои колдовские штучки Ратмир то ли больше не включал, то ли они на этот раз не достигли своей цели, — не бывать этому.

И на всякий случай отступил к стене, занимая оборонительную позицию.

Хотя Ратмир и не был просто человеком, что-то подсказывало Кириллу, что в известном месте он не менее уязвим, чем обычные смертные мужчины, раз оно у него по тому же принципу работает. Старый развратник явно был не прочь поиметь свою красавицу-дочку, пользуясь удачно подвернувшейся исторической необходимостью. Но не на ту напал, что называется… точнее, не на того.

***

Свинцово-серое небо Петербурга, того и гляди готовое пролиться очередным типичным для странного города на Неве дождем, так и не сумело настроить Любаву на свой задумчиво-меланхоличный лад. К большому сожалению — немного спокойствия и сосредоточенности на прямых обязанностях ей не помешали бы. Любава продолжала ощущать себя ребенком, попавшим на экскурсию в сказочную страну. Понятия о сказках и обыденности у каждого свои.