Сама невинность

— Моя дорогая сестра, последнее время Софи плохо спит, она устала. Всё, что ей нужно, это ничем не потревоженный, спокойный, продолжительный сон. Нет никакой необходимости ехать с ней. Кроме того, тогда ты так и не увидишься с лордом и леди Хит, ведь каждый год ты обычно приезжаешь в Лондон на очень короткое время. Софи будет в совершеннейшей безопасности в компании инспектора Данбара, он сопроводит её домой. Она хорошенько выспится, и к завтрашнему дню будет совершенно здорова, дорогая.

— С Софи всё будет в порядке, мама, — сказала Шарлотта, нетерпеливо дергая мать за рукав. — Ради бога, давайте отправимся в путь до того, как мы все здесь вымокнем. Льёт как из ведра.

И, правда, дождь начал усиливаться, и Агата неохотно позволила отвести себя к экипажу Гарольда. Мик направился в противоположную сторону, неся Софи к другому экипажу.

Кэбмен поднял верх до того, как пошел дождь, и внутри экипажа было сухо. Мик велел отвезти их в поместье лорда Фортескью, затем открыл дверь, приподнял Софи и осторожно уложил её на сидение. Взобравшись следом, он расположился на противоположном сидении. Кэбмен захлопнул дверь, и экипаж тронулся.

Сначала они ехали по покрытой гравием аллее, которая вела к основной дороге. Аллея эта была запружена множеством других колясок, чьи хозяева также покидали ипподром после окончания скачек.

Прижав пальцы к вискам и издав звук, который, как она надеялась, был похож на стон, полный боли, Софи села.

Мик разразился громким хохотом.

Изображая изумление, девушка посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Что вас так веселит?

— Превосходный спектакль, Софи, — сказал он, откинувшись на спинку сидения, обитого тёмно-красной кожей. Продолжая посмеиваться, он снял шляпу и отложил её в сторону. — Вы почти убедили меня.

— Не понимаю, о чём вы говорите.

— Будь я проклят, если не понимаете. Вы изобразили обморок, чтобы не ехать на этот приём и избежать встречи с сыном лорда Хита и сводничества вашей матери. Ясно как божий день.

— Я ничего не изображала.

— Ага, и именно поэтому вы свернулись клубочком у меня на груди, словно довольный котёнок. Потому что вы лишились чувств.

— Я не делала ничего подобного!

— Врунишка. Вы практически мурлыкали.

— Не мурлыкала, — Софи сердито посмотрела на него. — Кроме того, ни один хорошо воспитанный джентльмен никогда не станет обвинять леди в том, что она лжёт.

— Вы уже знаете, что я не джентльмен и не хорошо воспитан. Я вырос в Ист-Энде, а единственная семья, которую я знал, это старая проститутка по имени Флосси Малвеню, которая разрешила мне жить в её квартире за шесть носовых платков неделю.

— Носовых платков? — спросила девушка, на время позабыв, что она спорила с ним. — Какое отношение имеют носовые платки к плате за комнату?

— За каждый носовой платок получатель платил по полпенни.

Софи была в недоумении.

— Но кто такой получатель?

— Получатель платит воришкам за украденные вещи, а потом продает их как подержанные.

— Украденные носовые платки? — Софи недоверчиво уставилась на Мика. — Вы воровали носовые платки? Но вы же полицейский!

— Когда мне было десять лет, я не был полицейским.

— Нет, вы были карманником.

— Я родился в сиротском приюте. Моя мать умерла там, давая мне жизнь. Когда мне исполнилось шесть лет, меня отправили в работный дом[68], откуда я сбежал в десятилетнем возрасте, после чего мне пришлось выживать на улицах. Так я и стал карманником, — он ухмыльнулся. — Совсем, как в истории Диккенса, вы не считаете? И я всё ещё жду богача, который усыновил бы меня.

Софи не знала, следует ли ей ему посочувствовать или она должна посмеяться над его шуткой. Девушка решила рассмеяться.

— Полицейский, который раньше был вором.

— Сейчас моё прошлое даёт мне преимущество. Как бывший вор, ошивавшийся неподалеку от уличных банд и проституток, я очень хорошо понимаю логику преступников. Это чрезвычайно помогает мне в работе, и именно поэтому я получил своё нынешнее звание так быстро. Большинство людей моего возраста всё ещё находятся в звании сержанта, ну или, может быть, инспектора в каком-нибудь подразделении сыскной полиции.

— Но вы тоже инспектор сыскной полиции.

— Я работаю в самом Скотленд-ярде, а не в каком-то конкретном подразделении. Я один из немногих детективов, имеющих неограниченные полномочия. У меня есть право заниматься любыми делами в любых подразделениях.

Софи откинулась назад, устраиваясь поудобнее на сиденье.

— А что вообще заставило вас решить стать полицейским?

— Это хорошая работа для человека, не получившего официального образования. Но на самом деле я мечтал стать частным детективом.

Она улыбнулась:

— Как Шерлок Холмс?

— Именно как Шерлок Холмс. Прочитав впервые рассказ Конан Дойля в журнале «Стренд»[69], я подумал, что это самая интересная работа, которая только может быть у человека. Но вместо этого я пошёл в полицию — потому что я должен был где-то жить и что-то есть, а быть карманным воришкой всю свою оставшуюся жизнь я не хотел. И не хотел довольствоваться работой на фабрике или в доках.

— Как вы научились читать?