Сама за себя

– Я хотел кое в чём признаться тебе, родная. Но, прошу, отнесись к этому, как к далёкому прошлому, которое сейчас не имеет никакого значения, – он опять помолчал и решился. – мне тридцать восемь лет, Владка. Я здоровый полноценный мужик и монахом не жил. Мои друзья и ровесники давно женаты, некоторые и не по разу, а я женат не был, хотя однажды был к этому близок, – Павел опять примолк, как бы решая, говорить ли дальше. – До тридцати я и не думал о женитьбе. Жил один и ценил свободу больше всего. Мои родители сошлись в позднем браке и я, как и ты поздний ребёнок. Мой отец был младше мамы на десять лет, а ушёл раньше неё от инфаркта. Она пережила его на пять лет и в тридцать с небольшим я остался один.

– Ты рассказывал, – погладила его по руке Влада и поцеловала эту, обнимающую её руку.

– И, знаешь, свобода не толкнула меня в объятия женщин. Я оказался брезгливым. Далеко не с любой женщиной я мог лечь в постель. Да… А вот про тебя сразу подумал, что моя. Как увидел тебя с этим зайцем на груди и в этих тапках смешных с хвостиком девчачьим, так сразу и решил, что никому тебя не отдам…, – он опять примолк и Влада смогла вставить реплику:

– То-то ты дверью хлопнул. Не иначе от великой радости, – улыбнулась она, вспоминая момент их знакомства. – А я тебя за очками даже и не увидела и не узнала потом.

– Растерялся очень, – сознался Павел. – Испугался, что ты на меня внимания не обратишь.

– Ага, и решил «за косичку дёрнуть», – рассмеялась уже в голос Влада.

Павел поцеловал коротко поцеловал её и сказал:

– Я закончу, родная, а то потом смелости не хватит. Мне уже немного за тридцать было и на дне рожденья у друга я познакомился с Ингой. Она только что универ закончила. Я жил тогда в Иркутске, она тоже. Мы начали встречаться, а потом и жить вместе. Очень серьёзно я подумывал о браке, пока не застал её с любовником. Совсем пацан ещё, однокурсник её. Вот в этом тебе и признаюсь: хотел жениться и совсем не на тебе. Оправдывает меня только то, что в то время я о тебе даже не подозревал. Прости, родная, – Павел опять поцеловал Владу и погладил по голове.

– Дурачок, – ответила Влада. – Это не стоит даже воспоминаний, не то что извинений. Но, если тебе так важно, то я прощаю.

Она привстала на диване и перебралась к Павлу на колени. Обняла этого невозможного мужчину и крепко поцеловала. «Может, Пашка и прав, что не хочет оставлять ни малейших тайн между нами», – подумала она.

– Ну, а позже почему не женился? – лукаво поинтересовалась Влада, всем видом показывая, мол, начал признаваться – признавайся до конца.

– Ещё больше осторожничать начал. На друзей уже насмотрелся, у кого брак не удался. Как расходились, как делили, как злились и ненавидели друг друга. Опасался. Вон Витька – яркий пример. Ему пришлось лом огромный продать, машину, дачу. Жена потребовала полного раздела вплоть до вилки-ложки. Может, он поэтому с того времени к женщинам с таким предубеждением относится. Но за тебя я с ним рассчитался, – он опять чмокнул её в висок. – А теперь тебя встретил. И ты никуда от меня не денешься, – грозно свёл он брови.

– Да я пока и не собираюсь, – увернулась от его губ Влада. – Хватит уже, Паш, пойдём укладываться: время позднее.

– Пойдём, – согласился Павел, подхватил её на руки и отнёс в спальню.

С этого дня их жизнь стала абсолютно семейной. Они оба торопились с работы домой, зная, что их ждут. Оба просыпались утром с улыбкой, встречая взгляд родного человека. Оба старались помочь друг другу в домашних хлопотах. Оба любили вечерами забраться с ногами на диван и тыкать пальцами по экранам смартфонов. И им не мешало, что смотрят они разное, главное они рядом.

Оба любили пешие прогулки и часто гуляли в соседнем бору, где несмотря на близкую городскую суету, встречались белки, которые беззастенчиво выпрашивали у людей подачки. Влада могла бесконечно наблюдать за ними, когда позволяла погода.

Они с Пашкой сблизились и сроднились. Влада уже и жизнь не могла представить без него. Случайная шутка с «невестой» переросла в серьёзное настоящее чувство и Влада была счастлива.

Катя всё это время ей не звонила. Зато регулярно звонил Артём и подробно рассказывал об их жизни, о Лизкиных проказах и, чувствуя Владино настроение, всегда говорил:

– Ничего, Владилена Марковна, всё наладиться. Кате просто трудно сейчас, она нервничает и от этого грубит. Но на самом деле она добрая, отходчивая и скоро вы помиритесь.

«Да дал бы бог», – думала про это Влада, удивляясь, где там в характере Кати её муж смог найти доброту. Но, наверное, смог, раз говорит. И вместе с ним надеялась на примирение с дочерью.