Самая белая ночь

Перевести дух удалось только в парадной. Там, в сумерках, мне поначалу показалось, что Агния и Назар целовались. Перед глазами до сих пор белела рубашка Кушнера. В висках от волнения пульсировала кровь. Не вовремя выскочила из дома за мороженым, называется.

Глупо было убегать, не поздоровавшись, но меня переполняли эмоции. Я поднялась на пару пролетов выше и, сдвинув с подоконника цветочные горшки, уставилась в окно. Агния и Назар больше не обнимались. Теперь они стояли у машины и о чем-то разговаривали. Интересно, о чем. И когда вообще успели спеться? Неужели у Агнии с Федей все кончено? А ведь, судя по рассказам Леманн, там такая любовь… Как же я со всеми своими проблемами проглядела зарождение новых отношений? Меня охватила обида. А чего я хотела? Любви до гроба с Назаром? До недавнего времени мне казалось, что я его ненавижу, но наша прогулка в парке многое изменила. Вот только Назар этого не знал. В тот день он предложил мне лишь дружбу, а уж чего там я себе надумала – только мое дело. Нафантазировала дура… Брикет мороженого в пакете холодил ногу. Не хватало еще из-за них есть растаявший десерт…

Рассердившись, я поднялась в квартиру. Харви тут же кинулся меня встречать, будто мы с ним не виделись целую вечность. А ведь я спустилась в магазин и сразу же вернулась домой. Сегодня снова был тяжелый день, и мне необходимо было как-то забыться. Ничего лучше, чем накупить себе сладостей, я не придумала.

Переложила мороженое в пиалу, взяла десертную ложку и отправилась к себе. Уже из своей комнаты услышала, как хлопнула дверь. Агния вернулась. Быстро голубки распрощались.

Я перекинула ноги через подоконник, выбралась на крышу и, усевшись поудобнее, уставилась на ярко освещенный проспект.

Агния подобралась ко мне незаметно, мигом спугнув все мысли, и села рядом. Я, отчего-то растерявшись, торопливо принялась есть уже подтаявшее мороженое, будто кто-то мог его отобрать. От холода даже в горле запершило. Я не сразу заметила в руках Агнии нашу тетрадь нетерпимости. Осторожно покосилась на нее и продолжила есть мороженое.

– Варя, это не то, что ты подумала, – начала Агния.

– А я ничего и не подумала, – отозвалась я. Хотелось язвительно добавить: «Совет вам да любовь», но я сдержалась. До сих пор в голове не укладывалось, как я могла такое проворонить. У меня под носом. – Хотела только тебе посочувствовать.

– Посочувствовать? – удивилась Агния.

– Ну да. Из всех парней в этом городе ты выбрала себе самого невыносимого. С ужасным чувством юмора, заносчивого и самовлюбленного…

– Вот как ты отзываешься о друзьях, – покачала головой Агния.

– О чем это ты? – насторожилась я.

– Назар сказал, что вы зарыли топор войны и теперь друзья.

Я еще больше помрачнела.

– Значит, вы в перерывах между своими отношениями еще и наши обсуждаете, – проворчала я, – очень хорошо.

Внезапно Агния крепко обняла меня за плечи:

– Да нет у нас никаких отношений, Варя! Говорю же, ты не так поняла. Возможно, было лишним обнимать Назара, но я так благодарна ему за все.

– За что ты ему благодарна? – удивилась я, отставив в сторону недоеденное мороженое.

– Ты не представляешь, какой сумасшедший сегодня был день!

Агния поведала мне историю о том, что учинил Алик. И что без помощи Назара Леманн ни за что не справилась бы. Во время ее рассказа меня грыз противный червячок сомнения: для чего это все Назару? Надо же, какое благородство! А вдруг это не просто так и Кушнер имеет виды на Леманн? Еще бы! Она такая красивая… Но Агния вдруг сказала:

– Ты ему нравишься.

– Нравлюсь? С чего ты взяла?

– Я по взгляду поняла, когда про тебя спросила.

– Глупости, – поморщилась я. – Назару нравится только один он. Нравилась бы я ему на самом деле, он бы не изводил меня два года.

А еще не лез бы обниматься к другим девчонкам.

– Точно так же эти два года изводила и ты его, – возразила Агния, – а ведь тоже к нему неравнодушна…

– Что?! Вот еще! – возмутилась я. Признаться, после рассказа Леманн я почувствовала огромное облегчение. И была рада, что Агния с Федей по-прежнему вместе. – Неправда!

– Правда-правда! – рассмеялась Агния. А затем протянула мне тетрадь: – Предлагаю уже вычеркнуть Назара из тетради нетерпимости и вписать в нее то, что тебя действительно все эти дни волнует.

Мне хотелось, наоборот, отогнать неприятные мысли и забыться. Но, видимо, от них никуда не деться. Внизу шумели машины, вечернее солнце золотило крыши домов. А я молчала, не зная, что ответить Агнии.

– Брось, Варя, я же вижу, что ты сама не своя последнее время. Расскажи мне все… Пожалуйста!

Я сама себе удивлялась. Для меня никогда не было проблемой поделиться с кем-то тем, что волнует. Я ничего не копила в себе, все рассказывала подругам. Но теперь, когда дело касалось семьи, внезапно замкнулась. И это непривычное для меня состояние оказалось очень тяжелым.

– Мама в больнице, – негромко сказала я.

Агния не на шутку всполошилась.

– Что-то серьезное? Почему ты сразу мне не сказала?

Я растерянно пожала плечами.