Самая долгая ночь

К семи утра, несмотря на все трудности с одеванием детей, они уже были в аэропорту. Нэт нарядила девочек в самые лучшие, праздничные платья. Пол знал, что других планов на день у них нет, а значит, в восемь часов они вернутся домой и будут мотаться по двору в своих выходных нарядах, однако возражать Нэт не решился.

Жене все еще нездоровилось, это было видно. Скрестив руки на груди, она маялась рядом с ним в своей голубой вязаной кофте: темные мешки под глазами, измученное бесцветное лицо. По этим признакам она вполне походила на беременную, но живот особо не выделялся. Только теперь, когда Полу стало известно об интересном положении жены, он обратил внимание, что она действительно раздалась в талии. Это наполнило его душу горьковатой гордостью, сжимающим сердце счастьем, которое сложно отличить от душевной боли.

Несколько пассажиров – кто сам по себе, а кто в сопровождении провожающих – собрались в ангаре из гофрированной стали и наблюдали, как подают трап к самолету. Пол пытался придумать, что бы такое сказать на прощание – ободряющее, запоминающееся, мудрое и полезное, что-нибудь такое, что поможет все исправить, – но рядом вертелась Саманта. Она висла у него на руках и без умолку тараторила об очень толстой тетеньке в дальнем конце здания.

Нэт положила ей руку на плечо:

– Тише, Сэм! Невежливо так говорить о людях.

Пол погладил девочку по коротко стриженным волосам, и пузырек отчаяния булькнул у него в животе. Он все еще надеялся на запоздалый разговор по душам, на то, что Нэт оттает в последнюю минуту, но ничего подобного не происходило. Неужели он сядет в самолет и улетит на другой конец света, а жена так и будет на него дуться? Все шесть месяцев, пока он будет в Арктике? В ту последнюю ночь их близости его глупая пьяная выходка возвела между ними стену. И теперь эта стена вырастала в неприступную крепость. Если он не успеет сейчас все исправить, пройдет целых полгода, прежде чем снова представится такая возможность.

Лидди, стоя на коленях у Нэт, рыскала по ангару своими черными любопытными глазенками и разглядывала людей. Он полгода не сможет видеться с дочерьми, это сущее наказание. Дети быстро растут, и, когда он вернется, они станут совсем другими – руки, ноги, лица, даже речь.

– Не могу дождаться, когда появится ребеночек, – попытался начать Пол.

Слова прозвучали банально и бессмысленно на фоне всего, что произошло в последнее время. Он пожалел, что вообще раскрыл рот. Нэт мельком взглянула на него и снова отвернулась.

Из динамика объявили посадку. Пассажиры двинулись к выходу; началась суета, которая обычно бывает в аэропорту. Пол присел, обнял Саманту, расцеловал Лидди в мягкие щечки и потянулся к Нэт. Черт возьми! Ему просто необходимо ее обнять, сделать хоть что-нибудь, чтобы не сойти с ума.

– От меня дурно пахнет, – отшатнулась от него жена. – Как от мусорной кучи.

– Ничего, зато к тебе не будут приставать другие мужики, – сказал Пол и выдавил из себя улыбку.

– Какие мужики?

– Такие.

Нэт отвернулась и вытерла глаза тыльной стороной ладони.

– Извини, – совсем отчаялся Пол и наконец решился ее обнять.

Сжимая острые плечи жены, он ощутил нарастающее волнение.

– Извини. Я не хотел, чтобы так получилось. Я совершил глупость, и теперь мы все за нее расплачиваемся. Но это была всего лишь ошибка.

– Знаю, – сказала Нэт.

– Я очень рад, что у нас будет ребенок.

– Честно?

– Да. Я на самом деле очень рад, Нэт.

– Ладно, – сжалилась она и наконец посмотрела ему в глаза. – Тогда я тоже.

Нэт умела забывать плохое. Именно на это он и рассчитывал: каждый очередной день начинался у нее с рассвета. Жена никогда не падала в черную дыру негодования, обиды или отчаяния. Пожалуй, это самое ценное качество в людях.

Он прижался лбом к ее лбу, вобрал ноздрями запах ее дезодоранта, кисловатого дыхания и стал шептать на ухо что-то милое и бессмысленное, пока динамик снова не заскрежетал: «Заканчивается посадка на рейс номер двадцать три на авиабазу “Эндрюс”, штат Мэриленд». Объявление на мгновение посеяло в их сердцах тревогу, но в ту же секунду они бросились друг другу в объятия, словно старшеклассники. Нэт обхватила его за плечи, прижалась всем телом и буквально повисла на шее. Пол покрывал ее лицо поцелуями, совсем не стесняясь людей вокруг и даже собственных детей, наступавших ему на ноги. От облегчения и страха, нахлынувших одновременно, у него закружилась голова, он едва сдерживал слезы. Обнимал жену, зарывался в ее волосы, прижимался лицом к ложбинке между шеей и плечом, ощущая, как она тоже волнуется.

«Последнее предупреждение. Рейс номер двадцать три на авиабазу “Эндрюс”. Двери закрываются».

Он оторвался от жены и окинул взглядом свою семью: бледная, болезненного вида Нэт, большеглазая Лидди, непоседливая Саманта. Он хотел запомнить их такими – его маленькое племя, трех самых любимых и дорогих ему людей, которых он обожал всем сердцем, всеми фибрами души, безоговорочно и бесповоротно.

– Береги себя, – выпалил Пол, сжимая жену за плечи.

Нэт встревоженно глянула на него.