Самая главная тайна

— Как пожелаете, как пожелаете, панич, — кланяясь, продолжал старик, — я буду называть вас, как вы скажете, только выслушайте меня, у меня до вас очень важный разговор!

Валька понял, что дед Птицы чем-то взволнован и встревожен. Он то и дело озирался по сторонам, словно боялся, что его кто-то может увидеть. Сухое морщинистое лицо старика с большим носом и седой щетиной на подбородке тряслось. Тряслась и рука, в которой он держал шляпу. В другой руке старика Валька увидел какой-то длинный предмет, завернутый в тряпицу.

— Не волнуйтесь, дедушка, — поспешно сказал Валька. — Что у вас случилось? Может, с Петькой что?

— Нет, нет, с моим внуком ничего не случилось, — ответил дед. — Но он мне принес вот это... — Дед еще раз пугливо огляделся и трясущимися руками развернул тряпицу. — Вот этот кинжал.

— Ну и что же? — спросил Валька, убедившись, что в руках старика — кинжал, подаренный ему Проскуряковым.

— Это вы ему дали, панич?

— Я дал. Петька сказал, что этот кинжал вы делали.

— Нет, нет, нет! — испуганно замотал головой дед. — Не слушайте его, панич, никогда я не делал ничего такого!

— Странно... Неужели Петька сказал неправду? Я не могу в это поверить. Он мне говорил...

— Панич! — взмолился дед. — Прошу вас, отойдемте в кусты... здесь нас могут увидеть!

— Но чего вы боитесь? Не понимаю.

Петькин дед вдруг упал на колени и протянул к Вальке свои руки.

— Не губите, панич! Пожалейте старого человека!..

— Да встаньте, встаньте, что вы!.. — всполошился Валька. Он еще никогда в жизни не испытывал такого позора. — Нельзя так, нельзя!

Он помог старику подняться на ноги и отвел его в густой кустарник.

— Этот нож принесет многим людям несчастье, — сказал дед. — Вы уж поверьте мне, старому человеку! Не показывайте его никому, панич, ни одной живой душе на свете!

Говоря это, он совал кинжал Вальке.

— Но почему? Почему, дедушка?

— Я знаю, что это так. Вы его показывали кому-нибудь, панич?

— Никому, кроме Петьки.

— И пан полковник ничего не знает о нем?

— Не знает.

— И ваша мама тоже не знает?

— И она не знает.

— Прошу вас, панич, как родного, никому не говорите об этом кинжале. Закопайте его, утопите, а то он таких бед наделает, что страшно и сказать!

— Не смогу, — отказался Валька. — Ни за что на свете! Вы же знаете, что он принадлежал моему отцу?

— Матка боска! — закричал старик. Он быстро заговорил по-польски и снова упал на колени. — Панич, послушайте меня, панич! Не губите, у меня внук малый!..

— Да что вы, в самом деле! — рассердился Валька. — Въелись вам в кровь эти панские порядки! Мы же не в панской Польше живем, а в Советском Союзе, и у нас никто не имеет права становиться перед человеком на колени. Встаньте! Встаньте немедленно, а не то я уйду, хотя бы мне этого и не хотелось, потому что вы старый и пожилой человек!

— Да, да, панич, да, — забормотал Петькин дед, снова подымаясь в полный рост. — Но и мы, старые люди, зависим от случая, и нас не пощадят, если уж случится... Я стар и, наверное, глуп, я не могу вам растолковать все так, чтобы вы меня поняли и убедились, как я прав. Но я вам говорю правду. На земле и так много пролито крови. Сколько я видел крови, панич! На моих глазах убивали детей, молодых женщин... о-о-о! — Он закрыл ладонью лицо. — Не приведи бог вам видеть такое, панич, не приведи бог!

— Дедушка, успокойтесь, я даю вам слово, что об этом кинжале никто не узнает. Никто, кроме вас и Петьки. Возьмите его себе и спрячьте хорошенько, — предложил Валька.

— Нет, нет, нет! — опять замотал головой старик. — Найдут у меня — сразу убьют!

— Да кто же вас убьет?

— Панич, не могу я взять это, и не просите! Я спать спокойно не буду. Кровь еще льется. Льется, льется, вы не знаете!..

— Ну хорошо, какой же выход? — спросил Валька, прощая старику его необоснованную тревогу. — Уничтожить кинжал я не могу. Домой нести мне его нельзя... по одной причине. Вы себе брать не хотите. Какой же из этого выход?..

— Не знаю, панич, не знаю, но только надо что-нибудь сделать. Придумайте что-нибудь, я старый, больной, у меня голова совсем не соображает!

«А здесь еще совсем забитый народ!» — с огорчением подумал Валька.

— Ну хорошо, — сказал он. — Вы доверяете своему внуку?

— Что вы сказали, панич?..

— Петьке, я говорю, вы доверяете?

— Конечно. Он же мой внук, панич.

— Отдайте кинжал Петьке. Он же у него был. Петька знает, куда его спрятать. И мы будем спокойны.

— Ладно, панич, ладно, — подумав, согласился старик, — я сделаю так, как вы говорите, только умоляю: никому ни слова о кинжале, никому ни слова!

Валька грустно вздохнул.

— Даю вам честное пионерское, дедушка.

Старик обнял Вальку и стал целовать его.

«Нет, все-таки здесь забитый, забитый народ!» — думал Валька.

Валентин Марчук — демобилизованный воин

Прошло несколько дней. Никто больше не заводил разговора о кинжале. И Валька стал мало-помалу забывать об этой странной истории. Он увлекся плаванием и каждый день занимался с Магдой. А кроме того, он решил наконец начать письмо друзьям, исписал целую тетрадку, а конца этого длинного письма все не было видно...