Самая коварная богиня, или Все оттенки красного

Майе стало неловко. Это чувство возникало у нее в доме Листовых постоянно. Егорушка, похоже, на голову больной. Бред какой-то нес: космос, черный маг. Она увидела, как Наталья Александровна, бросив сыну грозное «иди в дом», поспешно направляется к ней.

– Здравствуйте, – издалека сказала Майя.

– Доброе утро, дорогая! Вот, привыкла рано вставать, магазин требует постоянного присмотра, все кручусь, кручусь… Решила на несколько дней устроить себе разрядку, так сказать, маленький отдых. Хорошо бы, конечно, на юг, к морю, но не сейчас. Не то время. Что тебе наговорил мой неразумный ребенок? – спросила она без всякого перехода.

– Ничего не наговорил.

– Да брось! Я слишком хорошо знаю своего Егорушку! Но ты не обращай внимания на то, что он болтает. Егор родился семимесячным, а потом долго отставал в развитии от своих ровесников. Рос медленно, голову поздно начал держать, поздно ходить и говорить. В школу пошел с восьми лет. Да, дорогая, с восьми. И до сих пор он ребенок. Просто большой ребенок. И книги эти глупые… Зачем столько читать? А главное, зачем верить, что в жизни все, как в книжках? Эти люди хорошие, те плохие. Сколько я его по врачам водила! Но, видно, Егорушка так и останется убогим на всю жизнь. Это неисправимо, – Наталья Александровна вздохнула. – Говорят, последствия родовой травмы.

– Зачем вы так? Он же вам сын! Вы любить его должны, жалеть должны!

– Я и люблю. И не надо на меня так смотреть, дорогая. Все, что я сейчас делаю, я делаю ради своего сына. Он не в состоянии о себе позаботиться. И отец о нем не в состоянии позаботиться. Окрутить Георгия какой-нибудь стерве – пара пустяков. Это у них фамильное: женолюбие. Я имею в виду не сына, а бывшего мужа, Георгия. Он легко отдаст все, причем не им нажитое. А свою родню по миру пустит. Надо только надавить. Посильнее надавить. А богатство, милочка, нужно заслужить. Поэтому я костьми лягу, но всякая особа , которая захочет заполучить состояние Листовых, будет иметь дело со мной. Я в этой семье и баба, и мужик. А скорее мужик. А обоим Георгиям больше подойдет юбка.

– Зря вы так. Егорушка – хороший.

– Хороший. Только жить как с такой хорошестью? Возможно?

– Но быть добрым лучше, чем злым.

– Да ты посмотри вокруг! И эта такая же! Добрая. А может, оно и к лучшему? Ведь он тебе племянник. Ему здесь хорошо, пойми.

– Я поняла.

– Скажи, если бы тебе достался этот дом, ты бы выгнала… то есть попросила бы Егора, меня, Олимпиаду Серафимовну, Веру… Попросила бы отсюда уехать?

– Я? – Майя даже испугалась. Впрочем, вопрос задан, надо отвечать. И она без колебаний сказала: – Если бы этот дом был моим, все осталось бы как есть. Меня здесь все устраивает.

– Отлично! Я так и думала. Ты – хорошая девушка. Мне надо было с самого начала понять, что ты такая, а вот Георгий… Он-то как раз все и проворонит. Знаешь, как говорят? Боливар не выдержит двоих. Ха-ха! – Она нервно рассмеялась. – У наследства должен быть один хозяин, вот что я имею в виду. Так всем нам будет проще. А двое хозяев будут тянуть каждый в свою сторону. Глядишь – еще и третий найдется. Не слушай ни Олимпиаду Серафимовну, ни Нелли. И Веру, разумеется, тоже не слушай. Главное, не верь им… Ну, я побежала. До вечера, дорогая! До вечера!

«Если бы этот дом бы твоим…» Майя покраснела: сама-то поняла, что сказала? Вроде как согласилась. Хм-м-м… Затевается интрига. Остается узнать расстановку сил: кто на чьей стороне?

– У-у-у… у-у-у… – добавился в сладкий романс цветущего сада новый звук. Как показалось Майе – фальшивый.

Она обернулась: садовник с газонокосилкой.

– Здравствуйте! – на всякий случай крикнула Майя. Мамочка Вероника учила ее быть вежливой со всеми. Снобизм – признак отсутствия интеллигентности. У мамы свои критерии.

У-у-у… у-у-у… Так живут богатые. Не надо мешать пожилому дядечке, он работает. Майя увидела, как к ней по тропинке, усыпанной гравием, словно солдат по плацу, марширует бравый Миша, шофер. Явно хочет поговорить. Хватит на сегодня «положительных эмоций». По крайней мере, до завтрака. А интересно, во сколько здесь завтрак? Майя почувствовала, как заурчало в животе. Свежий воздух как-никак.

Ольгу Сергеевну, что ли, спросить? Насчет завтрака. Почему она все время так странно смотрит? Но Майя не решилась. Спряталась от Миши за беседкой, потом побрела в самый дальний конец сада, посидеть на скамеечке вдали от любопытных глаз, а главное, непрошеных собеседников.

Она не заметила, как дошла до калитки. И вдруг страстно захотела сбежать. Так страстно, что даже протянула руку и…

Калитка открылась. С той стороны за щеколду потянула другая рука, изящная, с отполированными ногтями, с тонкими пальцами, на одном – золотое кольцо-печатка. Мужская.

– Добрый день.

– До…