Самая лучшая месть

— Хоппи сказал, что нет. По его словам, Прехост все время верил в виновность Клуна. Хоппи избавился от напарника, потому что испугался. Подумал, что тот парень, который мучил Клуна, может узнать что-то лишнее и рассказать Прехосту, а уж тот сообразит, как оно было на самом деле.

— Ну и ну…

— А ты об этом ничего не знаешь, Алан?

Голос Сэма слегка изменился.

К счастью, я действительно ничего не знал.

— Мне известно только то, что рассказал Бока. То, что он, наверное, рассказал и тебе. Про похищение, проволочный забор и урок страха. Про пчел и змей. И еще бензин. Да, он говорил что-то про бензин. Помнишь, когда я тебе звонил, то упоминал про бензин?

Я оглянулся через плечо на Кельду, которая даже не притворялась, что наш разговор ее не интересует.

— Что? — прошептала она одними губами.

Я вышел в коридор и закрыл за собой дверь, пожалев, что не сделал это минутой раньше.

— Бока — отличный парень, — сказал Сэм. — Мне он понравился. Все подтвердилось. Мы нашли емкость с самодельным напалмом. Пришлось вытащить из постели специалиста-химика. Но я спрашиваю о другом. Ты и вправду ничего не знал о Хоппи и об убийстве той девушки, Айви Кэмпбелл? Это для тебя новость?

— Я совершенно ничего не знал.

— Хоппи утверждает, что парень, тот, которого убил Клун, болтал насчет еще одного старого убийства. На Гавайях. Ты что-нибудь знаешь?

— Об убийстве на Гавайях? — переспросил я, затягивая время, и в ту же секунду обнаружил в темном углу вопроса Сэма потайной люк. Без особых колебаний я поднял крышку, проскользнул в темноту и, пробормотав несколько слов — «Я ничего не знаю ни о каком убийстве на Гавайях», — закрыл крышку у себя над головой.

— Нет?

— Нет.

«Я знаю о девушке, найденной мертвой у подножия скалы в Пайе. Но не об убийстве. Нет. Та девушка, о которой я знал, спрыгнула сама. Или, может быть, свалилась. Но ее никто не убивал».

— Хоппи рассказал, что Айви оскорбила его в баре. По его словам, неуважительно к нему отнеслась. Он проследил, где она живет, а на следующий день заявился туда и потребовал извинений. В то время у него вроде бы были проблемы с алкоголем. Она над ним посмеялась. Ну а дальше — хуже.

— Так просто? Боже!..

— Хоппи с первого дня принимал участие в расследовании убийства. Когда в поле зрения полиции попал Том Клун, Хоппи сделал так, чтобы подозрения пали только на этого беднягу. У него были для этого все возможности.

— Да уж.

— Ты ничего больше не хочешь добавить? — снова спросил Сэм. — Может быть, по поводу того дела на Гавайях? Уверен, что ничего не знаешь? Даю последний шанс. Другого не будет — мне надо идти.

— Я ничего не знаю. Ничего. Мне ничего не известно об убийстве на Гавайях. Все.

Сэм молчал. Его молчание было здоровущим, толстым кулаком, настойчиво толкавшим меня в спину. Оставалось радоваться тому, что он не видит мое лицо.

— Спасибо, что позвонил. И спасибо за все, что ты сегодня сделал.

— Если что вспомнишь, позвони. У тебя же есть номер моего сотового, да?

Что, по его мнению, я мог знать? Или, может быть, он знал, что я знаю?

— Да, у меня есть твой номер. Но я ничего не знаю, так что и вспоминать мне нечего.

Сэм повесил трубку. Я убрал телефон в карман, вернулся в кабинет и сел за стол. Кельда, похоже, с места не вставала.

— Что происходит?

Я попытался вспомнить, на чем мы остановились.

— Вы сменили тему. Мы говорили о вашей сестре и домике на дереве, а потом вы сказали, что Том не имеет никакого отношения к смерти Джонс.

— Вам ведь звонил Парди, верно? Что он сказал?

Когда меня выводят из равновесия, я цепляюсь за спасательный канат правил. Не скажу, что это мой излюбленный прием.

— У нас с вами сеанс терапии. Я не обсуждаю во время сеансов содержание своих частных телефонных разговоров.

Она не колебалась ни секунды.

— Шутите?

— Нет. Я абсолютно серьезен.

— Тогда вы уволены.

— Что?

— Вы уволены. Вы больше не мой психотерапевт. Так что сказал вам Парди? Ответьте мне, Алан, или я возьму телефон и позвоню сама. Вы же понимаете, что, если кто-то из ФБР затребует информацию, служба шерифа упираться не станет.

Я слишком устал, чтобы цепляться за правила.

— Хоппи Боннет. Знаете такого? Полицейский из округа Парк. Он только что сознался в убийстве Айви Кэмпбелл.

Кельда дважды мигнула, как будто ей пришлось переводить сказанное с английского на какой-то другой язык, чтобы понять смысл. Потом ахнула и тут же прикрыла рот ладонью. Еще секунд через пятнадцать она расплакалась.

— Мы… можем возобновить сеанс?

После такого вступления я, конечно, с удовольствием послушал бы и продолжение. Цинично? Несомненно. Разве можно допускать и поощрять такие приемы во взаимоотношениях врача и пациента? Вероятно, нет. С сожалением признаю, что даже мои колебания длились недолго. Я слишком хотел услышать, что она скажет дальше.

— Да.

— Прямо сейчас? И это останется между нами?

— Да.

— Я подложила нож, который помог вытащить Тома из тюрьмы. На самом деле он не был орудием убийства.

Мой рот открылся сам собой.