Самая лучшая месть

— Мне удалось проникнуть в хранилище вещдоков полиции округа Парк. Я выкрала кусочек ее одежды. Айра приготовил нож, перенеся на него частички засохшей крови с одежды Айви. Мы спрятали нож в трубу, а затем организовали звонок в ФБР.

— У меня нет слов, — сказал я.

— Как только лаборатория провела анализ и установила, что кровь на ноже не принадлежит Тому Клуну, я анонимно сообщила об этом его адвокату. И колесо завертелось. Он вышел на Бюро; суд пересмотрел свое решение… На все это потребовалось некоторое время, но в конце концов Тома выпустили из тюрьмы.

— Но зачем, Кельда? Зачем вы это сделали?

— Мы хотели вытащить его, чтобы наказать за то, что он сделал с Джонс.

— Наказать? Боже, да ведь он и так ожидал смерти.

«За преступление, которого, как выясняется, и не совершал», — мог бы добавить я, но не добавил, потому что это было очевидно.

— Он ожидал смерти за то, что сделал с Айви Кэмпбелл. Мы же хотели рассчитаться с ним за Джонс.

— О Господи…

Я наконец-то понял, чем занимались Кельда и брат Джонс.

— Да, — согласилась она. — О Господи…

— Так вот для чего были нужны пчелы, змеи, напалм и прочие штучки.

— Да. Но это все Айра. Некоторое время назад наши пути разошлись. Он перестал доверять мне. А может быть, не доверял никогда. Может быть, я была нужна ему только для того, чтобы вытащить Тома из тюрьмы. Сейчас я даже не знаю, что думать.

— Так вот почему вы искали Тома? Вы знали, что он попал в руки Айры? И догадывались, что он собирается с ним сделать? Нет, не догадывались, знали, да?

Кельда кивнула и вытерла доползшую уже до подбородка слезинку.

— Вы потому и направили его ко мне, верно?

Она исподлобья взглянула на меня:

— Что вы хотите сказать?

— Вы хотели, чтобы я остановил вас. Вмешался и…

— Нет! Нет! Я и сама не знаю, почему назвала ему ваше имя. Оно просто пришло мне на ум. Ничего более.

— Я так не считаю. Подумайте, Кельда. Вы хотели втянуть меня во все это. Хотели, чтобы я убедил вас остановиться.

— Нет!

— Вы встречались с Томом.

Она тряхнула головой, не желая принимать аргумент.

— Не встречалась. То есть… у меня были иные цели.

— Какие?

— Поначалу мне просто хотелось определить его слабые места. Чтобы… ну, воздействовать на него наиболее эффективно. По крайней мере так я сама себе говорила. Но потом… не знаю. Мне захотелось понять, что его заводит, как он смог сделать с Айви Кэмпбелл и Джонс то, что сделал. — Она потянулась и поджала под себя ноги. — Но потом, когда мы встретились пару раз, я уже не знала, почему провожу с ним время. Что-то изменилось.

— То есть на сей раз вы хотели узнать его получше, прежде чем сталкивать с дерева?

— Может быть. Не знаю. Я просто не знаю.

— Тюрьма ведь может принимать разные формы, не так ли, Кельда?

— Что вы имеете в виду?

— Парень, которого вы столкнули с дерева, он ведь тоже как бы в тюрьме.

— Да, можно и так сказать.

— А вы, Кельда? Вы тоже в тюрьме?

— А вы? — сердито огрызнулась она.

Идти дальше? Нажать еще немного? Подумав, я свернул в сторону.

— Тома ведь пытали, верно? — Слово это употребил Сэм, и я не видел причин от него отказываться. — Брат вашей подруги затем и отвез его в Уорд, чтобы подвергнуть пыткам?

— Я бы не стала называть это пытками. Но… да, его план заключался в этом. Точнее, наш план. Десять минут наедине с Клуном. Так мы это называли.

— Десять минут?

— В переносном, конечно, смысле.

— Вы вытащили Тома из тюрьмы, чтобы подвергнуть его пыткам?

— Мы хотели, чтобы он понял, как чувствовала себя она. Как чувствовала себя Джонс, когда делала те страшные записи в своем дневнике. Мы хотели, чтобы он ощутил ее боль, ее ужас. Мы хотели, чтобы он прошел через то, через что пришлось пройти ей.

— Месть? — недоверчиво спросил я.

— Месть. Возмездие. Воздаяние. Для этого существует много слов. Но как ни выбирай, как ни называй то, что мы планировали, суть не меняется: мы собирались преподать ему урок, поквитаться с ним. Получить в конце концов удовлетворение. Я так и не почувствовала удовлетворения после того, как спасла Розу, потому что для того негодяя все закончилось слишком легко и быстро. Я не хотела, чтобы так продолжалось дальше. Для меня смысл был в этом: получить удовлетворение.

— Вы испытали удовлетворение, когда столкнули с дерева того паренька-соседа?

Она бросила на меня недовольный взгляд:

— По крайней мере он узнал, что такое беспомощность. Он узнал это так же хорошо, как моя сестра. Он узнал, что значит быть слабым и беззащитным. Разве не так? Разве не так?

Я не знал, что сказать. «Конечно, узнал».

Кельду мои сомнения не терзали.

— Он получил свое. А я получила удовлетворение.

Прежде чем заговорить, я молча повторил последнее слово. Но слова, подходящие для описания моих собственных чувств, ускользали или казались слишком слабыми.

Кельда подалась вперед.