Самая лучшая сказка Леонида Филатова

Всю мировую классику прочитать заставил. Он у меня весь цвет русской литературы – да что там цвет, второй, третий ряд – всех знал по имени-отчеству! Станюковича – ну кто сейчас читает Станюковича, двух рассказов бы хватило, – а он прочел полное собрание сочинений! По «Войне и миру» я его лично экзаменовал, чтобы он не пропускал французский текст!.. Денис прочел, конечно, все – и Чехова, и Горького… у которого вообще ничего хорошего нет, кроме «Самгина»… И я рад, что он не только любит Пушкина, но и прочитал Вересаева, Крейна, Тынянова, Гессена…»

Даже Валерий Золотухин в итоге был вынужден признать: «Я очень благодарен Лене Филатову, который хорошо воспитал моего сына и сделал много полезного для его развития. Для детей очень важен личный пример. Леня – порядочный человек и сын мой вырос таким же…»

Хотя потом, когда Леонида Филатова уже не стало, Золотухин корил покойного, что тот напрасно называл Дениса сыном. В нем, дескать, течет моя кровь, и когда-нибудь это скажется, как ты ни воспитывай его. В конце концов, торжествовал Золотухин, это и произошло. Денис бросил ВГИК и стал священнослужителем, то есть резко поменял свой путь. По его мнению, «Лене Филатову это было вдвойне досадно, потому что он вложил в воспитание Дениса много душевных и материальных сил: обучение во ВГИКе было уже платным, и Леня платил за него. Своим уходом в семинарию Денис проявил полную и категорическую самостоятельность… Золотухины все с норовом, если что задумают, их уж не повернуть».

Да Бог с ним, Золотухиным, да и не о нем вовсе речь.

На семейном совете в доме Филатовых очень долго совещались, чем Денису заниматься после службы в армии. Денис собирался стать то музыкантом, то актером. «Решали, решали, – рассказывал отец, – но не было никакой генеральной идеи. Я говорю: «Иди во ВГИК, в случае чего, я подсажу». Действительно, пришлось «подсаживать», но приняли его, начал учиться. А потом, окончив два курса института кинематографии, сказал: «Ты извини, я ухожу в церковь».

И Нина, и, само собой, Филатов были в шоке. Денис пытался объяснить причины. Рассказал об одном постыдном, с его точки зрения, случае. Во ВГИКе студентам поручили делать этюд. Для него понадобились кровати, старые, ржавые, любые. Кто-то дал «наводку», мол, в соседнем интернате вроде бы есть списанные, никому не нужные. Ребята собрались и умыкнули «реквизит». Злоумышленников, естественно, поймали. С поличным. Стыдобища. Тогда-то Денис и сказал ребятам: попомните мое слово, я уйду отсюда. Если кино делается таким способом, что приходится воровать…

«У меня общекультурные сведения о церкви, я там бываю иногда, у меня есть духовник, – говорил Леонид Алексеевич. – Но все равно – шок, когда собственное дитя объявляет, что оно хочет быть попом. Потом как-то смирился, подумав: ну не объявил же он, что в мафию подался по грабежу бензоколонок. Так что пусть его, Господи!..» – в конце концов «благословил» он своего непредсказуемого пасынка.

Хотя и пытался вразумить Дениса, объяснить, что напрямую противостоять мерзости труднее, чем накинуть рясу и делать вид, будто сидишь в приемной у Господа Бога. Хотел внушить, что такие решения не принимаются скоропалительно, что к вере приходят не умом, а через испытания, через беду иногда, через утрату… Но, как всякий неофит, Денис поначалу встал под самые радикальные знамена. Такие вещи порой говорил, что отец с матерью просто начали сомневаться в качестве его мозгов. Повторял все глупости церковные, мол, и театр – занятие бесовское, и книги – от дьявола. Потом, к счастью, это затмение прошло. И даже книжки, где тексты не всегда пристойные, читал спокойно. В том числе и филатовские…

Хотя, говорил Леонид Алексеевич, оценивал их неоднозначно. Что-то даже не дочитывал, говоря, что это явно не его литература. «И не поспоришь ведь! – разводил руками автор. – Он прав. Для меня это особенно ценно. Как и всё, что говорят мои любимые близкие. Семья в моей жизни, это, наверное, главное…Без нее я бы сдох». Не зря же я двойной Филатов, любил лишний раз напомнить он.

Денис усердно обучался в Московской духовной семинарии, в Сергиевом Посаде. Исполняя послушание – на кухне помогать, времени даром шустрый семинарист не терял, познакомился с девушкой по имени Алла, которая подрабатывала в буфете. И на следующий день закомства сделал предложение: «Я хочу, чтобы вы стали моей матушкой. Согласны? Даю минуту на размышление». Алла оторопела и ответила уклончиво: «Если ваше предложение шутка, то я ее разделяю». В общем, понимай, мил дружок, как знаешь.

Денис понял ответ по-своему: «Значит, согласны. Тогда, матушка, пойдемте по сникерсу купим. Отметим это событие». Хотя в семинарии брак и не одобрили, но через два месяца молодых все же обвенчали.