Самая младшая Эдда (СИ)

Локи чуть вскинул бровь.

- Ты к тому, что все равно не получится или…

- Даже если бы это было так, – вздохнул Один, – не я определяю добродетельность, не я определяю мужество, не я определяю все это. У тебя есть Тор и Хильда, есть занятие, есть свобода, чего тебе еще надо?

Локи открыл рот и тотчас закрыл. Он не хотел снова выглядеть слабаком в глазах отца, столь зависящим от его мнения. Не хотел, чтобы Один думал, что все сводится к нему.

- Ты ищешь позволения жить, – грустно и понимающе проговорил Один. – Но я позволил тебе это еще тогда, когда забрал из того ледяного мира, понимаешь?

Локи отвернулся от него. Он не хотел слушать это, не хотел этому верить, не хотел показывать, что его задевает все, что говорит отец, которого он почему-то опять называет отцом.

Не хотел показывать, что от слов Одина ему вовсе не стало легче, потому что не поверил ему ни на одну чертову секунду. Потому что достойные люди гибли от рук Локи, гибли для того, чтобы защитить Локи, и он не стоил даже их мизинца, и Один про это знает.

- Я не виню тебя в своей смерти, – вдруг мягко произнес Один. – Я хотел уйти еще тогда, когда впал в свой сон несколько лет назад, и я хотел уйти к твоей матери. Она звала меня к себе.

- Почему она не зовет к себе меня? – насмешливо хотел спросить Локи. Вышло отчаянно.

- Ох, Локи, – он засмеялся негромко. – Сам ведь знаешь.

- Ничего я не знаю, – огрызнулся Локи. – А ты снова уклоняешься от ответа, как любишь делать. Хватит.

Один посерьезнел.

- Твое время не пришло, Локи. Ты же сам понимаешь. Ты был на грани смерти так много раз, и ты каждый раз думаешь, что в этот раз все закончится.

- Но оно никогда не заканчивается.

Он говорил сухо, хотя в горле появился влажный огромный ком. Он не смотрел Одину в глаза, потому что не хотел, чтобы он видел его боль и усталость.

- Локи.

Локи смотрел на синий снег.

- Локи, посмотри на меня.

И Локи поднял свой взгляд на отца: немного раздраженный, немного отчаянный – ну, смотри, ну, будто бы ты там хоть что-то разглядишь!

Один вздрогнул и отвел взгляд.

Произнес негромко:

- Сын.

И Локи словно задохнулся.

- Отец.

Все вернулись к кораблю.

Факелы практически погасли, снег вокруг побелел.

- Ну что, – проговорил Тор, прочистив горло. – Предлагаю остаться здесь еще ненадолго и… Присмотреться к месту.

- Да, давай, – поддержал его Локи, странно бледный. – Планетка неплохая.

- Мне она тоже нравится, – кивнула Хильда.

Они поднялись на корабль, и каждый был слишком погружен в себя, чтобы заметить, что что-то не так.

В тот вечер Тор забыл связаться с Валькирией, Хильда не притронулась к книге, а Локи ни над кем не подшучивал.

====== Глава 7. Уснуть... и видеть сны? ======

Тор проснулся и сразу вскочил. Он быстро оделся и, не позавтракав, не умыв лицо, вышел на улицу. Краем глаза он заметил кого-то рядом с собой, но кто это, он не понял и не хотел понимать. Он не хотел тратить время на все это. Его ждала мать.

Он шел быстрым шагом, и под его ногами скрипел снег, вспыхивавший желтыми огоньками.

Мать занимала все его мысли. Долгий и теплый разговор. Чувство защищенности, такое детское и светлое, хотя – он уже взрослый и сильный, это он должен защищать мать, а не наоборот, но все равно нет ничего надежнее материнских объятий, нет ничего важнее ее слов, нет ничего нужнее ее любви. Он так мечтал увидеть ее – ведь он почему-то так долго ее не видел, Тор даже не мог припомнить, почему.

Он дошел до места, где вчера встретил мать, и остановился. Сейчас ее тут не было, но это ничего, он подождет. Ее можно ждать хоть вечность.

Он опустил голову, надеясь, что сейчас она коснется его лица своими мягкими ладонями. Ее ладони всегда вкусно пахли апельсином и зеленым чаем. Ее голос всегда был мягким и ровным. Ее платье всегда шелестело по каменным полам…

Где это было?

А, ладно, неважно.

Он давно не чувствовал себя настолько спокойно. Он даже не мог понять, что его так волновало вчера. У него ведь нет никаких причин переживать хоть о чем-либо.

Совсем нет.

Он вообще практически ничего не чувствовал, только радость от предстоящей встречи.

О чем он будет говорить с ней? Он ведь так много хотел ей рассказать, так много… Хотя это все такая ерунда. Зачем планировать разговор заранее? Все пойдет само по себе, слова будут журчать, как лесной ручей, и она будет смеяться звонко над его рассказами, обязательно будет, ведь он найдет, что сказать, как развеселить ее. Все будет хорошо.

Он хотел о многом посоветоваться с ней, хотя она сказала просто слушать сердце, но там, в сердце, все слишком неясно. Она ему все объяснит. О чем он хотел спросить ее?

А, о какой-то чепухе, Он что-то не может вспомнить, но раз не может, значит, ничего важного там и не было.

Одно только непонятно – какой-то странный комок в груди, мешающий ему расслабиться до конца. Что-то раздражающе теплое и живое, слишком сильно пульсирующее легкой не то тревогой, не то растерянностью.

Вот об этом можно ее спросить, когда она придет.