Самая могущественная сила

С благодарностью моим друзьям — Ирине, Ольге и Александре.

Как вы считаете, открывать дверь ногой — очень дурно?

Наверно, боевику из спецотдела такое простительно. Им, мускулистым здоровякам, вообще без разницы, чем толкнуть массивную дверь в Управление — носком форменного ботинка, плечом или лбом. Лбом даже предпочтительнее. За ручку взять — это же надо наклоняться, пытаться зацепить её своей лапищей. А мне наоборот — до ручки дотягиваться приходится! И висеть всем тщедушным тельцем, стараясь сдвинуть демонову махину с места…

Ой, что это я! Не с того начинаю.

Светлого дня, как принято говорить в Кери́зе! Позвольте представиться: Áни Рэ́йстен, маг-природник третьего уровня, старший сотрудник отдела по борьбе с искусственными аномалиями. Да, у меня всего лишь третий уровень! Не всем же, подобно господину Шэ́нону, щеголять золотыми жетонами магов высшего ранга! Но я не расстраиваюсь. Нас, природников, по пальцам одной руки пересчитать можно: в Лу́ре я, в Хо́риге моя мама, в Зáкре мамина учительница, и в Áури ещё двое. Так что шкафообразным верзилам, нагло задирающим нос, — мол, мы боевики, ого-го! — я обычно предлагаю вырастить хотя бы сорняк. Не получается? То-то! А пульсарами швыряться особого ума не требуется.

По-хорошему, для нас, природников, нужно отдельную классификацию изобрести, по которой я, возможно, тоже окажусь магом высшего уровня. Как сравнивать способности магов, использующих мёртвую материю, с теми, кто воздействует исключительно на живую? Универсал или стихийник для переправы через реку создаст мост из металла или камня, природник тот же мост вырастит из семечка. И результат, и затраченное время будут одинаковые. Только почему-то именно нас презрительно обзывают «садовниками» некоторые, не особо обременённые умом индивидуумы!

Опять меня не туда понесло. Попробую в третий раз.

Служу я в Управлении Магического Контроля (в обиходе «УМКа»). Государственная служба в Керизе почётна и высокооплачиваема, конкурс на каждое место огромный. Но я, как уже упоминала, природник, чудо-чудное, диво-дивное. Настолько редкое, что меня приняли сразу после университета с распростёртыми объятиями. Все существующие природные маги действительно занимаются растениями, в этом нам равных нет. Однако я после окончания школы пошла не на биологический факультет, а на следовательское дело, о чём ни секунды не жалею.

Лур — крупнейший город Кериза, раза в три больше столицы, и УМКа загружена работой сверх всякой меры. Ничего удивительного: Аури всего пятый десяток, а Луру не одна тысяча веков. Говорят, Совет Магов очень не хотел переезжать из обустроенной резиденции в Закре на новое место, но архимаг у нас парень жёсткий, решил — сделал. Молодой совсем — сотни лет нет, это даже для рядового мага не возраст, а для высшего и вовсе крайняя юность. Мне, кстати, семьдесят три года, так что, если вас смущает мой детский вид, я уже взрослая! И опытная — два месяца назад исполнилось сорок лет с того дня, как я поступила на службу в Управление. Конечно, до господина Шэнона, который работает в УМКе второй век, мне далеко. Однако Лáйли из архивного отдела разведала, что нашему суровому начальнику на самом деле всего сто сорок четыре года, так что нечего передо мной изображать умудрённого старца!

Тем не менее, как ни вызовет меня Шэнон — неизменно губы тонкие сжимает и принципиально в сторону смотрит. Ледышка несчастная, жердина двухсо́ненная! Спина такая прямая, будто под заклинание Заморозки попал, а снять недосуг. Морда каменная, взгляд свысока — чисто гáргул степной, разве что не плюётся! Подозреваю, это оттого, что я ему в пупок дышу. Не вышла ростом, увы… Сто пятьдесят два со́на — с каблуками сто шестьдесят будет. И внешность у меня — словно я с уроков в средней школе сбежала. Когда я только переехала в Лур, меня на улице останавливали бабульки, с виду — ровесницы города: чего это ты, девочка, занятия прогуливаешь?! Обидно… Пришлось жетон сотрудника Управления поверх одежды вешать. Потом уже начали узнавать, недоразумений поубавилось. Но рядом с Кáйлом Шэноном выгляжу я, мягко говоря, той самой школьницей.

Имя-то какое противное — «Ка-айл»! И всё в Шэноне отвратительное — и внешность, и безупречные манеры, а особенно то, что все женщины в УМКе в него влюблены до беспамятства! Не понимаю, что они в нём нашли, но смотреть тошно, как они вокруг увиваются! «Господин Шэнон, не уделите ли вы мне пять минут». «Господин Шэнон, позвольте предложить вам чашечку гро́фа». «Господин Шэнон, не подскажете ли вы, как лучше поступить в данном случае». А он ледяным тоном отнекивается — времени нет, занят, гроф не пью, с вопросами обращайтесь к своему непосредственному начальнику. Мимо наших красоток ходит, будто вместо них квáги болотные, — в упор не замечает, как они для него одеваются, или, точнее, раздеваются. Из платьев выпрыгнуть готовы, лишь бы он внимание обратил!

Лучше бы он меня так не замечал! Но нет, мой отдел начальник Управления курирует лично, каждый день требует подробного доклада! Звонками замучил, в выходной может на службу выдернуть, отпуск уже третий раз переносит! Где в этом мире справедливость, спрашивается? Лайли готова полжизни отдать — а жизнь у нас длинная, пятьсот лет как минимум! — чтобы её дражайший «Ка-айл» (с придыханием, трепетно) к ним в архив почаще заглядывал. А я бы с огромным удовольствием то же самое пообещала, если бы взамен век его не видать!

Вот и сегодня. Дописываю последний отчёт и с чувством выполненного долга покидаю Управление. По пути домой забегаю в кондитерскую господина Шлáуса, покупаю пару вкуснейших слоёных трубочек со сливками и предвкушаю, как побалую себя. Размечталась! Браслет связи разражается длинной трелью, и я уже понимаю: ни тебе, Ани, спокойного вечера, ни пирожных, ни удовольствия. Так настойчиво звонить может только «Ка-айл», остальные не трезвонят долго — всем известно, что слух у природников невероятно тонкий, человеческое дыхание за десять со́неннов различаем.

— Госпожа Рэйстен, вас не затруднит зайти в мой кабинет?

И что я ему ответить должна? Что рабочий день окончен? Или что у меня в руке упакованные пирожные — наисвежайшие! — и последнее, чего я желаю, — это лицезреть его бледную рожу? Если бы не неизменная вежливость Шэнона, клянусь, так бы и поступила! Но послать к демонам, когда начальник просит, а не требует, неприлично, что ли.

— Буду через десять минут.

Кондитер, господин Шлаус, милейший благообразный старичок, без лишних слов принимает из моих рук только что любовно перевязанную им ленточкой картонную коробку с пирожными и возвращает её в морозильный шкаф.

— Не переживай, Ани! На обратном пути заберёшь.

Уныло киваю. Это если Шэнон не ушлёт меня куда подальше — в пригород, а то и в Аури. Любит он отправить сотрудника с поручением лично, словно Службы Связи в Керизе не существует вовсе. «Тайна следствия»! Каким образом можно прочесть запечатанное послание, переданное через государственную службу?! Понимаю, частная фирма, там ещё допустимо владельца подговорить, подкупить, запугать, наконец. Но Служсвязь?!

Вот и выходит, что в девятом часу вечера я открываю дверь в УМКу ногой.

***

Глаза у Шэнона — две колючие ледышки. Восторженные обожательницы сравнивают их цвет с прозрачным горным хрусталём. Мне он скорее напоминает холодную воду в весенних лужах — не голубую и не серую, а нечто среднее, стылое, блёклое и малопривлекательное.

— Госпожа Рэйстен, напомните, пожалуйста, вы ведь служите в Управлении свыше сорока лет?

А то он не знает! С его дотошностью и памятью!

— Четырнадцать тысяч шестьсот шестьдесят два дня, — отвечаю без запинки.

Съел? Я тоже на память не жалуюсь.

— Следовательно, вот уже два месяца вы уклоняетесь от обязанностей старшего сотрудника отдела, — бесстрастно выдаёт моё двухсоненное наказание.

Насмешливо вздёргиваю бровь. Это какое же уклонение, позвольте узнать?! Сверхурочная работа? Внеплановые командировки? Отсутствие личной жизни?!

— Согласно внутреннему распоряжению Управления Магического Контроля, сотруднику, проработавшему более сорока лет, положено взять ученика.

Усмешка на моём лице сменяется ухмылкой. Ученика? И где же он природника найдёт? Или он предлагает мне взять громилу из спецотдела и учить его цветочки выращивать?

— К сожалению, господин Шэнон, статья пятая пункт двадцать седьмой кодекса Совета Магов не рекомендует тратить время на бессмысленные попытки овладеть несвойственными видами энергии.

В переводе на нормальный язык — сколько ни пытайся заставить универсала заклинать погоду, толку не будет. А на живую материю никто, кроме природника, влиять не способен.

— Впечатлён вашими похвальными знаниями законов Кериза, госпожа Рэйстен.

Как же, впечатлён он! На каменной физиономии ни один мускул не шевельнулся.

— Однако в Аури появился человек с задатками природной магии. Поскольку из всех известных природников вы единственная состоите на государственной службе, честь обучать новичка предоставлена вам архимагом Эро́лом лично.

Честь?! Несколько лет быть привязанной к подростку в самый сложный период освоения новой энергии, следить за каждым его шагом, нести ответственность за дикие выходки… Право, такое впечатление, что ангел-хранитель отвернулся от меня или вообще плюнул и наслаждается Небесными кущами.

— Господин Шэнон, вынуждена заметить, что мой рабочий день длится с девяти утра до шести вечера, а иногда, — выразительный взгляд на часы, — и гораздо дольше. Когда и каким образом я смогу обучать юное дарование? Дети, в отличие от взрослых, ночью должны спать.

— Об этом вам беспокоиться не стоит. Этот маг — совершеннолетний. С завтрашнего дня он приписан к вашему отделу УМКи Лура. Считайте его своим сотрудником.

Час от часу не легче… Вчерашний школяр в Управлении! Что я буду с ним делать?! Таскать с собой по жалобам?!

— Вы предлагаете мне взять в подчинённые необученного юнца? — уточняю на всякий случай. Вдруг есть один шанс из тысячи, что я поняла неверно?

— Кто вам сказал, что он не обучен? Природная магия — четвёртая по счёту, проявившаяся у данного мага.

Ничего себе! Сочетание направлений в одном человеке — настоящее стихийное бедствие, даже если он бытовик, погодник и универсал. Теперь моя жизнь точно превратится в кошмар…

Наверно, я думаю слишком выразительно. Господин Шэнон слегка поворачивает голову, длиннющий тяжёлый хвост иссиня-чёрных волос словно приклеен к спине.

— Ваша задача, госпожа Рэйстен, обучить подопечного природной магии. Тремя другими видами — универсальной, боевой и стихийной — он владеет в совершенстве.

Мама дорогая… Это не бедствие, а конец света. И моей жизни. Уволиться, что ли?

— Уволиться с государственной службы позволено исключительно после двухмесячной отработки. — Стылые глаза-лужи бесстрастны. — Так что, госпожа Рэйстен, завтра в девять я жду вас в своём кабинете, чтобы познакомить с будущим учеником.

Мне удаётся подавить сильнейшее желание наградить господина Шэнона острым приступом расстройства желудка: все граждане Кериза, и я в том числе, клянутся не применять магию во вред. Так что начальник УМКи с невозмутимым лицом остаётся праздновать очередную победу.

Как, ну как, объясните мне, можно считать это чудовище привлекательным?!

***

О том, что я так и не зашла за пирожными, вспоминаю уже на пороге своего дома. Желание провести приятный вечер пропало, от самого вечера осталось часа три. Идти никуда не хочется, сил ни на что нет.

За что мне это?! Вроде, за исключением редкой магии, я обычная девушка. Не красавица, но симпатичная, не худышка и не толстуха, не болтушка, однако и молчуньей не назвать. Скандалить не люблю, только за себя постоять могу и на грубость обязательно отвечу. Во время учёбы звёзд с неба не хватала, зато и в отстающих никогда не числилась. Средняя всегда и во всём. Даже с парнями — не сказать, что обделена вниманием, но и то́лпы кавалеров сзади не бегали.

Родилась и выросла я в Хориге, ничего примечательного — пятнадцать лет школы, двенадцать университета, диплом, распределение. Лур мне сразу понравился: работа интересная, коллеги дружелюбные, соседи благожелательные, дом вообще чудесный — на берегу Лу́ри, главной реки города. Из окна сказочный вид на Башенный мост и Академию Стихий, рядом Большой оперный театр, Публичная библиотека, музей Естествознания, магазинов модных без счёту…

В какой момент всё это отошло на второй план? Два года назад, когда Шэнон внезапно вызвал меня и затребовал подробный отчёт о проделанной работе? Или чуть раньше, когда Лайли и Пéтра, первые сплетницы УМКи, обратили внимание, что он зачастил с проверками в мой отдел? Визиты начальника меня не волновали, как и шуточки женской половины Управления, но ведь этим не ограничилось! Вскоре Шэнон начал нагружать меня персональными заданиями, словно я — единственный сотрудник в УМКе, достойный его доверия. Затем принялся звонить по десять раз на дню, контролировать мои запросы, любую мелочь, каждый шаг. Мог позвонить после работы, в выходной день, в праздник, в отпуск — ведя себя так, словно это не только в порядке вещей, а я ещё и виновата, что кроме службы у меня существует какая-то иная жизнь!

Как следствие, её, личной жизни, у меня и не стало. Какому парню понравится, что его девушку могут выдернуть со свидания? С романтического ужина в ресторане, прогулки под звёздами, из постели, демоны раздери?! С самым стойким, Áнзелем Гéрном, я рассталась год назад, после того как Шэнон приказал мне вернуться посреди отпуска, который мы с Герном проводили на морском побережье. Анзель заявил мне прямо: или увольняйся с работы, или ищи другого, более покладистого воздыхателя.

Из УМКи я не ушла. Не потому, что дорожу работой больше, чем отношениями. Просто спутник жизни, ставящий мне ультиматумы, меня не устраивает. Но это не значит, что я смирилась!

Беда в том, что ничего сверх службы господин Шэнон не требует, к тому же сам он в Управлении практически живёт. Даже спит на раскладном диванчике в кабинете, причём в гордом одиночестве. Мéлис, его всезнающая секретарша, уверяет, что за сто два года ни одна особа женского пола не удостоилась чести разделить удобства упомянутого диванчика. Из того же вездесущего источника известно, что в своём городском особняке Шэнон появляется крайне редко и в гости к нему никто не приходит. Родом эта двухсоненная каланча откуда-то из далёких северных краёв, то ли из Мéфиса, то ли из Нэ́рдала, потому и внешность такая примечательная. Высокие скулы, тонкий нос, жёсткие губы, очень белая кожа, светлые глаза и угольно-чёрные волосы. Что по нему все с ума сходят — не понимаю!

Если бы Шэнон хоть раз заговорил о чём-либо помимо работы, комплимент сделал, пригласил бы куда — толпа влюблённых в него дамочек давно бы меня растерзала. Но он даже по имени меня не называет — «госпожа Рэйстен» и всё! Тысячу незначительных вопросов задать, прицепиться по пустякам — всегда пожалуйста. Причём вежливо и с неизменно каменным лицом. Попробуй опоздать на службу — тут же звонок: в чём причина? Караулит он меня, что ли? В Управлении двести сотрудников, неужели скромный маг-природник заслуживает отдельного внимания?

В итоге — ни молодого человека, ни свободного времени. В театре уже год не была, в магазины успеваю перед самым закрытием. Почитать могу что-нибудь на ночь или ви́зор посмотреть, поболтать по связи с родителями и школьными друзьями, только сил на это обычно уже не остаётся. Если бы не коллеги из моего отдела, разговаривать разучилась бы и новостей не знала. А теперь ещё ученик этот…

Совершеннолетний, ха! В Керизе официально считается взрослым маг, достигший двадцати одного года. На самом деле это вчерашний беззаботный школяр, которому кажется, что он всё знает, всё умеет, а Кодекс магов придумали старые зануды в Совете, отрастившие косы до пят. Обычно подобные заблуждения рассеиваются на пятом-шестом курсе университета или во время первой самостоятельной практики. Погодники сталкиваются с непредсказуемостью искусственно регулируемого климата, боевики теряют товарищей в стычках со стаями дэ́ргов и снежных у́гров, стихийники и универсалы ощущают все прелести выгорания. О выгорании надо упомянуть отдельно. Страшная это вещь, потеря магии. У каждого из нас есть свой собственный резерв, у кого-то огромный, у кого-то поменьше. Истощив его полностью, маг должен тут же остановиться, иначе заклинания начинают тянуть энергию уже из неприкосновенного запаса. А он недаром так назван, истратить его — лишиться магии совсем. Навсегда. Стать слабее самого завалящего бытовика… Ужас.

Полное формирование магии происходит годам к двадцати — двадцати трём, так что мне предстоит возиться с неуправляемым подростком. Поселить его у себя в доме и каждую минуту ждать сюрпризов. За ночь в комнате вырастет дерево, мебель покроется цветами и листьями, вместо яиц на завтрак я обнаружу вылупившихся цыплят. Юные маги умудряются взаимодействовать с материей во сне, зато их фантазии воплощаются наяву.

На этой безрадостной мысли я ловлю себя на том, что до сих пор стою перед дверью и кручу пластинку ключа в пальцах. М-да, господин Шэнон, гордитесь: ещё немножко — и очередной профилактический осмотр признает меня непригодной к службе. Даже увольняться не придётся!

Прислоняюсь спиной к двери. Солнце потихоньку клонится к горизонту, окрашивая небо в пастельно-розовые тона, по набережной неспешно прогуливаются нарядные пары. Издалека доносится музыка — в центральном городском парке играет оркестр. Последние тёплые летние дни, умиротворяющий вечерний пейзаж… жизнь, проходящая мимо.

— Доброго вечера, Ани.

Патер Ау́густ, сменивший белоснежную мантию на обычный элегантный костюм, кланяется мне с благостью духовной особы.

— Добрый вечер, господин Аугуст! — отвечаю поклоном на поклон.

— Судя по печальному лицу, дочь моя, Всевышний послал вам испытания.

Мрачно вздыхаю. Он послал мне господина Шэнона — не знаю, за какие грехи!

— Позвольте дать вам совет, милая Ани. Не кляните Всевышнего заранее. То, что сейчас представляется вам наказанием Его, возможно, совершено для вашего блага.

— Не могу с вами согласиться, господин Аугуст, — возражаю я. — Иначе придётся заподозрить Всевышнего в жестокости, а мне хотелось бы верить, что Он просто отвернулся и не смотрит в мою сторону.

На круглом лице патера возникает светлая ласковая улыбка.

— Пути Всевышнего неисповедимы, дорогая Ани. В ту минуту, когда нам кажется, что Он отворотил от нас свой лик, возможно, Он уже ищет способ помочь своему чáду. Или даже изыскал его, но по неведению мы не разбираем Его замысла.

— В таком случае, господин Аугуст, вы не могли бы помолиться, чтобы Его замыслы стали мне чуть более понятными?

Господин Аугуст смеётся. С протянутой мне ладони вспархивает ослепительно белая птичка, кружится над моей головой и рассыпается тысячей сверкающих искр — магия божественного благословления.

— Всевышний с вами, дитя моё. Помните, двери храма открыты для всех. Я и патер Лу́двиг в любое время готовы поддержать павших духом и нуждающихся в утешении.

Он удаляется лёгким, пружинящим шагом, окружённый ярким сиянием ауры. Счастливый, истинно верующий маг. Хотела бы я так же не сомневаться в мудрости и непогрешимости всего сущего.

***

Дом встречает меня чуткой тишиной, разбавленной тиканьем старинных часов. Единственная вещь, взятая на память из дома родителей. Часам три тысячи лет, они помнят Мефис ещё самостоятельным государством, а Стуо́р — враждебно настроенной страной на юге. Господин Рэйстен, посол Кериза в Стуоре, привёз бесценный раритет вместе с женой, моей прапрабабушкой. Деревянный корпус покрыт изумительной резьбой с инкрустацией — скалят пасти угры, нэ́кры, дэрги, ещё какие-то неизвестные вымершие звери с темными полосами на рыжей шкуре. Наверху распростёр свои перепончатые крылья вивéрн — точная копия того, что обитает в зверинце Лура. Каждые полчаса сопровождаются особенной мелодией, по которой я привыкла отмечать время.

Сейчас музыка говорит мне о том, что уже десять вечера. Лениво бреду на кухню, грею себе нехитрый ужин из овощей с мясом, завариваю гроф. Есть не хочется, но магический резерв нужно поддерживать. Без интереса просматриваю новости — их мне и на работе хватает. Единственное, что цепляет взгляд, — в Академии объявлен конкурс эскизов памятника старейшему из профессоров, Вáйду До́релу, скончавшемуся шесть дней назад. Шестьсот восемьдесят девять лет, ого! Длинный перечень научных трудов, благодарностей и наград Совета Магов.

Громкая трель звонка заставляет подскочить. По привычке бросаю всё и лечу в гостиную, кнопку приёмки вызова нажимаю воздушной волной. Экран визора оживает и показывает комнату по другую сторону. Знакомые пёстрые обои в цветочек, диванчик весёлой расцветки и пара молодых людей — девушка с такими же, как у меня, большими серыми глазами и парень с моей же светло-русой шевелюрой.

— Ани! — два радостных приветствия сливаются в одно.

— Ты так долго не звонила! — всплёскивает руками девушка.

— Мы начали волноваться! — подхватывает парень.

Облегчённо выдыхаю.

— Мама, папа. У меня всё в порядке. Просто… много работы.

— Четыре недели, Ани, — мама шутя грозит мне пальцем. — Неужели нельзя было выбрать минутку? Хотя бы отправить сообщение!

— Не то чтобы мы обижались, — тут же вставляет папа. — Мы понимаем, у тебя ответственная должность, обязанности, строгий начальник, мало свободного времени.

— Нам хватило бы короткой записи!

— Только чтобы знать, что с тобой всё в порядке!

Смотрю на них с улыбкой. Сколько себя помню, это так и было — «нам», «мы»… Мои родители — единое целое, они даже до сих пор ходят, держась за руки. Один начинает фразу, другой заканчивает. Нет, конечно, они ссорятся, как же без этого, но все их ссоры пронизаны такой искренней заботой друг о друге, что становится по-хорошему завидно.

— У меня всё отлично, — уверяю я. — С завтрашнего дня мне дают ученика. В Аури обнаружился юный природник.

— Да что ты! — ахает мама.

— Здо́рово! — радуется папа. — Природная магия такая редкость!

— Только будь с ним помягче, Ани!

— Не перегружай сверх меры!

— Следи, чтобы он хорошо ел!

— И непременно высыпался!

— И…

— Обязательно, — обещаю, пряча смех.

— Правда, Ани. Ученик всё равно что ребёнок, — папа обнимает маму. — На время обучения ты станешь для него самым близким человеком, ваши отношения сохранятся на всю жизнь. Пожалуйста, доченька, постарайся увидеть в нём не только обязанность перед Керизом, но и воспитанника, друга, личность.

— И потом, когда у тебя появятся свои дети, этот опыт тебе очень пригодится, — добавляет мама.

Говорить им о том, что с подходом господина Шэнона у меня не то что детей — мужа никогда не будет, я не собираюсь. Со своими проблемами я справлюсь сама. А то, не дай Всевышний, папочка примчится разбираться с начальником Управления лично! С виду никогда не скажешь, что мой отец, Лайл Рэйстен, — боевик высшего уровня, а его наградами в родительском доме целый шкаф забит. Шэнон же универсал, пусть и очень сильный, следовательно, боевой магии может противопоставить лишь защиту.

— Если тебе понадобится наша помощь, звони!

— Мы сразу придём!

Они одинаково машут руками. Экран гаснет.

Найду ли я такого мужчину, с которым моё «я» превратится в уверенное «мы»? С которым можно прожить века, не сомневаясь в его любви, поддержке, понимании? Доверяя ему как себе?

Мама нашла. Они с папой поженились сразу после школы, несмотря на все мрачные предсказания, что столь ранние «детские» браки скоро распадаются. В прошлом году у них был первый юбилей — сто совместно прожитых лет.

Пока допиваю остывший гроф, принимаю решение: или как родители, или никак.

***

Утро врывается в мой сон звоном будильника и одновременно нежной мелодией часов: половина девятого. Двадцать минут на сборы, пять на портал. Прелесть природной магии в том, что человек — это тоже живой организм, и времени на причёску мне тратить не приходится. Волосы укладываются по моему желанию, достаточно представить, как ты хочешь выглядеть. Сегодня я не заплетаю их в косу, а завиваю крупными локонами и подкалываю с боков. Надо же показаться перед будущим учеником во всей красе.

Без пяти девять я стою в коридоре перед кабинетом Шэнона. УМКа в такую рань пустая и тихая, рабочий день у рядовых сотрудников начинается в четверть десятого. Припозднившийся уборщик, маг-бытовик, торопливо кланяется мне и спешит дальше.

После моего негромкого стука дверь распахивается, приглашая внутрь. Принимаю независимый, строгий вид и захожу. Привычный ритуал: пять шагов вперёд, два влево, остановка у края стола, сухой кивок, не отрывая взгляда от пола.

— Светлого утра, господин Шэнон.

— Светлого утра, госпожа Рэйстен.

Теперь можно и поглядеть из-под ресниц с выражением: «Светлым утро было, пока вас не было». К сожалению, все мои ухищрения разбиваются о ледяную невозмутимость Шэнона, который на меня даже не смотрит.

— Позвольте представить вам Áлана Крэ́йна, стихийника, боевика и универсала высшего уровня.

С кресла у окна поднимается парень… Это и есть мой ученик?! Мамочки, да он же старше меня! Лет на двадцать, если не больше… Высокий, но ниже Шэнона, серьёзный, суровый, стильно одетый. Очень светлый блондин, а глаза в тёмном обводе ресниц яркие, бирюзовые. Стрижка непривычно короткая. Длинные волосы — не прихоть, а дополнительный проводник магической энергии, отчего все в Керизе отращивают их хотя бы до лопаток. У некоторых, вон, хвост аж до задницы. Общее же впечатление такое… двойственное. Словно господин Крэйн старается казаться ещё взрослее и солиднее. Только зачем ему это?

— Приятно познакомиться, госпожа Рэйстен.

Протянутая мне ладонь — с две моих. На запястье следы от браслетов — едва заметные, другой маг их не увидит, но природник такие вещи различает на раз. Ещё я отмечаю типичный мефисский выговор — чуть грассирующее «эр», опять-таки, еле уловимое. Аура выдаёт потрясающую картину — сочетание голубого, синего и индиго. Стихийная, универсальная и боевая энергии… любопытно! И где, спрашивается, травянистая зелень природной магии?!

— Взаимно, господин Крэйн.

Господин Шэнон с резким звуком захлопывает папку, которую держит в руках.

— С этой минуты, госпожа Рэйстен, Крэйн — ваш ученик и подчинённый, однако его обучение архимаг Эрол считает более важной задачей, нежели работу в отделе, — досаду начальника Управления я улавливаю лишь потому, что привыкла различать любые изменения в его бесстрастном голосе. — Жалование вам с сегодняшнего дня выплачивается в двойном размере.

«За вредность», — внутренне ухмыляюсь я.

— Можете быть свободны.

Как, и всё? А поинтересоваться ходом расследования, которым я сейчас занимаюсь? Привязаться к какой-нибудь мелочи, задать сотню уточняющих вопросов? Однако искушать судьбу, когда она к тебе благосклонна, не в моих привычках, посему я торопливо покидаю кабинет и поджидаю ученика в коридоре.

Крэйн выходит за мной сразу, без задержек. Пытливо оглядываю его ещё раз: нет, мне не почудилось. Природной магией тут и не пахнет. При этом он действительно сильный маг — самый сильный из всех, с которыми мне довелось общаться лично.

— Куда мы сейчас, госпожа Рэйстен? — поводит головой Крэйн, словно отбрасывает мешающую прядь волос.

— В отдел по борьбе с искусственными аномалиями, к которому вас приписали, —указываю рукой на дверь в конце коридора.

Не разговаривать же на виду у всего Управления, когда вот-вот начнут появляться сотрудники! А поговорить придётся — я не люблю, когда меня используют втёмную. Крэйн покорно идёт рядом, возвышаясь надо мной всего лишь на двадцать сонов — огромный плюс по сравнению с Шэноном.

В отделе нас уже ждут. Подозреваю, когда-нибудь одной из тем дипломных работ выпускников станет: «Мгновенное распространение слухов в государственных учреждениях как разновидность универсальной магии». При моём появлении пожилая женщина и двое мужчин помоложе прекращают шушукаться и живо разворачиваются к нам.

— Господин Крэйн, это ваши коллеги: Сéлна Рáзен, Лéнор Вáлис и Вэ́нс Мо́ур. Госпожа Разен — наш аналитик, маг-бытовик, пятый уровень. Господа Валис и Моур — маги-универсалы второго уровня.

Три вежливых поклона и жадное любопытство в глазах.

— Это господин Алан Крэйн, мой ученик.

Долгая пауза, затем напряжённое ожидание переходит в разочарование. Прячу ехидную улыбку. Нет, мои дорогие, больше я ничего не скажу. Судя по расслабившемуся Крэйну, его такое представление более чем устраивает.

— Вэнс, тебе сегодня достаётся жалоба из Певчего района. Потешная улица, дом девятнадцать. Хозяин, господин Со́лак, обвиняет жильца в том, что тот перенастроил магический контур дома и ворует у него энергию. Встречный иск предъявляет его квартиросъёмщик, господин О́йлен. Он утверждает, что Солак пользуется запрещённым заклятием, от которого у него вянут растения. Сходи, выслушай этих двух… — кошусь на Крэйна и на ходу заменяю слово «идиотов» на более мягкое: — …заявителей и сделай замеры. Как раз до обеда уложишься.

Моур кивает и исчезает. Поворачиваюсь к Валису.

— Ленор, у тебя всё то же задание. Обходишь со слепком ауры Лазурный и ищешь нашего нарушителя. Находишь — зачитываешь ему права и забираешь с собой.

— А если он сопротивляться начнёт? — вскидывается Валис.

— Применяешь лёгкий вариант Пут. Лёгкий, — повторяю с нажимом. — Чтобы потом Управление не обвиняли в жестоком обращении с малолетними преступниками! Я абсолютно уверена, что наш злостный вредитель — студент или школяр.

Валис открывает портал и уходит. Селне мои указания не нужны: за четыре века службы она и без меня прекрасно знает, чем ей заниматься. Без слов отдаёт мне сводки последних новостей и возвращается на своё рабочее место. Сводки я проглядываю без особого интереса: случись в Луре за ночь что-нибудь, заслуживающее внимания, Разен выделила бы это событие цветом или даже упомянула вслух.

— Что за неуловимый нарушитель? — вдруг спрашивает Крэйн.

— Да появился у нас неделю назад шутник, — отвечаю с нескрываемой досадой. — Статуи в Лазурном районе принялся оживлять! В прошлый выходной у Большого театра два гаргула с постаментов слезли и принялись траву щипать. Через день с фасада частного особняка стая нэкров улетела, старушку в парке напугала, а та оказалась боевиком на пенсии и начала пульсарами палить! Позавчера виверн с арки зверинца спрыгнул, вчера бабочки с панно перед Музеем Искусств порхали… Поспорить готова, что это влюблённый старшеклассник или студент перед своей зазнобой хвастается!

Крэйн сочувственно кивает.

— Чего только не придумаешь, чтобы впечатлить девушку!

Хмыкаю и приглашающе распахиваю дверь в свой собственный кабинет.

— Прошу, господин Крэйн.

Он проходит, осматривается и восхищённо присвистывает.

— Ничего себе! Это всё живое?!

Понимаю его восторг: стены комнаты представляют собой кружево из ветвей, потолок покрыт листьями. Шкафы, стол и кресла сплетены из веток потолще. Вместо занавесок на окнах гирлянды цветов, при моём появлении они бесшумно расползаются, впуская в комнату лучи солнца. Всё это великолепие я вырастила в свой первый год в Луре, скучая по дому. Ствол одного-единственного дерева, гибрида ивы и глицинии, не виден, но проходит через все этажи, а корни покоятся в земле под зданием.

Строгое лицо Крэйна преображается, словно он забывает о необходимости притворяться взрослым и суровым, на губах появляется озорная мальчишечья улыбка. Произведённое впечатление мне приятно, однако не меняет отношения к ситуации. Поворачиваюсь к Крэйну и решительно требую:

— А теперь рассказывайте, кто вы такой и зачем вам понадобились эти выдумки про неожиданно обретённую природную магию!

***

Мой несостоявшийся ученик пару секунд медлит, затем указывает на ближайшее кресло:

— Можно присесть? Рассказ будет долгим.

— Пожалуйста, — пожимаю плечами и усаживаюсь первая.

Кресло мягко прогибается, принимая Крэйна в свои объятия. На подлокотниках незамедлительно вырастают листья, образуя плотные валики. Такая же подушка появляется на спинке, повторяя изгибы тела.

— Здо́рово! — Крэйн с удовольствием откидывается назад.

Не свожу с него глаз. В Керизе редко встретишь мага, сочетающего в себе разные виды энергий, а чтобы сразу три — вовсе невероятное чудо.

— Как вы догадались? — спрашивает Крэйн. — Какие-то отличия ауры?

— В первую очередь. Природники видят магию несколько иначе, поэтому обмануть нас невозможно. Наша энергия — травянисто-зелёная, у вас её нет.

— То есть, — он с любопытством подаётся вперёд, — для вас ауры цветные?

— Упрощённо — да. И кроме ауры… Ваша шея гораздо белее лица, соответственно, постриглись вы совсем недавно, да и привычка откидывать пряди у вас осталась. Просто так жертвовать волосами магу вашего уровня непозволительно, значит, причина серьёзная. Следы от браслетов на запястьях обеих рук — вам приходилось носить множество устройств связи, а сейчас вы оставили только одно, личное. Костюм по последней молодёжной моде вам в новинку. Рукава нельзя заворачивать, а ворот, наоборот, следует расстегнуть на пару пуговиц. Итог: вы не рискнули накладывать иллюзию и в то же время не хотели быть узнанным. Причёски и одежды хватило, чтобы полностью преобразиться, следовательно, вы малоизвестны или, напротив, вас знают слишком хорошо, чтобы заподозрить присутствие среди обычных людей. Вопрос: зачем столь сильному магу менять внешность и под поддельным именем навязываться в ученики скромной природнице?

Крэйн выдыхает и широко улыбается.

— Господин Шэнон бросил вскользь, чтобы я не обманывался вашим безобидным видом… Имя настоящее, госпожа Рэйстен. Разрешите представиться полностью: Риáлан Крэйн Эрол, архимаг Кериза.

— Значит, мне правильно послышался мефисский акцент.

Его глаза изумлённо округляются.

— Это всё, что вы хотите сказать?

— Пока что я внимательно слушаю вас, господин Крэйн, — подчёркиваю имя, которым он назвался четверть часа назад.

— Если несложно — Алан. Необходимо создать впечатление, что я действительно ваш ученик. И к вам я хотел бы обращаться не столь официально.

— Ани, — соглашаюсь я, — и без госпожи.

— А-ани, — Крэйн повторяет моё имя, перекатывая его на языке. — Вы из Вéрзэ?

— Из Хорига. А разве архимаг не знает биографии пяти природников Кериза?

Он досадливо кривится.

— Вы даже не представляете, Ани, сколько всего не знает архимаг. В частности, кто в течение последней недели убивает одного за другим стариков в Аури, Луре и Закре.

Я опешила. Убийства?! В новостях про это не было ни звука!

— Пока это удаётся держать в строгом секрете, — доверительно сообщает мне Алан. — Убитых четверо: трое мужчин и женщина, все — маги-стихийники высшего уровня. Первое убийство произошло четыре дня назад в Закре. Госпожа Каэ́ла Уэ́кри, пятьсот девяносто восемь лет, в полдень кормила птичек в сквере, вскрикнула и рухнула навзничь. Многочисленные свидетели клянутся, что женщина находилась на расстоянии ста с лишним соненнов от остальных гуляющих, к ней никто не приближался, и тем не менее смерть наступила от направленного заклинания. В тот же день в Аури случилась вторая похожая смерть. Вэ́мор Гéнел, шестьсот два года, около семи часов вечера прогуливался по Звонкой улице, где он проживал без малого лет пятьсот. Пошатнулся, всплеснул руками и упал замертво. Данный случай наблюдали все посетители летнего гроферия напротив: все единогласно утверждают, что рядом с Генелом в этот момент не было никого. И опять магия, мгновенная остановка сердца.

Архимаг делает паузу, задумчиво трёт подбородок.

— На этой стадии я включился лично. Осмотрел телá и установил, что обе смерти наступили от применения заклинания Порядка. Так что третье убийство в столице спустя день сюрпризом для меня не стало. Корэ́ш Лорéйн, шестьсот лет. Вышел за ворота собственного сада получить торт из кондитерской — вечером собирался праздновать юбилей. Молодой парень из доставки вручил заказ, Лорейн расписался в ведомости и понёс коробку с тортом в дом. Доставщик замешкался, разбирая адрес следующего клиента, и услышал крик. Юбиляр валялся ничком в пятидесяти соненнах от него на смятой коробке, лицом прямо в торте. Точно такое же воздействие, как в случае с Уэкри и Генелом. Тут можно было бы заподозрить доставщика, но парень — бытовик пятого уровня, заморозка продуктов — его потолок.

Пальцы Алана машинально перебирают листья на подлокотниках кресла — ласковыми, рассеянными движениями.

— И последняя капля — вчерашнее убийство Акéно Гуэ́ра здесь, в Луре. Старику исполнилось шестьсот четыре года, последние пять лет он почти не ходил, ещё хуже соображал. Обнаружил тело заботливый внук, который каждое утро навещал деда, приносил продукты и проверял бытовые заклинания. Он решил, что дедушка умер естественным образом, вызвал патера и похоронную службу, но я уже разослал во все города Кериза приказ сообщать обо всех скончавшихся стариках. Смерть Гуэра от заклинания Порядка меня порядком разозлила, — собственный каламбур заставляет архимага морщиться. — Это, Ани, подлость какая-то — убивать людей, которые и так одной ногой на Небесах! Кому они помешали?

— У меня другой вопрос, — пристально смотрю в горящие гневом глаза. — Почему для разгадки тайны вам понадобилось прикидываться природником и набиваться ко мне в ученики?

Лицо Алана твердеет.

— Дело в том, что только в руках носителя природной магии безобидное заклинание Порядка превращается в смертельно опасное. Фактически это приказ умереть, отданный человеку.

Наступает мой черёд изумиться.

— Долгие тысячелетия это была закрытая информация, тщательно оберегаемая Советом, — продолжает Алан. — Но в последнее время с возвращением в наш мир природной магии стало понятно, что утаивать её дальше чревато непредсказуемыми последствиями. Конечно, это не предают широкой огласке, в университетах такому не учат, но, возможно, ваш наставник…

Перебиваю его:

— Моим учителем была моя мама, Арлéна Рэйстен, старший сотрудник Управления Озеленения в Хориге. А её учителем — Рéнита Суэ́з, начальник городского оранжерейного комплекса в Закре. Ещё два природника — сыновья Рениты, Лáйвен и Лáндол Суэз, — работают в государственном ботаническом парке Азиура. Ответьте мне, Алан: каким образом «садовники», как нас презрительно прозвали обыватели, могли догадаться о подобном применении своей силы?

Алан разводит руками.

— Простите… Я думал, раз вы служите в УМКе, то знаете больше других.

— Я служу в отделе по борьбе с искусственными аномалиями, — поясняю скептически. — Мои способности различать виды энергий весьма полезны при выявлении всевозможных нарушений. Природной магии, как вы заметили, не учат, по ней не существует учебников. Все заклинания подобраны опытным путём и в основном относятся к воздействию на растения. Экспериментировать с людьми мы можем исключительно на себе, а самой себе вредить как-то не хочется… Но вы не ответили. Почему именно я и почему роль ученика? У архимага Кериза гораздо больше полномочий, чем у рядового сотрудника УМКи! Кстати, господин Шэнон в курсе, кто вы на самом деле?

— Не-а, — в бирюзовых глазах вспыхивают озорные искры. — Начальник Управления получил распоряжение господина Эрола считать обучение мага Алана Крэйна приоритетной государственной задачей, и, похоже, он этим недоволен. Такое впечатление, что вы самый ценный его сотрудник, настолько холодно он меня встретил. Но, честно, мне сейчас не до неприязни господина Шэнона. Чтобы раскрыть убийство, совершённое с применением природной магии, требуется помощь мага-природника, и у меня есть веские основания не привлекать общественное внимание к этому тайному расследованию. Посему, Ани, вам на время придётся забыть про чахнущие растения и шутки школяров. Мы направляемся на площадь Совета, в дом пятнадцать, где проживал господин Гуэр, а потом в храм Центрального района Лура, где находится его тело.

— Получается, — не отступаю я, — вы выбрали меня только из-за службы в УМКе?

— Согласитесь, таскать с собой работника ботанического парка или начальника комплекса оранжерей несколько странно, — отвечает Алан. — А так я не вызываю ничьих подозрений.

Кроме моих. Что-то не сходится. Неужели архимаг Кериза каждый раз в случае подозрительной смерти меняет внешность и лично осматривает трупы?

— Сперва в храм, — заявляю я непреклонно.

— Почему? — Алан не спорит, но ему явно небезразличен ход моих мыслей.

— Для начала нужно убедиться, что Гуэра убил именно природник. Вы не можете это утверждать наверняка, тем более что природная и стихийная магии очень похожи… Кстати, если вы узнали о смерти вчера, почему не пришли сразу же?

— Архимагу не так-то легко исчезнуть, чтобы его не хватились через час. — Алан сердито ерошит короткие прядки волос.

— Архимагу должно быть известно, что свежие следы отдают преступника прямо в руки правосудия. А с остаточными хороший защитник заставит суд сомневаться!.. Почему вы улыбаетесь, вместо того чтобы строить портал? Ждёте, когда и эти крохи развеются?

***

Храм Всевышнего в Центральном районе Лура — ослепительно белый, искрящийся в лучах солнца. Особый вид мрамора, добываемый в Стуоре. Небо пронзают семь острых шпилей, между которыми мерцают крошечные звёзды. У многоступенчатой арки входа в белоснежном одеянии неподвижно замер патер Лу́йис.

— Светлого дня, Ани. Светлого дня, сын мой.

Нежно-васильковые глаза патера сами источают свет. Рядом с носителями божественной энергии даже на душе становится солнечнее и чище.

— Господин Луйис, мы пришли осмотреть тело… — начинает Алан, но патер не дожидается окончания фразы, ласково кивает и жестом приглашает следовать за ним в обход храма, к неприметной дверце в стене.

Когда-то, тысячи лет назад, во времена раздробленных и враждующих между собой государств, людей убивали так часто, что для хранения мёртвых тел приходилось строить специальные здания. Теперь надобность в них отпала. Насильственные смерти редкость, маги умирают от старости, души их уносятся на Небеса, а пустые оболочки предают священному огню. Конечно, боевики рискуют жизнью, но сейчас тварей осталось не так уж и много. Во льдах, песках и на пустошах сражается лишь треть от общего числа носителей боевой энергии, а гибнут и вовсе единицы, не то что раньше. Каждый боевой маг в довершение образования обязан десять лет защищать границы Кериза, после чего он может работать в любой сфере и заниматься чем угодно, хоть воспитателем в младшую школу поступить, коли есть призвание.

Только и в самом идеальном мире, пропитанном уважением к человеческой жизни, случаются преступления. Бывает, маги сходят с ума — несмотря на то, что все мы способны исцелять и телесные, и душевные недуги. Иногда появляются личности… Не знаю, как их правильно назвать. Физически они здоровы и соображают дай Всевышний каждому, однако в них словно недостаёт чего-то очень важного. Такие могут запустить пульсаром не в угра, а в человека, намеренно причинить боль, ударить, даже убить. Да, их мало, и всё же они существуют, иначе единственную сохранившуюся тюрьму в Закре давно бы закрыли.

Луйис проводит нас в убранную цветами комнату, предназначенную для прощания с умершими перед ритуальным сожжением. На высоком постаменте покоится господин Акено Гуэр, маг-стихийник высшего уровня. Высшие маги живут дольше, для них шестьсот лет не предел. Для своего возраста Гуэр выглядит неважно, ноги под тонкой тканью брюк тоненькие, словно сухие палочки, сложенные на груди иссохшие руки не лучше. Длинные седые волосы заплетены в косу… Внук старался?

Мне по работе приходилось видеть и мёртвых, и даже убитых. Но ещё никто ни разу не применял во вред природную магию. Хотя человек — живое существо: его можно формировать точно так же, как и дерево. Вытянуть, сплюснуть, изменить пропорции… Я могу воздействовать на растение таким образом, что оно будет благоденствовать до определённого заданного срока, после чего рассыплется прахом за секунды. Но что мешает мне проделать то же с человеком?! Сказанное архимагом заставляет задуматься о вещах, которые никогда прежде не приходили мне в голову. Почему в мире так мало природников? Погодников, стихийников, боевиков, универсалов и бытовиков поровну, а нас — пять человек? Причём относительно молодых — госпоже Суэз не исполнилось и двухсот лет. Не заключается ли в природной магии некая скрытая угроза? И Всевышний ограничил количество потенциально опасных магов?

Мирно доживающему старичку кто-то приказал умереть. И я готова подтвердить выводы архимага: тёмно-зелёный след от воздействия природной магии чётко прослеживается даже спустя сутки. Только это не заклинание Порядка, которым пользуются добросовестные хозяйки, наводя идеальную чистоту в доме. Очень похоже, но не оно.

— Что скажете, Ани? — нетерпеливо спрашивает меня Алан.

— То, что всё гораздо хуже, чем вы предполагали. Данное заклинание отличается от привычного нам бытового: его структура намного сложнее. Это не просто приказ умереть, а команда остановить все процессы в организме через какой-то определённый промежуток времени. Убийце необязательно было в роковой момент приближаться к Каэле Уэкри, Вэмору Генелу, Корэшу Лорейну и Акено Гуэру — он легко мог встретиться с ними за час, два, за сутки до их смерти.

— Ани, но это же ужасно! У нас целый Кериз подозреваемых и ни одной зацепки!

Лицо архимага окончательно теряет холодную сдержанность, от волнения он даже покусывает нижнюю губу. Забавно.

— Алан, сколько вам лет?

— Девяносто четыре года, — хмурится он. — Это имеет какое-то отношение к делу?

— Нет.

Это объясняет, почему он хочет казаться старше и строже. Каково ему, настолько юному, возглавлять Совет Магов?

— Теперь можно отправиться на место преступления.

Мимо дома Гуэра на площади Совета, оказывается, я проходила тысячи раз. Небольшой особнячок салатного цвета втиснут между зданием булочной и обувным магазином. И в магазин, и в булочную я частенько заглядываю. Рогалики, что печёт господин Киро́л, вкуснейшие в Луре, а туфли у госпожи Лизи́р никогда не натирают ноги. Охранные заклинания на двери пропускают нас без колебаний, считывая мой жетон: сотрудники УМКи имеют право входить в любой дом, где ведётся расследование. Тесная прихожая, маленькая кухня и столовая, переделанная в спальню. Обеденный столик придвинут к кровати, тумбочка с визором явно перенесена из другой комнаты, настолько она не вписывается в обстановку.

— Алан, вы упоминали, что последнее время господин Гуэр почти не вставал?

— На второй этаж не поднимался лет пять, но до уборной, как утверждает внук, добирался на своих ногах. Иначе он нанял бы деду сиделку.

Внимательно изучаю каждый предмет в комнате, пытаясь отделить следы обычной бытовой магии от инородной. Простые обиходные заклинания: на столе — очистка от крошек и пролитых жидкостей, на ковре — от грязи и пыли, занавески раздвигаются и задвигаются в положенное время. Визор настроен на центральный развлекательный канал, по которому весь день показывают незамысловатые мелодрамы. Нажимаю на кнопку, на экране появляется героиня очередного модного сериала, несущая вздор на тему: «Все мужчины — бездушные похотливые угры». Послушав пару минут, кошусь на Алана. Архимаг насмешливо морщит нос.

— Совет Магов не лезет в дела Управления Культуры, — зачем-то оправдывается он. — Если подобную чушь снимают, значит, это кому-то нравится.

Продолжаю свой обход. Браслет связи предусмотрительно прикреплён к спинке кровати, второй я нахожу на подлокотнике кресла у окна. Здесь Гуэр проводил основную часть дня, разглядывал площадь и сквер. Там же ещё один столик, на сей раз круглый, на котором графин с водой, кружка и вазочка с печеньем. Смятый клетчатый плед, из-под которого торчит уголок пакетика с мятными леденцами. Нигде нет и следа природной магии.

— Господин Гуэр давно на пенсии?

— Почти век.

— А где он служил?

— В Лурской Строительной Компании. Начинал с простого монтажника, на заслуженный отдых вышел уважаемым руководителем отдела.

— Раз у него внук, то есть жена и дети?

— Да, он был женат на Али́нде Бáурин, слабенькой погоднице. Она скончалась в возрасте четырёхсот девяноста семи лет, в этом доме. Их сын, Ко́рен, стихийник третьего уровня, сейчас с семьёй проживает в Нэрдале. Старший внук, Áрвиз Гуэр, регулярно навещал любимого деда, переезжать старик наотрез отказывался.

Поражённо поворачиваюсь к Алану.

— Вы убеждены, что убийства взаимосвязаны, и тем не менее собрали подробные данные о конкретном человеке?

— О каждом из них, — тихий смешок. — Ани, я, как и вы, бывший выпускник следовательского факультета. Кресло архимага в Совете — вовсе не то, о чём я мечтал и чему собирался посвятить жизнь.

— Между убитыми было что-нибудь общее? Их возраст — плюс минус шестьсот лет. Они не могли вместе учиться, работать, состоять в одном сообществе, участвовать в каких-либо совместных мероприятиях?

— Я думал об этом. Самый вероятный вариант — учёба, но не в школе, иначе они были бы ровесниками, а в академии или университете. Между самой молодой Уэкри и самым старым Гуэром разница в шесть лет, срок обучения в высших учебных заведениях — от десяти до пятнадцати лет.

— Но ваша догадка не подтвердилась?

— Уэкри заканчивала Технологический университет в Закре, Генел — Политехнический институт в Аури, Лорейн — Академию Стихий в Ниго́ре, а Гуэр — высшую строительную школу в Луре. Не совпадают даже города!

Алан в сердцах топает ногой. А он симпатичный, когда злится… Впрочем, и улыбка у него обаятельная.

— Служили они тоже в разных местах?

Он сердито кивает.

— Конечно, учитывая, что порталы создаёт любой школяр, это не доказательство того, что они не пересекались… Вы куда?

— Обследую второй этаж.

— Но Гуэр туда не поднимался!

— Зато оттуда можно спуститься.

По пути наверх заглядываю в ванную. Чисто. Внук действительно заботился о стареньком дедушке: специальная душевая кабина заметно новее, чем всё остальное, поручни установлены так, чтобы пожилому человеку было удобно за них держаться. Спальня и гостиная второго этажа давно покинуты, если бы не бытовая магия, здесь скопился бы толстенный слой пыли. Шторы на окнах плотно задвинуты, шкафы и тумбы пусты, с кроватей убрано постельное бельё. На стене снимок в ажурной раме — счастливая молодая пара. В привлекательном темноволосом парне с трудом узнаю Гуэра.

Травянисто-зелёные тающие нити я замечаю случайно. Вот оно! Заклинание направленно строго вниз. Прикидываю расположение комнат. Убийца встал прямо над постелью… умно́. Магия рассеивается от точки создания к краям, на потолке первого этажа следы исчезли ещё вчера.

— Алан!

Архимаг оказывается рядом так быстро, что я понимаю: ждал.

— Вы видите? Словно застывший дождик завис в соненне от пола.

Он старательно всматривается, затем с досадой качает головой.

— Ничего.

— Наверно, всё дело в цветовом восприятии… Гуэра убили отсюда. Примерно два дня назад. Кто-то пришёл к старику в гости, под благовидным предлогом поднялся наверх и послал живому организму отсроченную команду прекратить существование.

— Кто-то? — незамедлительно переспрашивает Крэйн.

— Маг-природник, — признаю я. — Но это точно не мама и не госпожа Суэз! Их ауры я опознала бы сразу. То же применимо и к Лайвену с Ландолом, да и не поверю я никогда, что уважаемые работники ботанического парка причастны к жестоким убийствам стариков по всему Керизу!

— Я в этом не сомневался. — Алан напрягает магическое зрение, и так и эдак пытаясь рассмотреть следы, оставленные убийцей, затем сдаётся и отворачивается. — Но это не отменяет того факта, что спустя тысячи лет самая могущественная магия в мире опять демонстрирует свои чудовищные возможности… Ани, вы можете сделать снимок так, чтобы след от этого заклинания был виден не только вам?

— Запросто.

— Тогда, прошу вас, зафиксируйте этот след и спускайтесь.

Алан пытается откинуть несуществующие волосы, осознаёт, насколько смешно это выглядит, и поспешно покидает комнату. Через пару минут я следую за ним — времени на фиксацию следа требуется немного.

Архимаг ждёт меня на площади, решительный и строгий. Даже расстёгнутый ворот — послушался совета! — не смягчает суровости. Хочет мне что-то сказать — и тут же раздаётся трель моего устройства связи.

— Госпожа Рэйстен, — сухое обращение Шэнона заставляет меня морщиться, — чем вы в настоящий момент заняты?

Стою на площади, дышу воздухом. Такой ответ его устроит?

— Обучаю господина Крэйна природной магии.

Напряжённое молчание. Затем Шэнон резко бросает:

— Ради этого вы отправились с ним на прогулку? Немедленно возвращайтесь в Управление!

Если бы не секретность, сейчас бы я ему ответила! Надо же так оскорбить — «на прогулку»! Но моё справедливое возмущение пропадает впустую: Алан перехватывает мою руку с браслетом-переговорником и подносит к губам. Со стороны может показаться, что он целует моё запястье.

— Господин Шэнон, в распоряжении, полученном вами от архимага Эрола, чётко указано: на весь период обучения Ани в первую очередь моя наставница и только потом — ваша сотрудница. Поэтому не вам решать, когда она вернётся в Управление. Будете препятствовать — я попрошу архимага перевести её в УМКу Аури.

— Это превышение полномочий!

Впервые за сорок лет я слышу раздражение в голосе Шэнона. Не нравится, когда вас тыкают носом, «Ка-айл»?

— Все вопросы к господину Эролу.

— Я обязательно их задам, Крэйн!

— Желаю вам удачи, Шэнон! Государственная Служба Связи доставляет жалобы архимагу в приоритетном порядке.

Щелчок разорванной связи. Остолбенело и неприлично пялюсь на заметно повеселевшее лицо Алана.

— Прошу прощения, Ани, — мою руку осторожно отпускают. — Не выношу, когда люди игнорируют мои приказы!

— Я не хочу переводиться в столичную УМКу, — замечаю вскользь.

— Надеюсь, и не придётся. Нужно же было чем-то припугнуть этого красавца! Вы что, его собственность?!

— Он в этом свято убеждён.

— Постараюсь его разубедить, — серьёзно обещает Алан.

Ну-ну. Господин Крэйн выяснит всё, что ему необходимо, и превратится обратно в архимага Эрола, а мне предстоит расхлёбывать последствия задетого самолюбия Шэнона.

— Ани, не переживайте. Скажите, вы завтракали?

— Это вопрос или предложение? — настораживаюсь я.

— Насущная потребность. Я вижу на той стороне площади летний гроферий и честно признаю́сь, что голоден как дэрг. Нам всё равно необходимо серьёзно поговорить, и чем скорее, тем лучше. Позволите вас угостить?

— С одной поправкой. В данном заведении отвратительно готовят, к тому же одиннадцатый час утра. В меню у них лишь гроф и лёгкие закуски: голодного дэрга не накормишь пирожными и печеньем. А чуть дальше на набережной будет вполне пристойный ресторан, где вы сможете нормально поесть.

Алан выражает своё согласие тем, что предлагает мне руку.

— Вы не против прогуляться своими ногами?

— Нет, если вы начнёте серьёзный разговор не откладывая. Всё-таки у нас рабочий день.

— Вам что, не полагается обеденный перерыв?

Скептически усмехаюсь. По трудовому кодексу мне положен восьмичасовой рабочий день с часовым перерывом на обед, двухнедельный отпуск два раза в год и ещё много чего.

— А вы сами пользуетесь всеми положенными благами? К тому же время сейчас не обеденное.

— У меня вообще не жизнь, а… — Алан ищет подходящее выражение, не находит и тоскливо вздыхает. — Сражаться с уграми было проще.

Он сражался?! Ах да, он же боевик! Обязательные десять лет практики в пустошах, ледяных пустынях или топях восточных болот, где водятся угрожающие людям твари. Вопреки моим шевельнувшимся опасениям, описаний геройских подвигов не следует. Удивительно, обычно боевики наперебой хвастаются количеством уничтоженных чудищ. Если сложить вместе всех убитых ими вивернов и дэргов, то странно, как это твари до сих пор существуют.

Мы пересекаем площадь и выходим на набережную. Откуда ни возьмись налетает холодный ветер. Лури покрывается мелкой рябью, колышутся на воде первые опавшие с деревьев жёлтые листья. Лето заканчивается.

— Почему вы настроены против столицы? — неожиданно спрашивает Алан.

— Мне нравится Аури. Но я не привыкла…

Умолкаю, подбирая слово. Сдаваться? Отступать? Пасовать перед трудностями?

От сложного выбора меня избавляют гостеприимно расставленные прямо на улице столики ресторана «Под крылом виверна». Алан занимает крайний, подзывает официантку и, не раскрывая меню, заказывает: «Мясного, горячего и побольше». Вспоминаю папу и улыбаюсь. Сама я ограничиваюсь чашкой грофа и пирожным, жалея о трубочках со сливками, что вчера так и не забрала у господина Шлауса.

Алан не соврал: две огромные отбивные с гарниром он уминает за минуты с отменным аппетитом здорового молодого мужчины. Вместо грофа он просит сок.

— С детства не люблю эту бурду, — косится Алан на мою кружку. — Густой, горький, вяжущий… Привкус во рту потом ничем не перебить!

— В этом и заключается смысл, — смакую обжигающе горячий напиток маленькими глоточками.

— Охотно верю… Итак, Ани, прежде чем мы продолжим расследование, я хотел бы прояснить кое-что относительно природной магии.

— Например, почему магов-природников пять человек на весь Кериз?

— В том числе… Скажите, до раскрытия секретной информации мне требуется брать с вас обязательную клятву? Что вы не поделитесь услышанным с семьёй, друзьями, коллегами?

— Я сотрудник УМКи, соответственно, уже клялась не разглашать служебные тайны, — я обиженно поджимаю губы. — Но если вы настаиваете…

— Не настаиваю. Мне достаточно вашего слова.

Алан долго смотрит на стакан с соком, словно набирается мужества.

— Ани, вы не представляете, каким могуществом обладаете. Растить цветочки — это же одна сотая возможностей природника. Такие, как вы, с лёгкостью перекраивают мир под себя… Вы никогда не задумывались, почему в мире так мало животных? Откуда появились твари? Отчего сам Кериз представляет собой плоский материк с удивительно упорядоченным ландшафтом? От узкой полоски льдов на юге до снегов на краю севера, от ленточки песков востока до вкраплений топей запада — плодородные равнины, равномерно прорезанные реками, без значительного перепада высот, без каких-либо существенных неровностей рельефа?

— Наш мир создан искусственно? — выдыхаю я.

— Он преобразован магами — такими, как вы, Ани. Перестроен в угоду человеку. В нём уцелела, дай Всевышний, тысячная доля изначальных видов, да и те не остались прежними. Животные не умеют так приспосабливаться к изменившейся среде, как люди, а возникшие в результате экспериментов твари, напротив, оказались весьма живучими. Те же виверны — их создатель вдохновлялся древними легендами, а получились огромные, всеядные, дышащие пламенем крылатые звери с непробиваемой бронёй, не нуждающиеся в партнёрах для спаривания, с которыми веками борются и которых никак не могут извести. Нэкры когда-то были обыкновенными домашними питомцами, без клыков, перегрызающих сталь. Но звери — полбеды… Кто такие, по-вашему, снежные угры?

Я вспоминаю изображения и ёжусь. Карикатурное подобие человека, волосатое, мощное, с ядовитыми зубами, способное выживать при любых морозах, невероятно хитрое, опасное, агрессивное, хищное, разумное…

— Это была попытка вывести человека, нечувствительного к холоду. Боюсь и предполагать, зачем и для какой цели создавали дэргов с их способностями жить под землёй, рыть ходы в твёрдых породах и видеть в кромешной темноте. Нынешнему Совету Магов тоже известно далеко не всё. Но одно мы знаем точно: семь тысяч лет назад в Керизе вспыхнула война, результатом которой стало полное уничтожение носителей природной магии. Всех, включая младенцев. Так велик был страх перед теми, кто умел воздействовать на любые живые организмы, перекраивать тела, превращать в чудовищ, причём зачастую на значительных расстояниях.

В ужасе смотрю на свои руки. «Садовница»… Теперь я понимаю, почему нет ни учебников по природной магии, ни каких-либо подробных описаний заклинаний, ни отдельной классификации.

Мы — маги вне уровней.

— Часть заклинаний природников была переделана под бытовые нужды — то же заклинание Порядка. В исполнении магов иных направлений они безобидны. За долгие годы Кериз забыл об ужасном прошлом. Тварей оттеснили во льды, пески и топи, мир успокоился, объединился, люди перестали воевать. Но, видимо, есть в природной магии нечто настолько могущественное, что она возродилась сама. Шестьсот лет назад в семье двух стихийных магов родился Áбер Вэйн. Его долгое время принимали за слабого стихийника, соответственно, и учили стихийной магии, но в один прекрасный момент господин Вэйн обнаружил, что он влияет на растения и животных.

Алан замолкает, допивая сок. На меня он не смотрит, и я догадываюсь почему.

— Перед Советом Магов встала огромная проблема. С одной стороны — призрак кошмарного прошлого. С другой — изменившийся мир, прогресс, иное отношение к человеческой жизни, уважение к законам. Убить кого-то только потому, что он может представлять угрозу, стало немыслимым. За Вэйном внимательно наблюдали, и свои пятьсот девяносто три года он прожил достойным человеком. Следующей родилась госпожа Суэз, затем ваша мать, после у них появились дети. Природная магия вернулась, Ани, и теперь от нас с вами зависит, что будет дальше. Признают ли её снова враждебной людям, или Кериз научится с ней ладить.

— И убийца-природник опасен ещё и тем, что по его поступкам станут судить о нас? — нахожу в себе мужество задать вопрос, определяющий, без сомнения, судьбу всех природных магов.

— Его нужно поймать быстро и тихо, — подтверждает мои опасения Алан. — И так же тихо без лишнего шума осудить, не заостряя внимания на его способностях. В современном мире преступник — это тот, кто нарушил закон, независимо от вида магии. Однако я боюсь, что если именно сейчас откроется правда о возможностях «садовников», то Совет Магов столкнётся с большой проблемой. Обнародуй мы подлинные сведения о природниках раньше, этого бы не произошло! Я много раз говорил это Совету, но для них я всего лишь мальчишка, и моё мнение ничего не решает!

По вспыхнувшим щекам понимаю, что признание далось ему нелегко.

— Но тем не менее вас выбрали архимагом.

— Ани, я просто самый сильный маг в мире, — Алан заговорщицки подаётся вперёд. — Такая же редкая диковинка, как и вы.

Ловлю себя на мысли, что вдобавок он очень привлекательный. Но додумать не успеваю. Мой разгневанный начальник возникает в соненне от нашего стола.

— Как это понимать?! — голос Шэнона дрожит от ярости. — Госпожа Рэйстен, Управление платит вам жалование за распитие грофа в рабочее время?

Алан поднимается с места плавным и одновременно грозным движением: сказываются боевые навыки.

— Господин Шэнон, насколько я в курсе, сотрудников Управления Магического Контроля содержит государственный бюджет Кериза. В том числе и вас. Что в распоряжении архимага вам до сих пор неясно? Моё обучение — приоритетная задача Ани, я захотел есть и пригласил девушку в ресторан… У вас есть личные мотивы препятствовать нашему завтраку?

— Да! То есть нет! Вы забываетесь, Крэйн!

— Это вы забываетесь, Шэнон! — Алан делает шаг ему навстречу. — Рабства в Керизе не существует вот уже шестьдесят веков!

— Я непременно доложу о вашем поведении архимагу! — Лицо моего начальника идёт пятнами.

— Буду счастлив, — ухмыляется Алан. — Как и я о вашем! Вам нечем себя занять, раз вы выслеживаете госпожу Рэйстен? В рабочее, кстати, выражаясь вашими словами, время.

На какую-то секунду мне кажется, что Шэнон его ударит. Пальцы правой руки сжимаются в кулак, костяшки белеют… Но нет, усилием воли маг овладевает собой. А я вдруг сознаю, что если Алан просто привлекателен, то Кайл Шэнон по-настоящему красив — вот такой, с ярким румянцем на щеках и сверкающими глазами. Ожившая каменная статуя, внутри которой все эти годы таилось пламя. Поймав мой взгляд, Шэнон замирает, смотрит на меня, и я чувствую, что тоже краснею: настолько несвоевременны мои выводы.

— Если у вас всё, господин Шэнон, то мы с Ани уходим в Аури, — нарушает неловкую паузу Алан и ехидно добавляет: — По работе.

— Госпожа Рэйстен, можно вас на два слова? — неожиданно обращается ко мне Шэнон.

Послушно встаю и иду за ним, не отрывая взгляда от шикарного хвоста иссиня-чёрных волос. Интересно, как он за ними ухаживает? Только расчёсывать такое богатство не меньше четверти часа.

— Ани, если этот столичный хлыщ вам досаждает, только скажите. Я сейчас же отправлю жалобу в Совет Магов!

Вздрагиваю. Мне не послышалось? Он назвал меня по имени?!

— Всё в порядке, господин Шэнон. Алан мой ученик. Как вы сами говорили, обязанность старшего сотрудника Управления.

— Это не значит, что ему позволено… Что он имеет право…

Шэнон умолкает и смотрит через мою голову на архимага.

Сказать, что я в замешательстве, — ничего не сказать. Растеряна, изумлена, потрясена, почти напугана. И если раньше отношение начальника просто злило, то теперь… я не знаю, как себя вести.

Потому что впервые за сорок лет я вижу в Шэноне мужчину.

— Ани! — окликает меня Алан. — Я вас жду.

Нерешительно поднимаю глаза.

— Идите, — вздох Шэнона настолько тих, что я не услышала бы его, не будь природником.

Иду. В портал, уже открытый архимагом. Пристальный взгляд жжёт затылок, пока воронка перехода не переносит нас в столицу и не схлопывается за моей спиной.

Комната, где мы оказываемся, — рабочий кабинет. Скупая деловая обстановка, забитые документами шкафы от пола до потолка, длинный стол, вереница жёстких стульев, несколько экранов и скучные однотонные портьеры на окнах, за которыми лишь бесконечные крыши домов.

— Что происходит с вашим начальником? — спрашивает Алан.

Пожимаю плечами.

— Собственнические инстинкты. Господин Шэнон привык, что я принадлежу ему, и только ему, — двадцать четыре часа в сутки… Давайте вернёмся к работе.

— Да, конечно… Располагайтесь, Ани. Простите, кресел нет — я заметил, что так совещания проходят гораздо быстрее. Я хочу познакомить вас с моим учителем. Он в курсе расследования, поэтому можно говорить открыто.

Пользуюсь любезным приглашением и присаживаюсь на стул. Через минуту дверь распахивается.

— Светлого утра, — приветливо улыбается вошедший стройный брюнет.

Узкое смуглое лицо с характерным прищуром карих глаз знакомо всему Керизу. Даже мне, далёкой от политики, хорошо известна приметная внешность мага, четыреста лет возглавлявшего Совет. Не вскакиваю я лишь потому, что Алан придерживает меня за плечо.

— Ко́эн, знакомься — Ани Рэйстен, старший сотрудник отдела по борьбе с искусственными аномалиями УМКи Лура. Ани, это мой учитель, Коэн Гройл.

— Дочка Арлены? — доброжелательно кивает мне Ко́энер Гройл Трайг, бывший архимаг Кериза, стихийник и универсал высшего уровня.

— Вы знаете маму?! — выпаливаю я вместо вежливого приветствия.

— И её, и Лайла Рэйстена… Сиди, дитя, сиди, не дёргайся. А ты, мальчик мой, объясни, почему ты опять в столице.

— Потому, что я в тупике, — спокойно признаётся Алан, словно собственные промахи его не задевают. — В Луре подтвердилось то, что наш убийца — маг-природник, но, кроме этого, я понял, что все предыдущие поиски — пшик. Природники различают магию по цветам! Ани удалось разглядеть следы заклинания там, где я ничего не увидел, даже когда она меня практически ткнула носом.

— Как интересно! — загораются карие глаза Коэна. — Признаться, я всегда предполагал нечто подобное. Наш страх перед опасной силой сослужил дурную службу: все сведения о природной магии были уничтожены. Теперь мы тычемся вслепую, собирая знания по крупицам. Я предлагал Совету начать полномасштабные исследования природников, но советники не захотели привлекать внимание к проблеме. Полагаю, они попросту испугались… Ани, тебя готовили как стихийника?

— Да, по общей программе. Основную часть специальных заклинаний мне передала мама, а ей — госпожа Суэз.

— Рэнита училась у Абера Вэйна. Самому же Аберу пришлось воссоздавать всё с нуля.

— Вопрос в том, откуда взялся природник, который умеет убивать, хотя его этому никто не обучал, — жёстко вставляет Алан. — То, о чём я тысячу раз предупреждал, Коэн! Пока мы, словно дэрги, трусливо прятали голову в песок, у кого-то возникла идея использовать природную магию во вред!

— Вот потому, мой мальчик, архимаг Кериза ты, а не я, — усмешка Коэна не скрывает гордость, звучащую в его голосе. — Причём самый молодой за всю историю Совета. Напор свойственен юности, старость консервативна и осторожна… Я так понимаю, ты собираешься вместе с Ани ещё раз осмотреть места преступлений?

— Что мне ещё остаётся? — сердится Алан. — У меня нет ни единой зацепки, никакой связи между убитыми, ничего общего! Почему стихийники и именно высшего уровня… Ненавижу чувствовать себя дураком!

— Ни один глупец не признается в том, что ему недостаёт ума. — Коэн вдруг хмурится. — Но ты хотел меня видеть не только затем, чтобы пожаловаться на сложности и упрекнуть в недальновидности?

— Нет. Я прошу твоей помощи, — архимаг победно улыбается. — Уговори Ани перейти из Лура в Аури. Её начальник — самодур и эксплуататор. Поближе ко мне ей будет лучше.

Изумлённо округляю глаза. Ай да Алан! А меня спросить?!

Коэн задумчиво оглядывает своего ученика, затем властно приказывает:

— Сходи-ка, мальчик мой, принеси нам грофа. И можешь особенно не торопиться.

Дождавшись, когда мы останемся одни, Коэн садится на соседний стул.

— Пожалуй, иногда Алан чересчур напорист. Я понимаю его желание прибрать к рукам хорошенькую девушку, но, кажется, он не поинтересовался мнением означенной особы, — Коэн подмигивает мне. — Не сердись на него, Ани. Мальчик привык взваливать на себя огромную ответственность, но и отказов давненько не получал… Так что там у тебя с твоим начальником в Луре?

— Ничего.

— Ничего? — иронично переспрашивает Коэн. — Похоже, сегодня это самое популярное слово. А если честно? Чем опять отличился Кайл?

Вздрагиваю. «Опять»?

— Когда-то я пророчил Кайлу моё место в Совете, — вздыхает Коэн. — Выдающийся был юноша! Но молодость, молодость… Не он первый, не он последний, чью жизнь разрушила любовь.

Заметив, как жадно я впитываю каждый звук, он добавляет:

— Что, слухи поутихли? Прошло сто два… нет, даже сто три года после того скандала в Нэрдале. Кайл правильно сделал, что ушёл в Лур… мужественный парень! Некоторые после подобного руки на себя накладывают.

Нервно сглатываю и отвожу взгляд. Слышали бы это наши дамочки из Управления!

— Господин Шэнон прекрасный начальник. Он занят только службой и требует того же от подчинённых. Но его требования исключают личную жизнь.

— По отношению ко всем? — лукаво прищуривается Коэн. — Или только к тебе?

— Ко мне, — набираюсь смелости и смотрю прямо в глаза бывшего архимага.

— Тогда ты понимаешь, почему я не собираюсь «уговаривать» тебя переходить в Аури. Если Алану так неймётся, пусть разбирается с Кайлом самостоятельно. Даже выгоревший, бывший тройной маг сможет щёлкнуть его по носу.

— Тройной маг?..

— Бывший. Кайл сжёг себя — ради одной пустоголовой, тщеславной и корыстной девицы. После чего она его благополучно бросила. Насколько я в курсе, он так и не восстановился. — Коэн становится серьёзным. — Кайл на самом деле мешает тебе работать, Ани?

— Работать — нет. Но мне хочется иметь ещё что-нибудь кроме работы! Свободное время, отпуск…

Продолжить мне не даёт Алан, появляясь с двумя чашками грофа в руках.

— Я просил тебя не торопиться, — ворчит Коэн.

— Гроф остынет, — невозмутимо отвечает архимаг. — Так как, Ани? Вы переведётесь в Аури?

— Отстань от девочки, — одёргивает его Коэн. — Займись делом.

Алан мрачнеет.

— Значит, нет. Ани, тогда пейте гроф с этим предателем, а после нас ждут местá убийств Уэкри, Генела и Лорейна.

— Не местá, а домá, — протестую я. — Пожилых людей гораздо проще застать у себя до́ма. Возможно, на них воздействовали так же, как и на Гуэра, через верхний этаж или, к примеру, из соседней комнаты. Даже если мы отыщем еле уловимые следы, то это уже будет шаг вперёд: ведь таким образом мы докажем, что убийца знал этих стихийников и желал разделаться именно с ними.

Выпиваю гроф одним глотком и вскакиваю на ноги.

Поднявшийся вместе со мной Коэн забирает из моих рук чашку.

— Удачи, дети.

От кого-нибудь другого слышать такое напутствие было бы обидно, но мне это приятно. Словно папа по плечу потрепал или мама по голове погладила. Алан тоже меняет гнев на милость и улыбается. Учитель правда как родитель, даже ближе.

Пожалуй, я на самом деле не отказалась бы от ученика.

***

Портал выбрасывает нас в сад перед симпатичным домиком из желтоватого мефисского камня с арочными окнами и покатой крышей. Ухоженный газон, подстриженные в форме шаров мелколистные кустики, пышно цветущие на клумбах хризантемы.

— Особняк Корэша Лорейна, — Алан решительно направляется к дверям.

Следую за ним по дорожке из весёлых разноцветных плиток, невольно высматривая в траве следы от раздавленного торта. Почему-то не сама трагедия, а именно этот символ загубленного юбилея цепляет больше всего. Понятно, что за прошедшие дни бытовые заклинания очистили всё вокруг, но взгляд упрямо шарит по газону.

И когда я замечаю травянисто-зелёный мазок природной магии, то в первую секунду не верю своим глазам — так легко принять желаемое за действительное! Но затем я решительно схожу с плиток и устремляюсь к беседке рядом с домом.

Убийца сидел здесь. Пришёл в гости к Лорейну, пил с ним гроф, о чём свидетельствуют полукружья от двух чашек на столике. Заклинания поработали хорошо, но я вижу следы, гроф трудно вывести за четыре дня. Затем мерзавец улучил момент и послал любезному хозяину смертельное заклинание.

— Алан, когда погиб Лорейн?

— Три дня назад. Ани, вы что-то видите?!

— След от заклинания. Не настолько отчётливо, чтобы снять ауру применившего, но достаточно, чтобы сравнить с тем, что использовали в Луре. Абсолютно точно это один и тот же человек. Произошло всё за день до смерти — контуры совсем расплылись. Убийца находился в беседке, покойный, вероятно, нагнулся вон над той клумбой — рвал или нюхал цветы, может, хвастался… Заклинание прошло в соненне от земли — наш природник даже не потрудился встать.

— Сделаете снимок?!

— Уже, держите. Я на всякий случай осмотрю и дом.

Алан с любопытством разглядывает сделанное мною изображение, сверяя с реальностью.

— Не вижу, хоть прибейте, — выдыхает он с досадой. — Такая широкая зелёная полоса на снимке — и ни следа наяву! А какого цвета для вас остальные виды магии?

— Бытовая — коричневая, её полно у ворот, где стоял доставщик. Следы от нашего портала — оранжевые, стихийная — ярко-голубая, погодная — жёлтая. Кстати, над этой частью столицы недавно разгоняли облака.

— А универсальная и боевая?

— Синяя и индиго… Вы идёте?

В особняк мы заходим вместе. Сразу чувствуется разница с домом Гуэра: в отличие от немощного старика в Луре, Корэш Лорейн сохранял бодрость духа и тела — спальня и кабинет на втором этаже жилые. Стены кабинета увешаны наградами и дипломами: высший стихийник работал в Пожарной Службе Кериза. На изображениях запечатлён бравый усатый молодец в яркой форме.

— Лорейн жил один? — интересуюсь я.

— Убеждённый холостяк, — отвечает Алан. — Всю жизнь посвятил любимой работе. Пятьсот шестьдесят восемь лет безупречной службы, сотни благодарностей. На пенсию не собирался — обучал новичков.

— Вы разговаривали с его сослуживцами?

— Лично я — нет. Но отчёты прочёл. Все в один голос твердят: чудесный, отзывчивый, добрый человек, весельчак и балагур, душа компании, настоящий герой. В наличие у него недоброжелателей никто не верит.

Особняк я покидаю с тяжёлым сердцем. Люди не должны уходить так — прежде срока, отпущенного Всевышним.

— Сейчас к Генелу? — уточняет Алан.

— Да, закончим с Аури.

Звонкая улица в центральном районе столицы широкая, светлая, дома из полированного охристого камня выстроены в едином стиле. Половина первого — все столики в гроферии уже заняты, и работники суетятся, вытаскивая наружу дополнительные раскладные стулья. Милая девушка в кружевном фартуке дарит Алану кокетливую улыбку.

— Генел умер тут, — указывает архимаг. — Направлялся к себе домой, это через три здания по левой стороне, дом с балкончиками.

Я же зачарованно смотрю, как от крайнего столика гроферия, в ста сонах от мостовой, тянется горизонтальная травянисто-зелёная полоса. Едва заметная, расплывшаяся, и всё же неопровержимо доказывающая, что маг-убийца применил магию, попивая гроф.

Делаю снимок и протягиваю Алану.

— Этому заклинанию не меньше пяти дней. Когда погиб Генел?

— Четыре дня назад… Демоны! Всё это время следы висели в воздухе, у меня под носом!

— Алан, беда не в том, что вы их не видели, — замечаю я. — Гораздо хуже, что этот природник убивает в полной уверенности, что его не заподозрят, не свяжут со смертью стариков. К Гуэру он заявился в дом, с Лорейном пил гроф в беседке, заклятие в Генела запустил на глазах у свидетелей!

— То есть он знает о природной магии гораздо больше, чем, к примеру, вы или госпожа Суэз?

— Может быть, и не больше, но никому из нас не пришла бы в голову мысль использовать способности природников для запланированного убийства! Дать команду однолетним растениям рассыпаться в пыль, чтобы не возиться с их выкорчёвыванием осенью, — совсем не то, что применить подобное заклинание к человеку! Наш убийца исковеркан внутренне… Давайте всё же заглянем в дом покойного, раз мы здесь.

— Разумеется, но у меня будет просьба, — заметно смущается Алан. — У Вэмора Генела большая семья, придётся показывать жетоны. Не могли бы вы предъявить свой?

— Тайна следствия? — я вспоминаю Шэнона. — Не беспокойтесь, Алан: вы мой ученик.

Четырёхэтажный дом Генела встречает нас многоголосым шумом. Дверь открывает бойкий молодой человек в университетской форме, из-за его спины выглядывает пара мальчиков-близнецов хулиганского вида, по лестнице торопливо спускается мужчина в летах, из подъёмника выходит пожилая женщина. Цель нашего визита я формулирую чётко: обнаружились новые факты в расследовании, необходимо осмотреть дом и особенно комнаты покойного на предмет скрытых заклинаний. Родные относятся с пониманием, называют себя без понукания и лишних вопросов. Конечно, запомнить более десятка имён невозможно, и я просто делаю запись, чтобы прослушать потом в спокойной обстановке. Провести нас по зданию вызывается Майс Генел, тот самый юноша, что впустил в дом.

— Мы все сохраняем фамилию прапрадеда, — с готовностью поясняет Майс. — В пяти поколениях рождаются только мальчики! И продолжают семейную традицию — работают металлургами! Я сейчас заканчиваю Политехнический университет и тоже пойду к отцу под начало. А прапра у нас настоящий герой… был.

Взгляд юноши тускнеет.

— Скажите, ваш прапрадед не общался с природниками? — осторожно спрашиваю я. — Или, может, пересекался по работе?

— С садовниками? — удивляется Майс. — Нет, он цветочками не увлекался. Конечно, в Ботанический парк мы с ним ходили, но это так, баловство. Какой может быть толк в природной магии?

Позади меня возмущённо кашляет Алан. Я остаюсь спокойна. Ассоциация с цветочками далеко не самое обидное, что мне доводилось слышать в этой жизни. И, честно говоря, после рассказа архимага это не кажется мне такой уж большой бедой.

Дом, как и следовало ожидать, насыщен бытовой магией со слабым вкраплением стихийной. Ничего предосудительного. В спальню покойного захожу, исключительно чтобы не расстраивать Майса, не сводящего с нас горящих глаз. Генел содержал комнату в безупречном порядке, книги в шкафу расставлены по размеру и цвету, на письменном столе все принадлежности сложены аккуратными стопочками. В центре стола красуется снимок, на котором молодой вихрастый парень нежно обнимает улыбающуюся девушку.

— Прапрабабушка Джуéн, — поясняет Майс, заметив мой интерес. — Она только в прошлом году умерла. Они пятьсот лет вместе прожили и даже не ругались никогда, представляете?

— Так уж и никогда? — вставляет Алан.

— Ни разу! — горячится юноша. — И отец мой, и дед, и прадед — все подтверждают!

Алан неопределённо пожимает плечами. Мы прощаемся с Майсом и покидаем особняк Генела.

— Ани, а ведь есть какая-то печальная ирония в том, что самую могущественную магию в мире сейчас считают ни на что ни годной.

В голосе архимага грусть.

— Лучше, чтобы она вызывала страх? Мне как-то не хочется повторения прошлого, тем более что пять человек намного легче уничтожить, чем тысячи.

Алан вздрагивает. Он тоже об этом думал?

— Вряд ли такое возможно в современном мире… Идёмте в Закр.

Мысленно соглашаюсь и шагаю за ним в портал.

***

Госпожа Каэла Уэкри проживала в небольшом одноэтажном домике, типичном для старой столицы. В Закре нет улиц, составленных из сплошных фасадов, как в Аури, нет таких высоких зданий, как в Луре. Этот древний город покоен и погружён в ленивую негу многочисленных парков и скверов, внутренних двориков и тысячелетних деревьев-великанов, укрывающих густой зеленью целые кварталы.

— Почему вы перенесли столицу из Закра в Аури? — не могу не поинтересоваться у архимага Кериза.

— Сил не осталось бороться! — Алан решительно выпячивает подбородок. — Они тут все спят или отдыхают! Здание Совета — сплошные Небесные кущи: цветы, фонтаны, беседки, скамейки… Отвернёшься — маги расползаются по лавочкам и наслаждаются прелестями бытия. И остальные Управления не лучше: в какое время ни явишься с проверкой — начальник или дремлет в тенёчке, или гроф в саду попивает. А работать?!

— Помогло?

— Ещё как! — ухмыляется Алан. — Жалобы на проволочки и бездействие Совета сократились в десять раз!

Перед домом покойной растут огромные ивы, трава усеяна опавшей листвой. Многие специально в конце лета убирают заклинания очистки газонов, чтобы сохранить неповторимую атмосферу осени.

— Светлого дня, — слышу я.

К нам подходит довольно крепкий старик. Выбеленные сединой волосы собраны в длинный хвост, загорелое лицо прорезают морщины, лучиками собираются в уголках тёмных глаз. Печаль и пустота во взгляде подсказывает, что это хозяин дома.

— Вы из УМКи? — безразлично спрашивает он.

Предъявляю жетон, на который старик даже не глядит.

— Я Áйрек Уэкри, — представляется он. — Муж Каэлы… Вы что-нибудь узнали?

— Только то, что смерть госпожи Уэкри — первая в цепочке подобных убийств, — сдержанно отвечает Алан. — Простите, что снова беспокоим вас…

— Вы не беспокоите, — перебивает его Айрек. — Я рад любому поводу заполнить пустоту. Так странно — быть одному после пяти с половиной веков вместе с Каэлой. Я… я оказался не готов. Понимаете, я старше и ниже уровнем и никогда не думал, что переживу Каэлу…

Он умолкает. Его взгляд беспомощно скользит по листьям на газоне.

— Простите… Не хотел отвлекать вас от работы. Мне просто теперь не с кем поговорить. Дети, внуки — всё не то. Они не понимают…

Мне приходится отвернуться, чтобы скрыть слёзы.

Кем бы ни был этот убийца, как бы ни прятался — я его найду. Ради заботливого внука Гуэра, благодарных учеников Лорейна, большой дружной семьи Генела и Айрека Уэкри, потерявшего самого близкого человека.

Сад я обхожу быстро — он невелик. Кроме могучих ив лишь несколько цветочных клумб с настурциями, протягивающими к солнцу жёлто-оранжевые лепестки. В доме сумрачно, окна зашторены. Среди общего порядка в глаза бросаются вещи, находящиеся явно не на месте: вязаная кофта на спинке стула, расчёска с заколками перед зеркалом в прихожей, забытая театральная программка на кухне.

И ни следа природной магии.

Чтобы убедиться в этом, я повторно исследую все помещения, включая гардеробную и кладовку. Ищу хоть крошечный зелёный отсвет — впустую. Возвращаюсь в гостиную, где оставила Алана. Архимаг выжидающе смотрит на меня.

— Нет, — отвечаю я на невысказанный вопрос. — Заклинание на госпожу Уэкри наложили в ином месте.

— Почему? — задумчиво протягивает Алан. — Представился лучший вариант? Или наш убийца был знаком с нею лично? Побоялся прийти в дом?

— Он мог бы убрать и мужа — с той лёгкостью, что расправляется со стариками.

Из окна я вижу сгорбленную фигуру господина Айрека, бесцельно бродящего по саду.

— Допустим, он всё же не настолько бесчеловечен. Стихийников он убивает с какой-то целью, посторонних щадит.

— Месть? — выдаю я самый очевидный мотив. — Эти четверо, по мнению убийцы, когда-то совершили нечто ужасное, заслуживающее смерти… Кстати, кем работала госпожа Уэкри?

— Начальницей отдела защиты от подтоплений в Водном Управлении. Ушла на пенсию сорок восемь лет назад, в положенные для высших магов пятьсот пятьдесят.

— Строитель, пожарный, металлург и водник, — перечисляю я. — Что между ними может быть общего?

— Что-то должно быть, — уверенно заявляет Алан. — Я это чувствую, Ани!

В волнении он меряет комнату широкими шагами — от старинного камина, сохранённого в качестве украшения, до книжного шкафа с расставленными между книг безделушками и снимками в фигурных рамках. Вдруг он застывает на месте.

— Ани! — ликующий возглас. — Смотрите!

Алан размахивает снятой с полки рамкой.

— Просто замечательно, что вы настояли на осмотре всех домов! Без этого я не смог бы опознать их, постаревших на пятьсот с лишним лет!

Я жадно разглядываю снимок. Четверо молодых людей и девушка в центре. Совсем юные, весёлые, счастливые. Гуэр, Лорейн и Генел. Чтобы убедиться в том, что девушка — это Уэкри, достаточно перевести взгляд на другие снимки: те же светлые кудряшки, мягкие черты лица и прозрачная голубизна глаз. Пятый парень — незнакомый брюнет с квадратным подбородком. Фоном изображения служит весьма знакомая набережная. Лур? Точно, из-за плеча Гуэра выглядывают ни с чем не сравнимые очертания Академии стихий.

— Они были знакомы! — торжествует Алан. — Нечто, не связанное ни с учёбой, ни с работой, свело их в Луре лет пятьсот назад! Нужно выяснить, откуда этот снимок!

От избытка эмоций архимаг хватает меня за руку и тащит за собой в сад.

— Господин Уэкри!

Пока Айрек спешит к нам, я вежливо освобождаюсь из захвата Алана. Коэн прав — излишняя бесцеремонность порой здорово раздражает.

— Господин Уэкри, скажите, пожалуйста, кто это рядом с вашей женой?

Старик разглядывает изображение с явным недовольством.

— Члены добровольного общества, в котором Каэла состояла, когда училась в университете. Вроде какие-то экспериментальные исследования по возвращению магии… Блажь! Всем известно: потратил резерв — остановись, не трогай энергетическую основу. Выгоришь навсегда. Хоть век проживи, хоть два — сила не вернётся.

— То есть вы никогда лично не встречали этих людей?

— Нет, — мотает головой Айрек. — Мы познакомились уже после того, как Каэла закончила Технологический.

Алан разочарованно вздыхает. Я, напротив, перехватываю инициативу.

— Припомните, господин Уэкри, ваша жена не рассказывала вам каких-либо подробностей? Это очень важно, — добавляю, заметив скепсис в глазах старика. — Возможно, люди на снимке как-то связаны с убийством.

Айрек морщит лоб.

— Кажется, исследования проводились в Луре. Потом произошла какая-то мерзкая история… Каэла не любила вспоминать, да и мне это было неинтересно, если честно. Я считаю, коли уж маг выгорел, не стоит обольщать его ложными надеждами. В Керизе найдётся занятие для любого человека, даже совсем без магии. Эксперименты над людьми — зло, какой бы благой целью их ни прикрывали.

Ловлю себя на том, что киваю, соглашаясь с Айреком.

— Благодарим за ценные сведения, — судя по голосу, Алану не терпится немедленно действовать. — Мы забираем снимок как вещественное доказательство. После окончания следствия отдадим вам обратно.

— Можете не утруждаться, — поникает Айрек. — Каэлу он всё равно не заменит.

Он уходит в дом, согбенный и унылый.

— Куда теперь? — спрашиваю Алана. — В Лур?

— Нужно как можно быстрее установить личность пятого мужчины на снимке, — архимаг озадачен. — Проблема в том, как это сделать без лишних вопросов. Я же сейчас всего лишь ваш ученик, а у вас ограниченный доступ к базам… Демоны! Придётся преждевременно раскрывать себя.

— Не вижу проблемы, — усмехаюсь я. — Алан, вы мне доверяете?

— Да, — не задумываясь, отвечает он.

— Ловлю на слове.

Для вызова этого номера, первого в списке всех моих контактов, мне достаточно лишь нажать на кнопку. Ответ приходит мгновенно.

— Госпожа Рэйстен?

— Господин Шэнон, нужна ваша помощь.

***

От негодования Алана меня спасает то, что Шэнон появляется через секунду после вызова. Мой начальник действительно очень сильный маг. Каким бы он был, если б не выгорел?.. Возмущённый взгляд архимага Шэнон игнорирует.

— Ани, что случилось?

«Ани»… Второй раз — значит, не оговорка.

— Прежде всего, господин Шэнон, вам следует знать… — заметив протестующий жест, резко добавляю: — Алан, напомнить про доверие?! Что для вас важнее: результат или личная неприязнь?

После краткой паузы, убедившись в отсутствии возражений, продолжаю:

— Мой якобы ученик — Риалан Крэйн Эрол, архимаг Кериза. Он тайно ведёт расследование серии убийств и не может действовать от своего имени. Алан, прошу вас, расскажите всё господину Шэнону.

— Если вы настаиваете.

Алан злится недолго. Работа на первом месте — он понимает это не хуже меня.

— Пройдёмте в мой кабинет, — предлагает Шэнон. — Разговаривать посреди чужого сада, выставляя себя на всеобщее обозрение, не слишком удобно.

Странно, но он не злится. И не ехидничает. А создав портал, предлагает мне руку. Непривычно видеть его таким — обходительным и любезным. Через тонкий шёлк рубашки чувствуется твёрдость тренированных мышц… Женская половина нашего Управления сойдёт с ума, когда узнает, что мне посчастливилось оценить эту твёрдость!

Мой расчёт на то, что и Алан, и Шэнон профессионалы, оправдывается. Архимаг излагает суть дела, не упуская ни одной подробности. В конце он протягивает снимок, обнаруженный в доме Уэкри.

— Более чем вероятно, что последний мужчина из этой пятёрки тоже под заклинанием и может умереть в любую минуту. Его нужно срочно отыскать… Ани, вы ведь способны отменить чужое воздействие?

— Я попробую, — не решаюсь обнадёживать заранее. — С растениями это срабатывает, но мне никогда не приходилось оттачивать свои навыки на людях.

— Искренне хотелось бы, чтобы так было и впредь, — Шэнон забирает снимок из рук архимага. — Господин Эрол, дорога каждая минута, однако я могу кое-что добавить по поводу экспериментов в Луре. Пятьсот семьдесят лет назад при Государственной Академии Стихий образовалась группа юных энтузиастов, выдвинувшая смелую гипотезу о возможности восстановления выгоревших магов. Несмотря на риск, вызвалось несколько добровольцев. В результате всё закончилось трагедией и исследования запретили.

— Это действительно очень важно, — Алан не спрашивает, почему начальника УМКи заинтересовали такие сведения, и я облегчённо выдыхаю. — Запишите мой личный номер для связи, господин Шэнон. Как только что-то обнаружите…

— Сразу наберу вас.

Два портала возникают одновременно. Шэнон уходит первым. На тот, что создала я, Алан косится с подозрением.

— Нам следует навестить ректора Академии Стихий, — поясняю я. — Госпожа Сево́н на посту всего двадцать с небольшим лет, но в архивах должны быть записи о тех давних экспериментах. А если очень повезёт, то отыщутся и свидетели тех событий — многим профессорам далеко за шестьсот.

— И под каким соусом мы туда заявимся? — задумывается Алан. — О природной магии упоминать нежелательно, об убийствах тоже…

— Выбора нет, — решительно шагаю в портал. — Для вопросов хватит и моего скромного жетона. А нащупаем нить — станет уже не до маскировки.

Государственная Академия Стихий Лура — город в городе. По своей работе мне приходится бывать здесь несколько раз в месяц: нет больших возмутителей спокойствия, нежели студенты. Их фантазия безгранична, а изобретательность и нетривиальные способы достижения целей порой ставят в тупик даже профессоров.

Ректор Эми́ра Севон при виде меня в притворном ужасе округляет глаза:

— Ани! Что опять натворили мои талантливые непоседы?!

— Для разнообразия ничего, — успокаиваю её. — Госпожа Севон, я хочу познакомить вас со своим учеником. Алан Крэйн, высший уровень.

Тут я радуюсь, что умением разбирать цвета наделены лишь природники. Для всех прочих аура архимага — просто ослепительное сияние. Тем не менее Эмира восхищённо разводит руками.

— Ого! Молодой человек, как я пропустила такое яркое дарование? Вы стихийник или универсал?

— И то, и то, — скромно опускает взгляд Алан.

— А где учились?

— Государственный Университет Мефиса, спецкурс.

Он что, собирается всю свою подлинную биографию рассказать? На всякий случай — вдруг Эмира не догадается, кто перед ней! Не дожидаясь, пока ректор продолжит расспросы, встреваю:

— Госпожа Севон, мы к вам по служебной надобности. К сожалению, тайна следствия не позволяет раскрыть подробности, но нам необходим доступ в архивы Академии.

— Всевышнего ради, не надо никаких подробностей! Мне вполне хватает моих оболтусов. Копайтесь в этой пыли на здоровье! — Эмира роется в ящике письменного стола и достаёт тонкую пластину ключа. — Центральный корпус, левая лестница, второй подземный этаж, единственная приличная дверь с табличкой «Архив». Заодно будьте так добры, обновите заклинание Стазиса, месяц уже руки не доходят.

— Это ещё не всё, — продолжаю я. — Подскажите, остались ли в Академии профессора, что преподавали здесь пятьсот семьдесят лет назад?

— Профессора — нет, — разочаровывает нас Эмира. — Ани, чтобы заслужить честь у нас преподавать, нужно хотя бы век после получения диплома проработать в заведении пониже рангом, а семь сотен лет не проживут маги даже высшего уровня. Бывают исключения — например, профессор Вайд Дорел был приглашён к нам после того, как он восемьдесят три года проработал в Академии Стихий в Нигоре, но это был блестящий ум, настоящий талант. Мы все его оплакиваем… Однако заведующая библиотекой когда-то была нашей выпускницей. Госпожа Лорéя Клéйгер, она сейчас на месте. Тот же центральный корпус, третий этаж, направо… Молодой человек, а вы не задумывались об учительской карьере?

— Нет, — ёжится Алан. — Мне хватает ученичества.

Он красноречиво смотрит на меня.

— Благодарю за сотрудничество, — забираю у Эмиры ключ и спешу удалиться.

— Фу, — расслабляется Алан, покинув кабинет ректора.

— Так пугает роль учителя? — улыбаюсь я.

— Коэн всё время напоминает мне об обязанности взять воспитанника, — откровенничает Алан. — Пока мне удаётся отговариваться тем, что в Керизе нет магов с тремя видами энергии сразу, но рано или поздно придётся. Как представлю себя на годы привязанным к неуправляемому подростку, так волосы дыбом!

Слышать свои слова от другого человека забавно.

— Разделимся? — предлагаю я. — Вы в архив, я к госпоже Клейгер? Или предпочитаете беседовать с заведующей сами?

— Уступаю вам старушку, — в бирюзовой глубине глаз архимага вспыхивают озорные огоньки. — Вот если бы на её месте была хорошенькая девушка… вроде вас, Ани.

Фыркаю и отдаю ему ключ.

— Надеюсь, вы не забудете обновить Стазис.

Шуточки у него… Настораживающие.

***

— Управление Магического Контроля? — Взгляд госпожи Клейгер холоден и недоверчив. — С чего это УМКа расследует скандалы вековой давности?

Назвать заведующую библиотекой старухой не повернётся язык у самого придирчивого злопыхателя. Седина в золотисто-каштановых волосах закрашена так искусно, что цвет кажется натуральным. Моложавое подтянутое лицо без единой морщины, лёгкий макияж, элегантный костюм, облегающий великолепную фигуру, на ухоженных пальцах дорогие кольца. Аура насыщенного синего цвета — универсал высшего уровня.

— Это закрытая информация.

Клейгер насмешливо вздёргивает бровь:

— Помилуйте, госпожа Рэйстен! Мне не сто лет. Если я свидетель — вызывайте меня обычным порядком, если подозреваемая — предъявляйте обвинение. Тратить своё время на разговоры с вами я не намерена.

Ах так?!

— Прекрасно, госпожа Клейгер. Вы арестованы за сокрытие важных сведений, относящихся к расследованию серии жестоких убийств. Просьба сдать все магические устройства. У вас есть право хранить молчание, право на защитника в суде и один вызов по вашему выбору до момента полной изоляции.

Мой жетон ярко вспыхивает, подтверждая правомочность действий. Заклинание Пут алой спиралью обвивает Клейгер. Может, роста во мне и полтора соненна, только я сотрудник государственной службы, а не праздная любопытствующая девочка, которой, судя по неласковому приёму, сочла меня заведующая библиотекой.

— Прошу следовать за мной.

— Погодите! — выражение лица Клейгер стремительно меняется. — Вы меня не так поняли! Я не скрываю сведений! Госпожа Рэйстен, пожалуйста, снимите Путы!

Выдерживаю паузу. Надеюсь, грымза знает что-нибудь стоящее, а не просто решила досадить «девочке». С подобной реакцией я раньше сталкивалась слишком часто, меня редко воспринимали всерьёз такие солидные респектабельные дамы. Заклинание медленно втягивается обратно в жетон.

— Да, я помню ту скандальную историю. Какой-то якобы гениальный студент-старшекурсник собрал группу пышущих энтузиазмом юнцов для исследований выгоревших магов, а столь же недалёкий профессор позволил им использовать полигон Академии. Как и следовало ожидать, это добром не кончилось. Подопытная девочка погибла, кто-то там ещё сошёл с ума… Профессора наказали, студентов отругали, исследования запретили.

— Вы, конечно же, не знаете имён?

— Кажется, идейного вдохновителя звали Сéлев. Или Сéлен?.. — Клейгер пожимает плечами. — Что-то в этом роде. Он здесь учился. А профессор — господин Мо́риж Уэ́стен, проработал в Академии ещё лет двести. Родители пострадавшей пытались привлечь его к ответственности, но он весьма ловко переложил вину на студентов.

— Они все были стихийниками? — спрашиваю, стараясь не выдать волнения.

— Стихийниками? — Клейгер несколько минут размышляет. — Да, похоже. По их теории, стихийная энергия — основа для всех остальных, если поставить мага в экстремальные условия, то его сила вернётся… Бред!

Заведующая презрительно поджимает губы. А я думаю о том, что природная магия сильнее стихийной. И если идея не полная ересь, то под воздействием шоковой терапии возникнет именно она.

— Вы упомянули, что кто-то в результате эксперимента потерял рассудок.

— Что-то в этом роде. Свихнулся, обезумел… Я же тогда была рядовой студенткой, мы передавали друг другу лишь слухи. Сплетни ходили самые невероятные! От обретения подопытными сверхспособностей до превращения их в полных идиотов.

Звонок устройства связи отвлекает меня от мыслей.

Голос Алана сдержан и зол:

— Ани, можете подойти?

— Иду, — отвечаю я и перевожу взгляд на госпожу Клейгер: — Благодарю за информацию. Всего доброго.

Библиотекарша не утруждается любезностями, ограничиваясь сухим кивком. Я слишком тороплюсь, чтобы прививать ей уважение к государственным службам. Ни один сотрудник УМКи не досаждает гражданам Кериза без веской причины, никто из нас не расспрашивает людей забавы ради и не пользуется служебным положением — настолько строго сие контролируется и наказывается, от штрафа до тюремного заключения. И считать, что мой жетон висит для красоты, — бо́льшая глупость, чем теории о восстановлении магии.

Архив Академии Стихий до безобразия скучен. Комната похожа на банковский сейф, стены которого от пола до потолка занимают полки с папками. В центре стол с парой жёстких стульев и парящий над ними светильник. Алан нервно расхаживает, сжимая в руке пачку бумаг.

— Эти… — с трудом подавленное ругательство. — Нехорошие люди! Во главе с ректором Академии! Скрыли все данные! Испугались гнева Совета! Списки участников, имена подопытных — всё уничтожено! Любуйтесь — засвидетельствованные протоколы о ликвидации записей! «Ради полного сохранения тайны», — издевательски цитирует он формулировку. — С каждого из причастных взята магическая клятва о молчании… Слава Всевышнему, что заклинание Полного Забвения не применили!

Забираю протянутые мне документы, сажусь и читаю. Обтекаемые формулировки, почти в каждой строке встречаются «чрезвычайно опасно» и «не допустить повторения». Ни одного имени, профессор Уэстен упомянут вскользь. Также нет имён пострадавших — «жертвы» и «потерпевшие». Во множественном числе — значит, библиотекарша не ошиблась, их было несколько.

— Тем не менее Шэнон слышал про эту историю, — другим тоном, уже спокойнее, замечает Алан. — В общих чертах, и всё же…

— Группа юных энтузиастов со всего Кериза собирается, увлечённая необычной идеей, — я зажмуриваюсь, стараясь сосредоточиться. — Стихийники высшего уровня, из которых мы знаем четверых: Каэлу Уэкри, Вэмора Генела, Корэша Лорейна и Акено Гуэра. Пятый нам пока не известен, но Шэнон его отыщет по снимку. Профессор Мориж Уэстен из Государственной Академии Стихий в Луре предоставляет им полигон… Масштабные, однако, исследования. Был профессор в курсе подробностей или нет, уже неважно, поскольку Уэстен давно покоится с миром. Теория студентов проста и оригинальна: считая стихийную магию основной энергией, они подвергают добровольцев жестоким испытаниям, каким — боюсь даже и предполагать, у юности богатое воображение. В идеале, балансируя на грани жизни и смерти, подопытные должны вернуть силу стихийника. По факту в результате одна девочка умирает, второй испытуемый сходит с ума.

Выдыхаю и открываю глаза.

— Но первоосновой является природная магия — самая могущественная сила в мире. И предположив, что эксперимент удался и именно она пробудилась в том испытуемом, мы получаем мага-природника с неадекватной психикой.

— За что он мстит, если дал добровольное согласие на участие в исследовании? — задаёт закономерный вопрос Алан. — И почему спустя столько лет?

— В Керизе безумие настолько редко, что специальных заведений не существует. Зато есть закрытые реабилитационные центры, где помогают людям в сложных ситуациях. После сильных потрясений, болевого шока или ради восстановления резерва. Допустим, наш природник попал туда.

— Это легко проверить, — загорается Алан. — В Керизе всего два таких центра — в Нэ́йзе и Ро́крэ. Но держать там человека столько времени! Ему сейчас не меньше шестисот лет — вся жизнь взаперти!.. Может, поэтому он и захотел поквитаться с теми, по чьей вине так получилось?

— Госпожа Клэйгер припомнила имя — Селев или Селен. Гений, в чью голову пришла опасная идея. Он был студентом этой Академии, следовательно, его имя можно посмотреть в списках учащихся.

— Так… — Алан ищет в записях дату событий. — Сто сорок восьмой год одиннадцатого тысячелетия… Хоть что-то не утаили, паршивцы!

Он оглядывает полки и устремляется в дальний угол. Я ещё раз пробегаю записи. В скупых строчках официальных документов мне чудится страх. Обычный студент-старшекурсник открыл способ с риском для жизни возвращать магию, но вместо утраченной стихийной пробудилась иная, опасная сила… Или я это всё придумала? В бумагах нет даже намёка на природную магию, если бы не наш преступник, ничто не связывало бы эксперименты в прошлом и убийства сейчас.

Звонок вызова в тишине архива заставляет меня подскочить.

— Господин Шэнон?!

— Ани, Эрол с вами? Я нашёл человека со снимка. Гéрзи Сéлер, маг-стихийник, шестьсот три года, проживает в Луре, Театральный район, площадь Искусств, девятнадцать.

Алан подскакивает с листком в руке, показывает мне.

«Герзи Селер, сельскохозяйственный факультет, выпуск сто сорок девятого года, стихийная магия, высший уровень. От распределения отказался».

— Шэнон, если вы приложите к снимку выписку из базы данных, я буду очень вам признателен, — благодарит Алан. — Встретимся там, хорошо?

— Ждите через пять минут.

— А он молодец! — признаёт архимаг. — Времени зря не тратит!

— Господин Шэнон настоящий профессионал, — заявляю с такой гордостью, словно это моя личная заслуга. — Нам тоже неплохо бы поторопиться.

Портал в Театральный район я открываю, не дожидаясь просьбы, — вряд ли Алан представляет карту Лура. В сквере на площади Искусств в третьем часу дня полно родителей и нянь с малышами. Незадачливый папаша вытаскивает из фонтана вопящего карапуза, в то время как второй озорник за его спиной радостно закапывает в песочнице свои сандалии, поливая их водичкой из формочки. Ужас в глазах Алана при виде этой картины подмывает меня спросить, думает ли он о детях так же мрачно, как и об ученике, но свой неуместный порыв я сдерживаю.

Высоченного красавца, спасающего сандалии от скорбной участи, я сначала не узнаю — потому что никогда не видела на этом бледном лице такой ослепительной улыбки… Это Шэнон?! Начальник УМКи, подхватывающий хохочущего ребёнка на руки, поражает меня настолько, что я неприлично открываю и закрываю рот. Алан прослеживает направление моего взгляда и многозначительно хмыкает. Но Шэнон, вручив сына отцу и подходя к нам, уже становится похож на самого себя — спокойный, бесстрастный, собранный. Вот только забыть этот краткий миг у меня вряд ли получится.

— Господин Селер после окончания Академии служил в Аграрном Управлении Лура, тридцать лет как на пенсии, сейчас должен быть дома, — Шэнон указывает на двухэтажный особняк с эркером. — Я могу быть вам полезен?

— Ещё как, — кивает Алан. — Сейчас главное — застать Селера живым. Вы с нами или подождёте снаружи?

— С вами интереснее, — уголок с одной стороны губ едет чуть вверх, обозначая иронию.

— Вот и отлично! — подытоживает Алан.

***

Кнопка звонка у входной двери стилизована под старину — выпирающая полусфера в обрамлении завитушек. При нажатии где-то далеко в глубине дома раздаётся удар гонга или колокола — мне трудно подобрать определение, никогда не увлекалась историей. Открывает нам крепкий пожилой мужчина, нисколько не напоминающий древнего старца.

— Светлого дня, — улыбается он гостям.

— Светлого дня. Управление Магического Контроля, Ани Рэйстен, — представляюсь я. — Вы Герзи Селер?

— С утра им был, — шутит хозяин дома. — Чем обязан вниманием?

Я всматриваюсь в его ауру. Яркая чистая голубизна стихийной магии в районе сердца безжалостно искорёжена. Травянистая зелень за сутки воздействия вросла волосатым клубком спутанных нитей, нарушив естественный ток энергии. Отсроченная смерть.

— Хотим сохранить вам жизнь. На вас вчера было наложено опасное заклинание, я попробую его снять. Не уверена, что получится, но следует хотя бы попытаться.

Наверно, последняя фраза лишняя — так стремительно бледнеет Селер.

— Вы кто?!

— Ваш единственный шанс выжить! — встревает Алан.

Шэнон слов не тратит, подхватывает опешившего хозяина под локоть и тащит в дом. В полумраке просторного холла Селер приходит в себя.

— Гостиная налево… Господа, вы уверены?..

— Заклинание может убить вас в любую секунду, — подтверждаю я. — По опыту, его действие сказывается через сутки, и эти сутки истекают. Пожалуйста, сядьте куда-нибудь и помолчите.

Алан почти силой усаживает Селера в кресло, придерживая его за плечи. Не забыть потом поблагодарить.

— Господин Селер, возможно, будет больно. Постарайтесь не дёргаться.

Я никогда не применяла такие заклинания на людях, только на растениях. Понятия не имею, что они при этом испытывают… Я вообще не уверена, что справлюсь!

— Ани, вам тоже лучше присесть, — передо мной волшебным образом оказывается стул.

Забота Шэнона непривычна и, чего скрывать, приятна. Хорошо, что у меня нет времени разбираться в собственных странных ощущениях. Испуганное лицо Селера передо мной напоминает о первоочередной задаче.

Сконцентрироваться. Представить, что передо мной просто цветок… К примеру, хризантема из сада Лорейна, чьё время гибнуть не пришло. Осторожно потянуть за ниточку, подцепить вторую, ослабить и развязать узел. Спешка не нужна, нам с хризантемой некуда торопиться. Теперь найти второй конец, подвинуть, распустить… Мы с тобой одной природы, поэтому должны сотрудничать, верно? Мои пальцы аккуратно сматывают освобождённые нити, клубок я развеиваю, словно сухую листву. Всё? Голубая чистая аура стихийного мага обещает ещё долгие годы жизни.

— Как вы себя чувствуете, господин Селер? — интересуется Шэнон.

— Полнейшим идиотом, — честно признаётся спасённый.

— По крайней мере, вы живой идиот, — парирует Алан. — В отличие от Уэкри, Генела, Лорейна и Гуэра. Их аналогичное заклинание отправило на Небеса.

— Простите?.. — недоумевает Селер.

Шэнон протягивает ему снимок. Какое-то время Селер вглядывается в изображение, затем его передёргивает.

— Вон оно что… Я и забыл их фамилии. Каэла, Вэмор, Корэш и Акено… Они мертвы?

— Их убили — точно таким же способом, которым собирались прикончить вас. Так что, если вы собираетесь юлить и ссылаться на плохую память, я не стану с вами церемониться, — в голосе Алана прорезается металл. — От ваших экспериментов в сто сорок восьмом году пострадали люди: один из них мстит.

— Это невозможно, — отрицательно качает головой Селер. — Никто из них троих… то есть я хотел сказать, двоих…

После оговорки следует зловещее молчание. Селер напряжённо кусает губы, затем решается:

— А, ладно! За давностью лет вы всё равно не предъявите обвинение. Мы не могли обнародовать наш единственный успех, потому что согласие на опыт было устное. С двумя другими добровольцами, Рейной и Шелдом, профессор Уэстен заставил подписать договора, и, как назло, там ничего не получилось. Рейна умерла, Шелд свихнулся. Твердил, что из него лезут зелёные нити…

— То есть, у вас был третий подопытный, которого вы не афишировали? — Алан сжимает кулаки.

— Наша удача, — не отпирается Селер. — Собственно, с этого всё и началось. Если совсем честно… Это её гениальная идея — заставить мага использовать скрытые возможности организма. Я просто продолжил исследования.

— Её?

— Изáра Гро́уз. Студентка Института Пространства в Оли́зе, моя невеста. Таких сильных стихийников я никогда не встречал — ни до, ни после. И надо же такому случиться, что именно Изара по глупости выгорела перед самыми экзаменами. Конечно, она не могла с этим смириться. Мы экспериментировали вдвоём, Изара вернула магию… И мне захотелось повторить! Понимаете, это был бы прорыв — сколько возможностей для выжженных магов!

Шэнон криво усмехается.

— Господин Селер, ваш прорыв смертельно опасен. Лучше жить без магии, чем сойти с ума или погибнуть.

— Изара так не считала. Но она не стала бы мстить! Ведь это было её желание — пройти через пытки и обрести утраченное.

— Пытки?! — вырывается у меня.

— Когда ты тонешь, горишь, падаешь с огромной высоты или оказываешься под землёй, просыпается инстинкт выживания, — поясняет Селер. — Второе дыхание.

— Или ты захлёбываешься, сгораешь, разбиваешься и задыхаешься, — ледяным тоном комментирует Алан. — Как погибла Рейна? Утонула или переломала кости?

— Сердечный приступ в момент прыжка с крыши. Как выяснилось, она умерла ещё в полёте.

— А Шелд?

— Его закопали на два соненна вглубь. Он выбрался, но уже ничего не соображал.

Мне становится страшно. Теперь я понимаю обтекаемые формулировки в документах. Да узнай Совет Магов о том, что творили эти студенты, — скандал всколыхнул бы весь Кериз!

— Но Гроуз выжила?

— Я держал её под водой, пока она не захлебнулась, после чего вытащил и собирался сделать искусственное дыхание. Однако Изара сама пришла в себя, и магия к ней вернулась.

— Стихийная магия? — прищуривается Алан.

— Какая же ещё? Она была стихийником!

— Господин Селер, вы так замечательно всё это нам рассказываете… — Шэнон кажется спокойным, но я замечаю, как напряжены сжатые пальцы. — Разве с вас не взяли магическую клятву о неразглашении тайны?

— Так что-то случилось неделю назад, — разводит руками Селер. — Раньше я и вспоминать не мог — в голове сразу туман и тошнота подкатывает. А тут вдруг щёлкнуло и отпустило!

— Кто накладывал клятву? — мрачнеет Алан.

— Профессор Вайд Дорел.

— Господин Дорел скончался как раз в это время. — Шэнон переглядывается с Аланом. — Прожил рекордные шестьсот восемьдесят девять лет. Вероятно, они специально выбирали самого молодого из профессоров Академии, чтобы клятва сохранилась подольше, но, к сожалению, со смертью мага заклинание утратило силу.

— Гроуз тоже находилась под клятвой? — уточняет Алан.

— Да, её считали одной из исследователей. Никто, кроме меня, не знал, что на самом деле она первая подопытная.

— Где она сейчас?

— Не знаю. Изара пропала сразу после суда.

— Вы пытались её разыскать?

— Конечно! Её семья жила в Олизе, но домой она не вернулась… Вы думаете, что Изаре тоже угрожает опасность?

— Господин Селер, скажите… — встреваю я. — На этом снимке вас пятеро. Почему там нет госпожи Гроуз?

— Изара держалась в тени, общалась только со мной и Каэлой.

— И спустя почти шестьсот лет опознать её смогла бы лишь госпожа Уэкри?

Алан, осознавший смысл моих вопросов, поднимает вверх большой палец.

— Не знаю, — теряется Селер. — Я за себя-то не могу поручиться: узнал бы я сейчас Изару? Тогда она была совсем девочкой. Они с Рейной были ровесницами — обеим исполнилось по тридцать три года.

— Как фамилия Рейны? Что вы о ней знаете? — вцепляется в него архимаг.

— Ка… Кáури. Она из Шио́ра, студентка Академии связи… была. Универсал, о том, каким образом выгорела, не рассказывала никому.

— А Шелд?

— Про него мне ничего не известно, кроме того, что он химик. Но его отправили в Рокрэ, там вы его легко найдёте… Если он жив. Тогда ему было за пятьдесят, а выгоревшие маги живут меньше.

— Не всегда, — Шэнон зло суживает глаза. — Селер, скажите… Вас совсем не мучила совесть? Ведь вы фактически убили двоих людей.

Архимаг встаёт с ним рядом, присоединяясь к вопросу.

— Они хотели вернуть магию, — равнодушно пожимает плечами Селер. — Добровольно согласились пройти испытания. Подписали документы. Нас даже суд Академии оправдал!

— Не оправдал, — Алан смотрит в сторону. — Испугался общественного мнения. Вас заставили молчать и сделали вид, что ничего не было. Потому что, подозреваю, Шелд магию тоже вернул…

Только не стихийную, а природную, продолжаю я за него. Зелёные нити — потоки энергии. Безумный Шелд стал магом-природником. Опасную идею спрятали от Кериза. А если кто-то из профессоров Академии догадался, какую первородную основу можно получить, почти умерев, — я не удивляюсь, почему все до единой бумаги уничтожили.

Шэнон поворачивается к Алану.

— Вы или я?

— Я, — тихо отвечает архимаг. — Это моя обязанность.

Смысл их диалога доходит до меня через секунду, когда с пальцев Алана слетает нить насыщенного синего цвета — универсальная магия. Хозяин дома цепенеет, остекленевший взгляд упирается в стену, пока Селер без всякого выражения громко повторяет за архимагом слова:

— …никогда не разглашать обстоятельства… не произносить вслух имён… не помышлять повторить…

Клятва длинная. На последней фразе в воздухе возникает символ забвения.

— Живите дальше, Селер, — бросает Шэнон. — Если сможете.

***

— Вы не поторопились? — спрашиваю без особой уверенности.

Мы стоим на площади, в сквере мирно играют дети, сандалии озорника на сей раз плавают в фонтане. Пытаясь достать их заклинанием, папаша поднимает тучу брызг, мокрые с головы до ног карапузы восторженно пищат.

— Он всё равно больше ничего не знает, — объясняет Алан. — Всевышний, первый раз в жизни я пожалел о спасении человека! Какая же мразь! Неужели остальные не лучше?! Награды бравого пожарного Лорейна, любящая семья Генела, заботливый внук Гуэра, тоскующий муж Уэкри… Это всё обман?!

— Они были молоды, полны энтузиазма и верили в благую цель своих исследований, — Шэнон отрывает взгляд от малышей у фонтана. — Клятва позволила им прожить счастливую жизнь. Никто не помнил о пытках и убийствах, Уэкри даже снимок хранила… Но знаете, Эрол, я искренне пожелал вам очень долгих лет. Если память Селера не единственное, что вы взвалили на себя.

— Не единственное, — мрачно подтверждает Алан. — Более того… Когда-нибудь мне придётся забрать ту часть клятв, что сейчас держит Коэн. Молодость архимага — не просто одно из непременных условий назначения на эту должность.

Видя тоску в глазах Алана, я спешу вернуть разговор в деловое русло.

— Как найти эту Гроуз?

— Схожу поищу её в базе? — предлагает Шэнон.

— Давайте прежде прогуляемся в Рокрэ и посмотрим на чудом оставшегося в живых подопытного, — возражает Алан. — Что-то мне подсказывает, сначала нужно понять мотивы убийцы. Не складывается у меня в голове картина. Если верить Селеру, его девушка, выгоревшая стихийница, сама подала идею о чудовищном методе обретения магии. Первая прошла испытания, увенчавшиеся успехом. Почему спустя столько времени она решила мстить? Тем более, если у них двоих были отношения!

— Так утверждает Селер. Но это не означает, что так было на самом деле. Отчего-то Изара его бросила! — хмурюсь я. — Парни иногда выдают желаемое за действительность. Им кажется, что девушка отвечает взаимностью, в то время как она пользуется их чувствами.

— Вы очень верно это подметили, Ани. Любовь делает нас глухими и слепыми, — усмехается Шэнон. — Госпожа Гроуз могла притворяться или просто не мешала Селеру заблуждаться относительно её истинных намерений. Как говорится, сам придумал, сам поверил.

Я ловлю его ироничный взгляд и вспоминаю слова Коэна. Кайл Шэнон сейчас имеет в виду себя? Женщина, разрушившая его жизнь… Он любит её до сих пор? Или эта горькая ирония — свидетельство осознания своих ошибок?

— В любом случае необходимо взглянуть на безумного Шелда, — настаивает Алан. — Считайте это интуицией. К тому же Ани должна убедиться, что он именно природник, иначе версия, которую мы выстроили, рушится.

— Мы? — уточняет Шэнон.

Алан косится на меня, затем в воздухе вспыхивает полупрозрачная грань звукового барьера. Я вижу, как губы архимага шевелятся, понимаю, что Шэнон ему отвечает, но к великому сожалению, ничего не слышу. Длится это пару минут, после чего заклинание исчезает.

— Договорились? — спрашивает Алан уже вслух.

— С одной поправкой. Никакого принуждения.

— За кого вы меня принимаете?! — возмущается Алан.

— За человека, не привыкшего к отказам.

Хмыкаю. Опять в памяти всплывает Коэн!

— Ничего, что я тут стою? — вкладываю в вопрос весь сарказм, на который способна. Устроили тут!

— Простите, Ани, — мило улыбается Алан. — Мы идём в Рокрэ.

Перевожу взгляд на Шэнона.

— Пожалуйста, Ани, извините за столь неподобающее поведение, — бледные щёки Шэнона розовеют.

Он предлагает мне руку, и то же самое делает Алан. Да они издеваются?! Задираю нос и сама создаю портал. Взрослые люди, а ведут себя хуже мальчишек! Или мужчины никогда не перестают выяснять между собой, кто круче?

Тогда я рада, что родилась женщиной!

***

Порталы на территории реабилитационного центра под запретом, приходится идти по длинной аллее от ажурной ограды до зданий в глубине. В Рокрэ приближение осени чувствуется сильнее, чем в центральной части Кериза. Желтеют деревья, сбрасывая листья, резкий холодный ветер лохматит волосы, и я велю им заплестись в косу.

— Вот это да! — присвистывает Алан, наблюдая за самоплетущейся косой. — Какая экономия времени! Я по полчаса утром мучился — пока расчешешь, всех демонов помянешь.

— А вы жени́тесь, — ехидно откликаюсь я. — Перело́жите неприятную обязанность на жену. Девушки страсть как любят возиться с волосами своих благоверных.

— Увы, мне теперь девушек завлекать нечем, — Алан с сожалением проводит ладонью по стриженому затылку. — Жертва во имя долга! Придётся потом невесть сколько с иллюзией ходить.

— Заклинание Скорости попробуйте, — советует Шэнон. — У меня за год отросли почти с нуля.

— Тоже издержки службы? — сочувственно спрашивает Алан.

— Собственная юношеская дурость. Эрол, вы хотите сначала посетить Шелда или поговорить о нём с персоналом центра?

— Информацию стоило бы получить прежде, чем увидим несчастного безумца. Он нам точно ничего важного не скажет.

— Тогда прошу за мной.

Центр состоит из нескольких совершенно одинаковых корпусов, но Шэнон уверенно направляется к дальнему из них. Мы с Аланом еле поспеваем за его быстрым шагом. У входа в здание на скамейке скучает плечистый молодой человек в строгом костюме — то ли охранник, то ли пациент. Аура боевого мага цвета индиго гармонирует с рельефной мускулатурой и квадратной челюстью.

— Светлого дня, — желает нам боевик. — Из УМКи или Госнадзора?

— И вам светлого дня. Управление Магического Контроля Лура. Господин Дéйрен у себя?

— Куда ж он денется? — равнодушное пожатие плечами. — Только что с обеда вернулся. Как пройти, знаете?

— Если за сто лет Арэ́н не изменил своим привычкам, найдём.

— Не изменил, — вздыхает боевик. — Жетон покажите для порядка. А то я тут на днях пропустил одну дамочку, потом строгий выговор схлопотал.

Два одновременно вытащенных жетона вновь настраивают боевика на благостный лад. Дверь открывается сама, пропуская нас внутрь.

— Вы тут бывали? — осторожно интересуется Алан у Шэнона.

— Доводилось.

— Дейрен — руководитель центра?

— Официально Рокрэ руководит господин То́дри, талантливый администратор. Арэн Дейрен его старший помощник. Прозвище — Целитель душ. Впрочем, вы сейчас сами поймёте.

Шэнон ведёт нас через длинный холл по коридору и вверх по лестнице, потом опять коридор, поворот налево, снова лестница…

— Как вы ориентируетесь в этом лабиринте? — ворчит Алан.

— Пройдёте пять сотен раз, запомните.

Я готовлюсь увидеть кабинет таинственного Целителя душ, но Шэнон приводит нас в зимний сад. Здесь тепло, даже жарко. Деревья в кадках хранят отпечаток знакомой магии, госпожу Суэз легко определить по характерным следам заклинаний. Посреди помещения — искусственный пруд, но вместо рыб в воде снуют странные ярко-полосатые змейки.

— Арэн! — громко зовёт Шэнон.

Из листвы выныривает низенький плотный ярко-рыжий мужчина в светло-зелёном халате. Чем-то он напоминает мне моего воспитателя в младшей школе — общим впечатлением покоя и надёжности.

— Кай! — всплёскивает руками коротышка и спешит к нам. Упомянутого он заключает в объятия, причём, поскольку ростом мужчина даже ниже меня, его руки смыкаются на бёдрах Шэнона. — Мальчик мой хороший, вот порадовал!

Алан деликатно отворачивается, я следую примеру архимага.

— Ты с друзьями? — спрашивает Дейрен.

— Мы по работе. Это Ани Рэйстен, моя подчинённая, и Алан Крэйн, её ученик.

— Так…

Дейрен неожиданно подскакивает ко мне и заглядывает в глаза. От бесцеремонности я теряюсь, но сияющая улыбка искупает его поведение. Он переводит взгляд на Алана.

— Врать ты по-прежнему не умеешь! Господин Эрол, вся женская половина персонала нашего центра будет оплакивать вашу чудесную косу! Как только Коэн позволил своему ученику так себя изуродовать?! Надо же, архимаг Кериза и тут, и там, — кивок на висящий над дверью визор. — Один в Аури новую школу открывает, второй учеником притворяется.

Алан сердито отворачивается.

— Арэн, дело очень серьёзное, — вмешивается Шэнон. — Мы специально пришли к тебе от УМКи Лура, а не от Совета Магов. И я надеялся, что у тебя хватит ума сообразить, что архимаг Кериза лично занимается лишь теми вопросами, что угрожают безопасности нашего мира.

Упрёк заставляет Дейрена нахмуриться.

— Извините меня, господин Эрол, — тихо произносит Дейрен. — Поверьте, в Рокрэ секреты не покидают границ территории.

— Извиняю. Можно перейти к цели нашего визита?

— За прудом уголок отдыха. Там будет удобнее.

Уголок отдыха состоит из плетёных стульев и низких столиков. Три стула, нас четверо. Я сажусь первая, Дейрен напротив. Шэнон встаёт за мной, опираясь ладонями на спинку.

— Эрол, рассказывайте вы — то, что сочтёте нужным.

Алан занимает последний стул.

— Надеюсь, вы действительно умеете хранить секреты, господин Дейрен. Иначе я зря резал упомянутую вами косу. Итак, пятьсот семьдесят лет назад студент государственной Академии Стихий в Луре, маг-стихийник Герзи Селер…

***

— Шелд, — медленно произносит Дейрен. — Шéлдон Áкрон. Полное и не поддающееся никакому лечению сумасшествие. Мой предшественник, господин Во́улг, триста лет пытался подойти и так, и эдак. Все попытки привели к крайне отрицательному результату, лишь ухудшив состояние пациента. Я оставил его в покое. Акрон безобиден. Он почти не говорит, часами смотрит в одну точку, порой бормочет что-то неразборчивое. В нём действительно есть магия, но при мне он никогда ей не пользовался. Такое впечатление, словно он забыл все заклинания, даже простейшие. Сидит в темноте, пока служитель не включит свет, передвигается ногами.

— Мы можем получить его карту?

— Разумеется, но там почти нет информации. Маг-стихийник, родился в Закре шестьсот двадцать три года назад, закончил высшую аграрную школу, работал на Гéузском химическом комбинате, пострадал в результате несчастного случая. Технологический сбой, два заклинания вступили в реакцию, взорвался цех. Акрон сдерживал огонь, позволяя людям покинуть горящее здание. Выгорел дотла… Юности свойственно безрассудство.

— В отличие от меня, Акрон — герой, а не дурак, — неожиданно зло бросает Шэнон. — Не отвлекайся, Арэн.

— Герой… Да, это верное слово. Вдобавок красавец и умница. За каким демоном его к тем живодёрам понесло?!

— Человек без магии — ущербный. Как и с третью своих бывших способностей.

— Брось, Кай. Маги шестого-седьмого уровня ничем не лучше выгоревших, а их десять процентов от населения Кериза. Я специально подбираю персонал из самых слабеньких бытовиков — чтобы пострадавшие сравнивали и понимали: счастье человека не измеряется уровнем силы. Десятки моих подопечных учатся с этим жить, преодолевают скорбь и двигаются дальше.

— Я потерял всего две энергии из трёх. Причём заслуженно, потому и смирился. Шелдон Акрон утратил всё.

— Всё он утратил, когда согласился на жуткие опыты бессердечных юнцов. Впрочем, вам надо увидеть своими глазами то, что осталось от замечательного человека.

Дейрен поднимается и манит нас за собой. Алан пропускает его и Шэнона вперёд, слегка притормаживая меня.

— Ани, — шепчет мне на ухо Алан, — получается, твой начальник — тот самый Кайл Шэнон? Выгоревший маг?! Обладавший тремя энергиями?!

Молчу. Если Коэн ничего не рассказывал ученику, я и подавно не стану.

— Я слышал эту историю, — не успокаивается Алан. — Ты представляешь, девица, которую он безумно любил, потребовала от него в доказательство чувств растопить льды! И юный идиот действительно пошёл их топить!

Замираю, словно врезавшись в невидимую стену.

— С каких это пор мы перешли с вами на «ты», Алан?

Растопить льды… Моим голосом можно их заморозить. Кайл Шэнон, неудивительно, что ты равнодушен к женщинам! Найти бы ту гадину, заставившую тебя ненавидеть всех нас!

— Ани, так давайте перейдём?

Ничего не отвечаю и ускоряю шаг.

Сто три года назад Шэнону было чуть за сорок. Крайняя молодость, как правильно отметил Коэн. Невероятно одарённый юноша должен был войти в Совет Магов и стать следующим архимагом Кериза, вместо этого выжег две энергии и удовольствовался службой в УМКе Лура. Теперь я понимаю, почему у нашего начальника нет личной жизни.

Одёргиваю себя. Я что, простила Шэнону два года непрерывных издевательств? Сверхурочную работу, постоянный контроль, вежливые придирки? Звонки в любое время дня и ночи, прерванные и отложенные отпуска? Его вечное: «Зайдите ко мне, госпожа Рэйстен»?

Словно почувствовав, что я о нём думаю, мой начальник останавливается и оборачивается, встречая мой взгляд. Что я там говорила? Стылые холодные лужи? Глаза Кайла Шэнона — бездонные серебряные озёра…

— Ани? С вами всё в порядке?

Нет, господин Шэнон, всё отвратительно. Потому что к сонму ваших безнадёжных обожательниц я не примкну ни за что и никогда. Просто не позволю себе стать одной из них. Но и забыть вашу улыбку, когда вы держали на руках ребёнка, я тоже не смогу.

— Да, благодарю вас.

Шэнон морщит лоб, затем подаёт мне руку.

— Обопритесь об меня. Вы плохо выглядите.

— Мальчик мой! — стонет Дейрен. — Да кто ж такое говорит девушкам! Причём хорошеньким… Как не умел ухаживать, так и не научился! Поспорить готов: вместо того чтобы цветы дарить и свидания назначать, ты девочку допоздна на службе держишь или в выходные звонками рабочими дёргаешь!

Я вздрагиваю.

— Посмотрите на него, Ани! Покраснел как маков цвет!

На моё счастье, в этот момент мы выходим из корпуса. Боевик вскакивает на ноги, и Дейрен переключается на него.

— Ко́йсо, ты хоть изредка здание обходи! Задница скоро к скамейке прирастёт!

Нагнавший нас Алан непочтительно хихикает.

Липовая аллея ведёт в глубину парка. Здесь и впрямь красиво, чувствуется работа искусного мастера. И, как и в зимнем саду, — отголоски знакомой магии.

— Господин Дейрен, в центре с ландшафтом работала Ренита Суэз?

— Вы её знаете? — умиляется Дейрен.

— Она учитель моей мамы.

— Ани, так вы природник! — искренний восторг. — Это прекрасно! Вот вы и объясните нам, какой магией обладает Шелдон Акрон. Насколько я в курсе, вы умеете различать виды энергий. Кстати… ну-ка, скажите, кто я?

Он так хитро прищуривается, что я чувствую подвох.

— Бытовик?

— Ой, уморили! Попробуйте ещё разочек, а я помогу!

Дейрен запускает простенькое заклинание, и я ахаю. Коричневое, жёлтое, синее, голубое, индиго…

— Да у вас все виды магии, кроме природной!

— Только восьмого уровня, — подмигивает мне невероятный маг. — Всё — и ничего!

— Восьмой уровень! — присвистывает Алан. — Это же портала не построишь! Как же вы живёте, господин Дейрен?!

— Замечательно, как видите. Для своих пациентов я самый что ни на есть наглядный пример того, как можно обходиться без магии. Работа, жена, дети, внуки — ничем не обделён.

Алан недоверчиво склоняет голову.

— А куда-то переместиться?

— Помощники мне на что?

— Бытовые заклинания?

— Жена справляется, она универсал.

— Головную боль снять или похмелье?

— Пить надо меньше, — ухмыляется Дейрен. — А без шуток — близкие люди для того и существуют, господин Эрол, чтобы облегчать боль. В том числе и телесную.

— Сдаюсь! — поднимает ладони кверху Алан. — Вы действительно отличный образец неунывающего мага без магии… Что это там у вас — ещё корпуса?

— Индивидуальные дома для тех, кто вынужден провести в Рокрэ остаток своих лет. Акрон не единственный неизлечимый пациент.

Среди желтеющих деревьев я замечаю несколько небольших одноэтажных домиков. Такое впечатление, что я в престижном районе Лура, настолько восхитителен парк, где расположены здания . Цветущие арки из вьющихся растений, зонтичные кустарники, скамейки, клумбы со статуями… Сами дома тоже хороши: выполнены они в едином стиле, но чем-то различаются. К одному пристроена терраса, второй привлекает колоннами, у третьего окна до земли… Никаких оград — дорожки свободно перетекают друг в друга.

— Вы не охраняете своих пациентов? — удивляется Алан.

— Они не узники, а пострадавшие, — суровеет Дейрен. — В любой момент имеют право покинуть центр. Кого-то забирают родственники, иные со временем находят опекуна и возвращаются в Кериз. Таких, как Акрон, у нас немного, и мы присматриваем за ними вовсе не потому, что они представляют угрозу — эти несчастные просто не способны к самостоятельной жизни.

— У Акрона нет родных? — спрашивает Шэнон.

— Он сирота. Поздний ребёнок, родители боевики. Сработавшаяся пара из тех, кто одинаково думает, действует и дышит. В критической ситуации они гибнут вместе, спасая не себя, а друг друга.

Дом, к которому мы направляемся, самый маленький — всего на три окна. Ветер треплет занавеску, выхватив ткань из раскрытой рамы. Дейрен укоризненно качает головой. Внутри нас встречает симпатичная девушка — слабая бытовичка, салатная форма очень ей к лицу.

— Ро́ри, — строго обращается к ней Дейрен, — почему окно в спальне опять распахнуто? Лето, моя дорогая, закончилось, сопли у подопечного будешь вытирать сама.

Охнув, девушка убегает исправлять оплошность, мы же проходим во вторую комнату. Гостиная или столовая, а может, всё вместе. В кресле спиной к нам сидит человек, видны лишь светлая макушка и расслабленные кисти рук на подлокотниках. Я опережаю своих спутников — не терпится проверить, правы ли мы в своих предположениях.

Правы. Пожилой мужчина с бесцельным расфокусированным взглядом — маг-природник. Травянистая зелень ауры не позволяет ошибиться. Только как чудовищно деформирована эта аура! Где-то она почти прилегает к коже, после расплывается на добрый соненн, в иных местах торчит острыми пиками… Так выглядят растения, пробившиеся из-под камня, — безжалостно искорёжены в своей жажде прорваться к свету.

— Шелд! — окликает сидящего Дейрен.

Никакой реакции. Взгляд пуст: человек погружён в себя. Я рассматриваю правильные черты лица, почти не тронутые морщинами, волосы, превращённые сединой в белое золото, красиво очерченные губы. Пятьсот семьдесят лет назад Шелдон Акрон с лёгкостью завоёвывал девичьи сердца.

— Ани? — Алану не терпится узнать результат.

— Да. Он природник — уровень четвёртый или пятый. Точно не скажу, аура страшно повреждена.

— Вы ему не поможете? — в голосе архимага надежда. — С Селером же у вас получилось!

— Там я снимала чужое заклинание, — объясняю ему. — Здесь… Энергия образовалась в ужасных условиях, в сжатые сроки… Это не исправить.

Всё, на что я способна, — ласково и бережно погладить исковерканную ауру, словно искалеченного зверька.

Голубые прозрачные глаза Шелда останавливаются на моём лице. На секунду в них появляется осмысленное выражение. Губы шевелятся, но звук слишком тих. Только мой слух отчётливо разбирает:

— Иза…

— Иза?.. — повторяю я за ним. — Изара Гроуз?

— Иза…

Голова безвольно поникает, короткий проблеск разума тухнет.

— Судя по записям господина Воулга, когда Акрон только попал в центр, он говорил безостановочно. Бессвязно, отрывочно, находясь в постоянном нервном возбуждении, — отмечает Дейрен. — После неумелой терапии Шелдон успокоился, замолчал и перестал проявлять какие-либо эмоции.

— После визита той мерзкой старухи он плакал, — вмешивается незаметно вернувшаяся Рори. — Я говорила, господин Дейрен, нельзя пускать к Шелду посторонних!

— Мерзкой старухи? — переспрашивает Алан. — Можно поподробнее? Только давайте выйдем наружу, не будем беспокоить несчастного.

Бросаю последний взгляд на Шелдона.

Обрести магию подобной ценой? Спасибо, не надо!

Холодный ветер в лицо теперь даже приятен — он позволяет остыть.

— Неделю назад явилась тут одна, — начинает рассказывать Рори. — Назвалась знакомой господина Акрона. Противная такая, коротко стриженная, щёки впалые, сама сухая, прямая, как палка! Глазищи сверкают, аж страшно! Я не хотела, чтобы она беспокоила Шелда, но некоторые мне напомнили правила центра, — сердитый взгляд в сторону Дейрена. — Мол, посетители благотворно влияют на пациентов. Как же, благотворно! Эта гаргула сушёная бросилась к Шелду, словно припадочная, рыдала, руки ему целовала… Я испугалась — показалось, она магию применяла, но заклинание какое-то странное, непонятное. Слава Всевышнему, ничего не произошло, старуха ещё посидела и ушла. А я ночью смотрю — у Шелда по щекам слёзы текут!

— Вот вам и мотив, — тихо замечает Шэнон. — Вы были правы, Эрол. Это месть женщины, у которой отняли счастье.

— Как вас зовут, госпожа? — осведомляется Алан у сиделки.

— Ро́риен Нéйзе, — с готовностью отвечает та.

— Я должен попросить вас, госпожа Нейзе, разрешения снять слепок с ваших воспоминаний. Вы оказались важным свидетелем в расследовании государственного значения.

— Пожалуйста, берите, — довольно кивает Рори. — Я сразу поняла, что эта старуха — преступница! И имя у неё соответствующее — Угрэ́н! Изара Угрэн, фу!

— Отличная у вас интуиция, — беззлобно усмехается Шэнон, обращаясь к Алану. —Всем бы такую. С вашего позволения, я пошёл разыскивать в базе госпожу Гроуз-Угрэн. Хотя мой скромный опыт подсказывает, что по последнему её месту жительства мы никого не найдём.

— Не беда, — беспечно машет рукой Алан. — Я оставил заклинание-сигналку в доме Селера, вдобавок наложил такое же на него самого. Когда госпожа Угрэн поймёт, что её кара не сработала, она обязательно захочет узнать почему.

Подозрительно кошусь на него. То-то он был так спокоен!

— Но, конечно же, лучше не рисковать и найти её первыми. Идите, Шэнон, я закончу с госпожой Нейзе и присоединюсь к вам.

Молодцы какие! А про меня забыли?!

Словно прочитав мои мысли, оба молодых человека поворачиваются ко мне.

— Ани? — вопросительно смотрит на меня Шэнон.

— Вы остаётесь со мной? — не сомневается в положительном ответе Алан.

— Девочка идёт со мной пить гроф, — решительно вставляет Дейрен. — Верно, Ани?

Я ехидно улыбаюсь.

— Господа, вообще-то у меня тоже есть работа и подчинённые, которые не сидят без дела. Так что я отправляюсь в свой отдел. Если я вам потребуюсь, Алан, вы знаете, где меня найти. Всего доброго, господин Дейрен, рада была познакомиться.

С удовлетворением наблюдаю вытянувшуюся физиономию архимага и открываю портал в Лур.

***

При моём появлении Селна недовольно отрывается от экрана.

— Тебя с утра искал Шэнон. Злой, как все демоны преисподней.

— А Моур возвращался?

— Да, принёс отчёты по Потешной улице, положил тебе на стол, созвонился с Ленором и отправился ему на подмогу… Ани, почему ты не пожалуешься на предвзятое отношение начальника директору Управлений? Или в Совет Магов?

Вспоминаю улыбку Шэнона и тепло его руки под тонкой тканью рубашки.

— Скорее всего, я переведусь в другую УМКу. В Хориг или Закру.

Только не в Аури. Чует моё сердце, Алан меня в покое не оставит.

— Я бы на твоём месте сперва нажаловалась, — поджимает губы Селна. — Написала бы самому архимагу! Мы не в тёмные века живём, чтобы безмолвно терпеть и страдать!

Усмехаюсь. О да, архимаг с радостью бы занялся моей жалобой. Лично и безотлагательно.

В кабинете полумрак, солнце ушло. Цветочные грозди при моём появлении отступают до самой стены, освобождая окно полностью. Кто в моё отсутствие позаботится о дереве? Без постоянной магической подпитки оно зачахнет. Нужен стихийник, наша энергия немного похожа… Нет, не буду о грустном. Сначала работа.

Бегло просматриваю документы, оставленные Вэнсом. Проведённые замеры красноречиво указывают на то, что и хозяин, и жилец достойны друг друга. Господин Солак экономии ради пользовался не заклинанием Уборки, а более сильным Очищением, которое действительно пагубно влияет на растения. В отместку Ойлен беззастенчиво подворовывал у нерадивого домовладельца магическую энергию для собственных нужд, сведя свои коммунальные расходы чуть ли не к нулю. Штраф светит и одному, и другому, причём одинаково приличный.

— Ани, к тебе можно? — в дверь просовывается довольная мордашка Лайли.

Скажи я «нет», она всё равно войдёт, так что киваю.

— Ты представляешь, сегодня Кайл был у нас в отделе! — захлёбывается восторгом Лайли. — Не затребовал информацию, как обычно, а сам сел к экрану! Жаль, что защиту от подглядывания поставил!

— Отчего в архиве случился праздник, и у вас всех срочно образовались дела поблизости, — предполагаю я. — Ещё, позволь, угадаю: неожиданно забарахлило заклинание Климата, подняв температуру в зале градусов на пять, дав повод скинуть кофты и расстегнуть верхнюю пуговичку на блузках.

— Не только! — хихикает Лайли. — У Петры эта самая блузка стала совсем прозрачной! Прямо как у главной героини сериала «Будни архимага»! Всё-всё видно, не вру! И вот она, покачивая бёдрами, подходит, — Лайли наглядно показывает, как соблазнительно виляет задом первая красотка УМКи, — и своим бархатным голосом интересуется: «Господин Шэнон, здесь так жарко, хотите, я принесу вам холодного сока?»

— И что? — не выдерживаю я.

— А он ей в ответ ледяным тоном: «Госпожа Джо́ли, как старшая в архиве вы должны следить за исправностью заклинаний, иначе получите выговор с занесением в личное дело». И даже головы не повернул! Обидно, да?

— Девочки, неужели вам не надоело за ним бегать? — смеюсь я. — Ведь он не единственный привлекательный мужчина в Управлении…

— О! — оживляется Лайли. — Это что-то новенькое! Раньше ты утверждала, что Шэнон вообще не привлекательный! И то лишь потому, что он тебя терпеть не может. Если бы меня начальник заставлял работать сверхурочно, лишал отпусков и выходных, я бы тоже считала его уродом и давно уволилась!

— Я переведусь, — повторяю для себя самой.

— И правильно! — хвалит меня Лайли. — Сколько можно позволять помыкать собой! Хотя теперь ты не узнаешь, кто в конечном итоге окрутит начальника — Петра или Мáрша. По-моему, Петра красивее и шансов у неё больше… Хотя Марша высокая жгучая брюнетка, и они будут прекрасно смотреться вместе.

— Неужели ты сдалась? — поддеваю бойкую девицу.

— Ни за что! — Лайли гордо задирает голову в золотистых кудряшках. — За сердце Кайла Шэнона я буду сражаться до конца!

— Желаю удачи, — я отворачиваюсь.

Кривишь душой, Ани? Не хочешь ты видеть рядом с Шэноном ни Лайли, ни тем более Маршу с Петрой. Ни одну из роскошных фигуристых красавиц, по сравнению с которыми ты мелкая и невзрачная. Потому и сбегаешь.

Звонок устройства связи отвлекает весьма вовремя.

— Ани, я её нашёл.

В первый момент теряюсь: кого имеет в виду предмет девичьих грёз нашего Управления? Потом захватывает азарт расследования.

— Алану сообщили?

— Конечно. Сейчас я зайду за вами.

Портал открывается одновременно с последним словом. Шэнон протягивает руку:

— Идёмте быстрее!

Беру его пальцы в свои. Последнее, что я вижу, — широко распахнутые от изумления глаза Лайли.

***

Мы выходим в незнакомом месте. Вряд ли это Лур, да и на центральную часть Кериза непохоже. Разноцветные домики разбросаны по зелёным пологим холмам, словно детские кубики на пушистом одеяле. Ближайший из них расположен в двадцати соненнах от нас, нам явно туда. Здесь гораздо теплее, значит, мы на севере. Мефис, Нэрдал?

Пальцы Шэнона тёплые и твёрдые. Он не торопится отпускать меня, моя ладонь в сравнении с его кажется до смешного крошечной и мягкой. Чтобы не анализировать свои ощущения, спрашиваю:

— Где мы?

— Пéлег, район Нэрдала. Госпожа Гроуз, триста два года как Угрэн, указала этот адрес в документах.

— А я-то вам зачем, господин Шэнон? С поимкой убийцы Алан прекрасно справится без меня.

— Осмо́трите дом госпожи Угрэн, возможно, заметите что-нибудь полезное. И, коли вы называете архимага «Аланом»… будет справедливо, если вы вспомните, что и у меня оно существует.

— Существует что? — теряюсь я.

— Имя. У меня, представьте себе, тоже есть имя, — странные нотки в голосе Шэнона заставляют меня поднять взгляд. — Чем я хуже Эрола?

Иди речь о любом другом человеке, я сказала бы, что это… Всевышний, даже выговорить страшно! Ревность?..

— Мне известно, как вас зовут, господин Кайл Шэнон.

— Кайл, Ани. Ещё лучше — Кай.

— Вы мой начальник! — протестую я.

— А Эрол — архимаг. Вам это не мешает.

— Он сам попросил меня ради маскировки!

— Я тоже прошу…

Он быстро наклоняется и, прежде чем я догадываюсь, что он хочет сделать, дотрагивается губами до моих пальцев. Кайл Шэнон поцеловал мне руку? Мир не рушится, в небе не взрываются фейерверки, не распускаются цветы и не звучат птичьи трели. Удивительно!

Появившегося Алана я готова расцеловать сама.

— Ани, Шэнон, где вы ходите! В доме кто-то есть!

Алан кивает на приземистый двухэтажный особняк.

— Там ругаются! И один голос женский! Вдруг это наша Изара?!

— Сейчас узнаем. — Шэнон быстрым шагом направляется к дому, вытаскивая из-под рубашки жетон.

На его стук дверь распахивается практически сразу.

— Светлого дня, Управление Магического Контроля… — голос Шэнона даёт осечку: — Госпожа, что с вами?!

— Полюбуйтесь! — всхлипывает женщина, открывшая дверь. — Мы прожили триста лет, я считала Изу подругой, мой брат любил её без памяти, и вот…

Шэнон отступает, и Алан непроизвольно вскрикивает.

У плачущей нет лица. Точнее, оно есть, но страшно изуродовано. Глаза переехали на лоб, брови отползли к ушам, нос, напротив, торчит на подбородке. Рот при этом находится на своём месте, зато растянулся от уха до уха. Травянистая зелень природной магии щупальцами обхватила голову… Не представляю, чем это заклинание являлось первоначально! Следы совсем свежие, им от силы полчаса.

— Госпожа, пожалуйста, успокойтесь, — приходит в себя Шэнон. — Пройдёмте в дом. Вы в состоянии передвигаться?

— Вполне!.. Вот же стерва!

Шэнон берёт искалеченную под локоть, Алан подхватывает её с другой стороны. Мне остаётся только следовать за ними. В холле беспомощно топчется мужчина.

— Сестричка…

Мои спутники решительно отодвигают его в сторону и заводят пострадавшую в ближайшую комнату. Ей оказывается столовая. Обеденный стол накрыт, разбитая чашка валяется на полу, растекается коричневая лужа грофа. Женщину усаживают на первый подвернувшийся стул. Две пары глаз — бирюзовые и светло-серые — умоляюще смотрят на меня.

— Ани?..

Набираю побольше воздуха. Похоже, к концу сегодняшнего дня я обогащу Кериз новейшими заклинаниями природной магии. Так… Щупальца заинтересованно шевелятся, когда я касаюсь их своей энергией. В голову они вросли намертво, попытаться их убрать — убить человека. А если погладить? Осторожно, ласково… как домашнего питомца. Раньше люди заводили себе животных — милых, пушистых, преданных. Теперь подобных зверей не осталось, а нэкров можно разве в клетках держать. Но в книгах, особенно в старинных романах, герои часто гладят своих ручных зверьков.

На мою ласку заклинание отвечает тем, что переползает с головы на грудь, а затем медленно спускается по боку вниз. Я оглядываюсь: из подходящего только цветок на окне. Что ж, не самый плохой вариант.

— Поставьте горшок с подоконника на пол!

Подвожу заклинание к растению. «Смотри, тебе там будет лучше!» — мысленно объясняю я. Щупальца недоверчиво трогают листья, затем втягиваются, и вместо обычной фиалки расцветает нечто невообразимое, прихотливо изогнутое, махровое и ярко-пурпурное.

Перевожу взгляд на женщину. Там тоже порядок. Нос на месте, брови чёрточками, губы бантиком. Нормальное симпатичное лицо.

— Вам придётся этот цветочек подпитывать энергией, — замечаю я и озираюсь, подыскивая, куда бы присесть. — Иначе он быстро зачахнет.

Шэнон угадывает мои мысли и подставляет стул, на который я устало падаю.

— И слава Всевышнему! — исцелённую передёргивает. — Я эту пакость в доме держать не собираюсь!

Пожимаю плечами. Цветок как цветок. В своём теперешнем состоянии он абсолютно безобиден, просто кроме воды ему требуется капелька магии.

Алан громко кашляет, привлекая внимание.

— Давайте начнём сначала. Мы из Управления Магического Контроля, ищем Изару Угрэн, проживающую в данном доме.

— Иза ушла, — убитым голосом сообщает нам мужчина. — Сказала, что не вернётся.

— Представьтесь, пожалуйста, — вежливо обращается к нему Шэнон. — Кем вы приходитесь госпоже Угрэн?

— Считал, что мужем… Я Хéдри Угрэн, это моя сестра Нáури… Простите, можно я тоже сяду? Ноги не держат.

— Поясните свои слова, — удивляется Шэнон. — Что значит — «считал»?

— То и значит! — встревает более бойкая сестра. — Братик за этой гадиной полвека ухаживал, затем в храм повёл, всё честь по чести! И сдалась она ему, на двести лет его старше! Нет, люблю, жить не могу… Вот и получил!

— Госпожа Наури, помолчите, пожалуйста, — осаживает её Алан. — Мы вас слушаем, господин Угрэн.

Хедри трёт виски. Пользуясь заминкой, разглядываю его. Среднего роста, не худой и не толстый, ничем не примечательные черты лица. Волосы, правда, хороши — густая длинная золотистая коса, когда он сидит, до пола свешивается. Оттенок такой же, как у Акрона, в остальном с красавцем Шелдом никакого сравнения.

— Я совершенно сбит с толку… — начинает рассказывать Хедри. — Да, я любил жену гораздо больше, чем она меня, но в храм под заклинанием Подчинения не тащил и жить со мной не принуждал. Триста лет вместе… Всякое, конечно, бывало, но и хорошее тоже. Ссорились, мирились… И тут неделю назад что-то словно перемкнуло. Иза проснулась и смотрит на меня как на тварь из топей. Ничего не объяснила, подорвалась и помчалась к экрану, залезла в информационный канал, полдня так просидела. На мои вопросы послала меня к демонам. На работу не пошла…

— Она ещё работала? — удивляется Алан. — В её-то годы?

— Иза не любила сидеть без дела. Хоть и слабенькая стихийница, но служила в Земельном Управлении Нэрдала. Правда, последние полвека она больше с бумагами возилась. Дома ей скучно было, — Хедри судорожно вздыхает. — Оказывается, для неё это вовсе не дом был, а я не муж… Так она сегодня заявила.

— Гадина она! — опять встревает Наури. — Виверна ядовитая! И так не была подарком, а тут словно с цепи сорвалась! Волосы обкромсала, все снимки уничтожила, из дома ушла, номера заблокировала, болталась не пойми где! Явилась сегодня — нет бы прощения просить! Вместо этого она братику в лицо бросила, что вся их жизнь совместная — обман, что он ей никто и пусть забудет её побыстрее!

— А вы, судя по результатам, в долгу не остались, — хмыкает Алан.

— Наури не виновата, что попала под горячую руку, — протестует Хедри. — Она стояла на пути к двери, мешая пройти, и Иза запустила в неё… этим, — выразительный взгляд в сторону цветочка. — Я и не представлял, что Иза владеет столь жуткими заклинаниями! Она всегда магичила с неохотой. Такое впечатление, что я не знал свою жену.

— Вы её и не знали. — Шэнон явно хочет что-то добавить, вспоминает о секретности и закусывает губу.

Алан неуловимо меняется. Теперь он похож на того сурового человека, которого я впервые встретила сегодня утром.

— Госпожа Наури Угрэн, вы собираетесь официально обращаться в Управление Магического Контроля с обвинением Изары Угрэн в причинении вам вреда?

Наури косится на брата, покусывает губу, затем уточняет:

— УМКа просто так людей не разыскивает. Изара натворила что-то серьёзное?

— Это закрытая информация, — сухо отвечает Алан.

— Вряд ли вы её ищете, чтобы вручить пригласительный билет на ежегодный столичный бал Совета Магов. — Наури резко поворачивается ко мне. — Госпожа, простите, я вас даже не поблагодарила! Спасибо вам огромное! Скажите, если бы не ваше вмешательство, что бы со мной было? Я навсегда осталась бы калекой?

— Не думаю, — отрицательно качаю головой. — Изара запустила в вас не конкретным заклинанием, а чистой силой. Скорее всего, она отправила энергию машинально, желая вам, к примеру, «чтоб глаза на лоб полезли» или что-нибудь в этом роде. Такие заклинания должны со временем рассеиваться… наверно. Никто пока не применял их на людях, на растениях они держатся несколько месяцев, если не подпитывать.

— Но вы в этом не уверены?

— Это… — глотаю слово «природная», — …непредсказуемая магия.

На сей раз Изара убивать не хотела. Только убрать с дороги. Однако я не могу утверждать, что сила природной магии не изменила бы Наури навсегда. Люди — системы весьма сложные, в отличие от цветов, обладают разумом и душой. Достаточно вспомнить Шелдона, сошедшего с ума от внезапно вспыхнувшей в нём силы природника.

— Касайся это меня одной, я с удовольствием призвала бы гадину к ответу, — выдыхает Наури. — Брата жаль… Чувствую, Изара натворила дел, по сравнению с которыми моя изуродованная внешность — невинная шалость. Господин… Как вас зовут?

— Алан Крэйн.

— Господин Крэйн, я не стану предъявлять Изаре обвинение. Не хочу, чтобы Хедри был замешан. Он её любил… а она им попользовалась и выбросила.

Замечаю, как искажается лицо Шэнона. Знакомая ситуация?..

— В таком случае будьте добры подтвердить свой отказ письменно.

Архимаг набирает на своём устройстве текст, одновременно появляющийся в воздухе перед женщиной. Она читает и прикладывает внизу ладонь — отпечаток ауры.

Хедри Угрэн с трудом поднимается на ноги.

— Господа, вы ведь сообщите мне, когда найдёте Изу? Прошу вас! Возможно, ей потребуется защитник или иная помощь…

Слова повисают среди настороженного молчания.

Наури встаёт, подходит к брату и обнимает.

— Не нужна ей твоя помощь, — тихо произносит она. — И видеться вам не стоит. Изара правильно тебе сказала: забудь её побыстрее.

— Простите, можно мы осмотрим дом? — спрашивает Шэнон.

— Делайте, что хотите, — отмахивается Наури.

Шэнон наклоняется ко мне.

— Ани, как вы?

— Замечательно.

Прядь его волос, выбившаяся из хвоста, щекочет мне щёку, поэтому я поспешно вскакиваю. Правда, недостаточно быстро для того, чтобы рука Шэнона не успела подхватить мой локоть. Кажется, скоро глаза на лоб полезут у меня. Увязавшемуся за нами Алану я благодарна от души… Была бы благодарна, если б он не вцепился в меня с другой стороны!

— Послушайте, я прекрасно себя чувствую! — замечаю вслух сердито, после чего обретаю вожделенную свободу.