Самая настоящая любовь. Пьесы для больших и малых

МАША. Уж лучше три дня красавицей пожить, чем триста лет уродкой. Ты представляешь вообще, что это такое: идешь по улице или едешь на супермашине – и на тебя все смотрят, и тебя все хотят! Тебе не понять, ты мужчина. А я это во сне вижу каждый день. Я иду (изображает) – и все смотрят. И хотят. И каждый в голове меня умоляет: отдайся, отдайся, отдайся! Думаешь, я тут всем даю, потому что очень хочется? Не давала бы, никто меня бы и не заметил бы вообще. А тут – пусть ругаются, пусть обзывают – а хотят, все равно хотят. А была бы красавицей – никому бы не дала. Всем бы обещала, всех заманивала бы – и хрен вот вам! Никому! Вот на столько (показывает краешек пальца) не дам, хоть ты миллионы предлагай! Нарочно – чтобы мучились!

БЕЛОВ. А любовницей хочешь стать.

МАША. Так это по любви.

БЕЛОВ. Но ты же меня не любишь.

МАША. Полюбила бы. Если захотеть, получится, я умею. Я парней своих, между прочим, всех люблю. Даже смешно бывает: кажется, что не люблю, а начинаешь с ним это самое и понимаешь: люблю, как ни странно. Я без любви поэтому никому еще не давала. Чтобы ты лишнего не думал.

БЕЛОВ. Маша, а что за операция у тебя была?

МАША. От дурости лечили. Ну, как – я в журнале увидела у одной губы красивые. Пластическая операция. Силикон. Я у Вовки, он техник, головастый, я спросила: «Силикон, это что?» Он говорит: «Ну, наверно, типа глицерина». Я тогда взяла глицерин, шприц с большой иголкой у нашего ветеринара и начала в губы закачивать.

БЕЛОВ. Без наркоза?

МАША. Ты сказал! А кто бы мне закачивал, если бы я под наркозом была? Нет, грамм триста выпила, конечно… А потом – воспаление, нагноение, заражение крови началось. Ну, и чуть не сдохла. Хотели губу верхнюю вообще отрезать, я не дала. Но, между прочим, после операции губки лучше стали, правда? Пухлее, да? Как у этой… ну… господи, актриса эта…

БЕЛОВ. То есть… Дура! Идиотка!

МАША. Ты чего это?

БЕЛОВ. А того! Я ради вас всю жизнь свою разрушил! Из-за вас! А вы тут самогон жрете и в губы глицерин закачиваете! Ветеринарным шприцем! Друзей обидел, жену, любовницу, прекрасную женщину, всех обидел, а чего добился? А главное – сын погиб, понимаешь ты? Сын! (Трясет ее за плечи.)

МАША. Красивый был?

БЕЛОВ. А?

МАША. Красивый сын был?

БЕЛОВ. Не знаю… Да, наверно… Не знаю… Ничего не знаю! Господи! Уйду совсем от всех! Один буду жить! Или сдохну! (Хватает со стены ружье и выбегает.)

Появляется Ведущий.

ВЕДУЩИЙ. И побежал Белов куда глаза глядят. Бежал, бежал, бежал… И опять явился ему ангел.

Появляется Мужик.

БЕЛОВ. А, хранитель! Чего тебя от меня еще нужно? Ты зачем меня подбил на эти дела, сволочь? Ты ведь знал, что так будет? Знал?

МУЖИК. Так вопрос не стоит. Ты сам знал.

БЕЛОВ. Да я даже предположить не мог!

МУЖИК. Неужели? Я тебя не подбивал, ты сам себя подбил. Люди, люди… Если бы ты хотя бы на минутку задумался, чем все может кончиться, ты сам бы все увидел. Разве трудно было предположить, как жена себя поведет, как друзья себя поведут, как сын себя поведет? Ты не о них думал, о себе. Покоя захотел. А покоя теперь тебе не будет. Никогда. Гарантирую. Хотя, опять-таки, ты и сам знаешь.

БЕЛОВ. Постой. Давай проще говорить, ладно? Практически?

МУЖИК. Ну, давай.

БЕЛОВ. Я должен был это сделать или нет? Раздать деньги, все потерять? Или это все-таки ошибка?

МУЖИК. Не имеет значения.

БЕЛОВ. Как это не имеет значения?

МУЖИК. А так. В данном случае не способ важен, а цель.

БЕЛОВ. Ну, и какая же цель?

МУЖИК. Сам знаешь. Ты этого хотел. Без этого ты чувствовал себя инвалидом, уродом, человеком только наполовину. Некоторые ведь как объясняют жизнь? Все, мол, просто: делай, что должно, и будь что будет. А что должно-то, вот вопрос! Убийца убивает и думает, что должно. Мать ребенка в приют сдает и думает, что должно. Каждый себе находит оправдание. Дескать, все свое предназначение на земле выполняют, вот я и выполняю. А ты не смог. Почуял: что-то не так. Понял, что без этого не можешь.

БЕЛОВ. Без чего – без этого? Слово назови.

МУЖИК. Я стесняюсь.

БЕЛОВ. Что, матерное, что ли?

МУЖИК. Да нет… Просто… Детское оно какое-то…

БЕЛОВ. Слово! Назови слово! Что это такое это, ради чего я жизнь сломал себе и другим? Что? Предопределение? Карма? Долг?

МУЖИК. Я даже вспотел. Фу ты, в самом деле…

ВЕДУЩИЙ. Назвали бы, в самом деле, не мучили бы его.

МУЖИК. Еще больше мучиться начнет.

ВЕДУЩИЙ. Так он этого и хочет.

БЕЛОВ. Слово! Назови слово!

МУЖИК. Предупреждаю – слово самое немодное из всех. Глупое. Наивное. Если вслух произнести при ком-то – хохоту не оберешься.

БЕЛОВ. Слово! Убью!

Напомним, что в руках у него ружье. Он держит его нелепо, направляя куда-то вбок и вверх, а при последнем выкрике нажимает на спусковой крючок. Выстрел, с дерева на голову Мужика падает ветка. Белов застывает.