Самая настоящая любовь. Пьесы для больших и малых

ГРАМОВ. Вот именно. Вы же так все представляли.

АЛИНА. Не знаю. Это очень трудно сказать. Я страшно волнуюсь. У меня сердце ужасно бьется. Вообще-то это невроз. Но я сумею. Иначе вы уедете и не узнаете. А я буду мучиться, что так вам и не сказала.

ГРАМОВ. А может, я и не уеду еще. Что мне Москва, Израиль, Америка и прочие Гималаи! Другой человек – вот моя Америка и мои Гималаи. Девушка, о которой втайне мечтал, я только сейчас понял, что мечтал, вот моя Америка, мои Гималаи! Алина, черт побери! Я остаюсь с тобой. И у тебя будет много времени, чтобы успеть мне сказать, что ты меня любишь.

АЛИНА. В каком смысле – со мной?

ГРАМОВ. В каком хочешь. Можем пожениться, можем просто жить вместе. Можем жить отдельно, но встречаться. Как хочешь. Бог ты мой, обо всем я подумал, все учел – кроме одного. Я не учел, что не смогу там жить, если не буду тебя видеть каждый день, восемь лет – каждый день, кроме выходных. Я привык к этому, а когда привыкаешь, то кажется, что так оно и будет!

АЛИНА. Мы не сможем пожениться. Я замужем. И у меня двое маленьких детей.

ГРАМОВ. Разве? Как же ты умудрялась это скрывать? Все были уверены…

АЛИНА. Я не люблю распространяться о своей личной жизни. А носить обручальное кольцо считаю предрассудком. Встречаться мы тоже не сможем, потому что я не хочу и не буду изменять мужу. Я его глубоко уважаю. И даже люблю по-своему.

ГРАМОВ. Не понимаю. Зачем же ты собиралась сказать мне, что любишь меня?

АЛИНА. Собиралась, но не сказала же. Человеческая психика загадочна. Возможно, я так всю жизнь и не решилась бы. И в этом есть что-то… Что-то особенное. И это даже хорошо, что вы уедете и не узнаете, что я вас люблю. Я буду терзаться, что упустила возможность. Когда возможность под рукой, это даже неинтересно. Вернее, интересно, но не так. Одно дело – мечтать встретиться воскресным вечером, когда живешь в одном городе. Ничего невероятного в этом нет. А вот мечтать бросить все, умчаться в Израиль, в Америку, в Москву только для того, чтобы сказать, что я люблю вас – это невероятное ощущение, это…

ГРАМОВ. Прав Грамовецкий, мой друг-газетчик. Он считает, что над нашим городом огромная озоновая дыра. И у всех давным-давно произошли необратимые изменения психики. От кого угодно можно ждать, что он ни с того ни с сего воткнет в тебя нож. Кто угодно вдруг может броситься тебе на шею и признаться в любви.

АЛИНА. Зачем вы меня оскорбляете? Оскорбляющий женщину оскорбляет себя!

ГРАМОВ. Я устал! Я тень в городе теней! Я перестал ощущать себя – будто во сне, хочется себя ущипнуть! Куда бы я ни ступил – шагом, мыслью, словом, мне кажется, что я уже был там! Не хочу! Надоело! Как легко обрести свободу и как легко ее потерять… Час назад я был – как птица. А теперь сижу ворона-вороной и, видите ли, печалюсь, что мне не достался вот этот лакомый кусочек сыра!

АЛИНА. Вы так обо мне?

ГРАМОВ. Терпи! Любишь – терпи!

АЛИНА. Кто сказал, что я вас люблю? Как вы смеете? Если я втайне люблю вас, то это еще ничего не значит, пока я сама прямо об этом не сказала! А вы, не убедившись в моих чувствах, уже запятнали их своими грязными словами! Я не знала, что вы такой.

ГРАМОВ. Прости. Что это я, в самом деле… Со всеми ругаюсь напоследок… Прости меня, Алиночка.

АЛИНА. Ладно. Живите спокойно. Я могла вам сказать, что люблю вас, но, боюсь, для вашей слабосильной души это слишком тяжелая ноша. Я ничего вам не скажу, прощайте!

ГРАМОВ. Прости, Алиночка. Это водка. Мне не надо было пить водки. Я отвык. Я опьянел.

Алина уходит (или не уходит), является СЕРЖАНТ. Граммов говорит ему.

То есть я выпил, но не пьян.

СЕРЖАНТ. Кто выпил, тот и пьян. Вы признаете, что вы выпили?

ГРАМОВ. Признаю.

СЕРЖАНТ. Значит – пьян.

ГРАМОВ. Выпил, но не пьян.

СЕРЖАНТ. Так не бывает. Если не выпил, значит не пьян, а выпил – автоматически пьян. И в юридическом, и в физиологическом смысле. Приведу пример. Вот я недавно женился. Женат я или нет?

ГРАМОВ. Да… То есть… Ну да, конечно.

СЕРЖАНТ. Я женился – значит женат. А если б не женился, был бы холост. Так? Теперь рассудите: мог бы я жениться и остаться холостым?

ГРАМОВ. При определенных условиях…

СЕРЖАНТ. Только без софистики! С точки зрения философской логики, мог бы?

ГРАМОВ. Нет.

СЕРЖАНТ. Итак, я женился и стал женатым. Вы выпили и стали пьяным.

ГРАМОВ. Это неправомерное сравнение.

СЕРЖАНТ. А на это у тебя ночь будет подумать, правомерное или нет. Пшел в камеру, алкаш!

Он пихает ногой Грамова куда-то вниз, сам садится к столику с шахматами.

Жэ-два – жэ-три, господин Каспарофф! Что вы на это скажете? Конь жэ-восемь – эф-шесть? Логично. А мы слоником эф-один – аш-три. Глуповатый ход, не правда ли? Следует с вашей стороны что? Следует пешечка е-семь – е-шесть. Скромно, но гениально, в вашем стиле. А мы идиотским ходом ответим: конь жэ-один – эф-три. Ваше слово? Тоже конь? Бэ-восемь – цэ-шесть. (Далее его речь все убыстряется.)