Самая опасная дичь

Следуя за молчаливым гигантом, Рейнсфорд оказался в большой комнате с потолочными балками, с коврами, завешенными оружием, с огромной кроватью под балдахином, которая могла бы вместить сразу шесть человек. Жан достал вечерний костюм, и, надевая его, Рейнсфорд обратил внимание на то, что костюм сшит у лучшего лондонского портного, в числе клиентов которого, очевидно, не было человека ниже, чем в ранге герцога.

Обеденный зал, куда ввел Рейнсфорда Жан, был замечателен. На нем лежал отпечаток пышного средневекового великолепия. Обшитый дубовыми панелями, с высоким потолком, широким обеденным столом, за которым свободно могли бы одновременно разместиться человек сорок, он был похож на пиршественный зал феодального барона. Вокруг из стен выступали чучела голов животных: львов, тигров, слонов, лосей, медведей — великолепные экземпляры, которые когда-либо доверялось встречать Рейнсфорду. Генерал сидел в конце стола. Увидев гостя, он улыбнулся и предложил:

— Вы будете пить вечерний коктейль, мосье Рейнсфорд?

Коктейль был изумителен. Рейнсфорд отметил изысканность сервировки стола: белоснежная скатерть, хрусталь, серебро, фарфор. Как бы извиняясь, генерал сказал:

— Мы делаем все, что в наших силах, чтобы сохранить здесь все блага цивилизации. Я вас прошу не обращать внимания на кое-какие несовершенства… Мы находимся далеко от проторенных дорог, не правда ли? Вы не находите, что шампанское несколько пострадало от долгого путешествия?

— Что вы, генерал! Шампанское просто великолепно, — заявил Рейнсфорд.

Он видел в генерале интеллигентного человека, приветливого хозяина, настоящего джентльмена, и это нравилось Рейнсфорду. И тем не менее что-то в нем внушало неясную тревогу. Каждый раз, когда Рейнсфорд поднимал голову, он встречался с оценивающим взглядом хозяина.

— Возможно, вас удивило, что мне известно ваше имя, — сказал генерал. — Но я прочел все, что касается охоты, на испанском, английском, французском и немецком языках. Видите ли, у меня только одна страсть в жизни — охота!

— У вас собраны превосходные трофеи, — заметил Рейнсфорд, указывая глазами на головы животных. — Ваш кейптаунский буйвол самый большой из виденных мной…

Генерал ответил не сразу. Загадочная улыбка появилась на его губах.

— Нет, мосье Рейнсфорд, вы ошибаетесь, кейптаунский буйвол не самая опасная дичь в мире.

Он пил вино маленькими глотками.

— Здесь, на острове, в моем заповеднике, я охочусь действительно на самую опасную дичь.

Рейнсфорд удивился:

— На этом островке есть крупная дичь?

Генерал утвердительно кивнул и с гордостью произнес:

— Самая крупная в мире…

— Правда?

— Ох! Разумеется, в прямом смысле здесь ее нет. Необходимо было, чтобы я заселил остров…

— Что же вы привезли? Тигров?

Генерал снисходительно улыбнулся.

— Нет, — сказал он, — охота на тигров перестала меня занимать несколько лет назад. Я исчерпал их возможности. Скучно… Они не бросают меня в дрожь, как прежде. Это не настоящая опасность, мосье Рейнсфорд, а я живу для настоящей опасности…

— Но какая же дичь… — начал Рейнсфорд.

— Сравнится с тиграми, хотели сказать вы? Нет, мосье Рейнсфорд, и еще раз нет! Я знаю, вас это позабавит, но мне удалось осуществить одну идею. Я изобрел новую сенсацию… Вы разрешите налить вам портвейну, мосье Рейнсфорд?

— Спасибо, генерал.

Хозяин наполнил два бокала и продолжал:

— Одних бог создал поэтами, других — королями, третьих — нищими. Меня же он сделал охотником. Моя рука создана для гашетки, не раз говорил мой отец. Это был очень богатый человек, хозяин одной латиноамериканской республики и ярый охотник. Мне не было и пяти лет, когда я получил от него в подарок маленькое ружье, сделанное специально для меня по заказу, чтобы стрелять воробьев. Я его использовал не по назначению и убил несколько чужих индюков, он меня не наказал, а поздравил за точность стрельбы. Первого ягуара я убил в возрасте десяти лет. С тех пор вся моя жизнь — это только продолжительная охота, не более. Я пошел в армию, некоторое время командовал кавалерийским подразделением, но только охота всегда интересовала меня по-настоящему. Я охотился почти во всех странах мира, почти на все виды дичи. Невозможно перечислить количество убитых мною животных…

Генерал затянулся сигаретой.