Самая плохая ведьма - спасатель.

"Что я подумала? — спросила она себя. — Дружить с жабой! Это однако забавно, когда он говорит по-английски. Интересно, если бы я жила в другой стране, жаба бы говорила на другом языке? И разве заклинание адаптируется к любому языку в мире? Может быть, я обнаружила международное заклинание. Милдред Хаббл — изобретатель международного заклинания!"

В этот момент порыв ветра захлопнул двери за ее спиной. Милдред прислушалась и подождала немного, чтобы убедиться, что никто не услышал этот хлопок и не идет сюда. Она решила взять фонарь из коридора и привязать его на древко метлы, чтобы осветить себе путь. Для этого она использовала пояс.

— Хорошо, метла, — сказала она, стараясь говорить уверенно. — Пошли. Мы делаем все правильно.

Милдред вышла на улицу с метлой, делая все возможное, чтобы сохранить устойчивость при порывах ветра.

Оглушительно хлопнула дверь, закрывшись за ней. "Ничего не поделаешь..." — думала Милдред, пока садилась на метлу и закрепляла плащ вокруг нее.

— Хорошо, метла. Вверх, вверх, вверх и через стену.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Мисс Хардбрум пила вечерний горячий шоколад вместе с мисс Кэкл в кабинете директора.

— Там внизу скрипит дверь, — сказала мисс Кэкл, предлагая мисс Хардбрум пирожное из вазы.

— Очень неприятный звук, — согласилась мисс Хардбрум, принимая заварное пирожное на свою тарелку. — Мне интересно, мисс Кэкл, как долго мы еще будем пытаться воспитывать Милдред Хаббл у нас в школе?

— Почему вы спрашиваете? — спросила мисс Кэкл, оторвавшись от созерцания блюда, на котором лежали шоколадный бисквит и розовые пастилки. Директриса никак не могла определиться, что из этого взять, или и то и другое... — Что она еще натворила?

— Много чего, — сказала мисс Хардбрум устало. — Можно всю ночь рассказывать события всего одного первого дня семестра. Я не думаю, что у меня хватит сил, чтобы держать ее в узде еще семестр. Я честно не знаю, как она это делает. Она просто притягивает проблемы.

— Она милая, вам не кажется? — сказала мисс Кэкл с улыбкой. — Всегда заботится о других и является такой хорошей хозяйкой для безнадежного кота.

— Это все, конечно, очень хорошо, — сказала мисс Хардбрум сухо. — Но то, что она милая, не делает ее достойной учебы в лучшей академии для ведьм на много миль вокруг!

— Академии только для ведьм на много миль вокруг, — мисс Кэкл рассмеялся, пытаясь привнести немного юмора, прежде чем ее коллега погрузилась бы в перечисление недостатков и проступков Милдред.

— Что это? — спросила мисс Хардбрум, глядя в окно.

— Что? — спросила мисс Кэкл, неохотно вставая из уютного кресла.

— Посмотрите, — ответила мисс Хардрум. — Там мерцает свет.

— Где, мисс Хардбрум? — сказала мисс Кэкл. — я ничего не вижу.

— Только что мерцал возле ворот. Теперь свет исчез. Вон он, выше. Это похоже на гигантского светлячка.

— Но у нас нет никаких гигантский светлячков, не так ли? — спросила мисс Кэкл.

— Они вообще не существуют, мисс Кэкл, — ответила мисс Хардбрум. — Я схожу проверю.

— Нет, мисс Хардбрум, — воскликнула мисс Кэкл. — Вы не должны идти наружу в такую ночь. Я уверена, что там ничего нет.

— Я так не думаю, — сказала мисс Хардбрум строго. — Свет продолжает исчезать, а затем снова появляется на несколько метров выше. Там определенно "что-то" есть. И нужно с этим разобраться.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Милдред медленно и осторожно летела вверх, к верхушкам деревьев. Она не видела еще полость в сосне, но полагала, что если поднимется повыше, то увидит. Она знала, что дерево растет прямо за воротами. Ветер был все сильнее, чем выше она поднималась, метлу кидало из стороны в сторону. Плащ мало спасал от дождя, он то развевался сзади, то скручивался, как неисправный парашют. Время от времени она зависала, схватившись за ветку, чтобы передохнуть. Беда была в том, что деревья росли очень близко и сохранить равновесие и подняться вверх было сложно.

Во время одной из таких передышек, восстанавливая дыхание, Милдред почувствовала гордость от того, что может управлять метлой в такую погоду.

"Это даже удивительно, что я могу это делать, — подумала она. — Надо найти побыстрее Эйнтштейна, пока моя удача не закончилась. "

— Эйнштейн! — позвала она. — Эйнштейн! Где ты?

Но ветер унес звуки ее голоса в сторону, как пух.

Эйнштейн очень старался (но ему это не удавалось) взять себя в руки. Его голова, лапы и хвост болтались у панциря, выглядел он, как безумные часы с кукушкой. Эйнштейн что-то бормотал себе под нос, пытаясь отвлечься от звуков скрипа дерева.

Когда он увидел мерцающий свет от метлы Милдред у входа в дупло, он подумал, что это была молния, и это стало самой последней каплей. Он издал последний отчаянный крик: "ПОМОГИТЕ!"

И спрятался обратно в глубину панциря.

— Эйнштейн! — закричала Милдред, услышав "Помогите!" — Где ты?

Милдред полетела к тому месту, откуда раздался голос, и в слабом свете фонаря увидела дупло. Она подлетела ближе ко входу и зависла, чтобы фонарь осветил полость, и увидела Эйнштейна.

— Все в порядке, Эйнштейн!— Милдред воскликнула.— Я здесь! Не бойся. Я буду держать тебя очень крепко. Я не дам тебе упасть.