Самая подходящая леди (ЛП)

— Для подобных случаев у Пеккеринга имеются четкие указания. И он их придерживался.

В комнате повисла минутная пауза.

— Пеккеринг — ваш грум? — поинтересовалась Джорджина.

— Камердинер, — уточнил он. — Я доверил бы ему свою жизнь.

— Он хоть позвал доктора? Такой пункт есть в указаниях?

— Разумеется. Но какой в том прок? Вы же понимаете. После удара по голове вы либо очнетесь, либо нет.

— А если вы все же очнетесь, то можете остаться калекой до конца своей жизни, — проговорила Джорджина. Лицо ее побелело настолько, что проступили все ее веснушки. Джорджина всегда отличалась бледной кожей. Это свойственно всем огненно-рыжим.

— Я здоров, — резко возразил Хью. — И совершенно compos mentis[2]. — Не сказать, что он совсем уж не испугался, особенно когда к нему не сразу вернулось зрение. Он очнулся и целый день лежал в кромешной темноте, и именно тогда Хью понял, что пришло время произвести наследника. Либо так, либо придется отказаться от тренировки лошадей. Жена представлялась крайне предпочтительным вариантом.

— О, Хью, — возопила Кэролайн. — Я не могу этого вынести!

Он подошел и поднял сестру, словно она все еще была маленькой девочкой, затем сел, устроив ее у себя на коленях.

— Все хорошо, Каро, — успокаивал он, гладя ей спину. — Ты же знаешь, молодые необученные лошади могут быть опасны. Ты и сама видела мои падения сотни раз.

— Не понимаю, почему нельзя просто нанять человека на рискованную часть работы, — сказала она, прислонясь к его плечу. — Ведь другие же нанимают конюших. — Он вдруг вспомнил, что вот так же обнимал Кэролайн, когда та была намного моложе, она еще имела обыкновение сосать большой палец. Это случилось после того, как умерла их мать. Ну да, ему тогда было девять, а ей — всего лишь пять или шесть.

— Работа с лошадьми — моя жизнь, — просто сказал он. — И у меня тоже имеется конюший. Черт, да у меня их целых три из-за конюшен в Шотландии и Кенте. Но такой лошадью, как Ришелье, могу заняться только я сам.

— В таком случае, почему нельзя работать с обычными лошадьми?! — закричала на него Каро. — Почему обязательно должны быть эти ужасные арабские скакуны? Такие жестокие и совершенно неуправляемые?

— По своей природе они вовсе не жестокие, — возразил Хью, мысленно представляя великолепных животных, бок о бок с которыми провел всю жизнь. — Ришелье — горячий жеребец, для него это игра, он пытается одержать надо мной верх. Убив его дух, я убью его волю к победе.

— Я не знаю ни одного другого графа, который бы тратил свою жизнь на столь опасное занятие, — начала свое извечное брюзжание Кэролайн, верный признак того, что ей полегчало.

Хью поднялся, поставил Кэролайн на ноги и усмехнулся, глядя на нее.

— Вот и вернулась моя сварливая сестренка.

— Поделом тебе, что я сварливая. Ты сводишь меня с ума, Хью. Мало того, что я тебя совсем не вижу, так ты еще едва не умираешь, не говоря мне при этом ни слова, а я… я волнуюсь за тебя!

— Ты столько лет донимала меня с женитьбой. Надоедала с тех самых пор, как мне исполнилось восемнадцать, а это случилось целых десять лет назад. Только подумай, какой ты станешь счастливой. Все это мероприятие не должно отнять у меня много времени.

— Вам было больно? — раздался тихий голосок.

Он повернулся и встретился глазами с Джорджиной. С ее удивительными глазами цвета темной лаванды. Эти цветы его экономка развешивала в кладовой. Джорджина неотрывно смотрела на мужчину, а в ее взгляде не замечалось ни капли кокетства. Вполне естественно. Ведь для нее он был кем-то вроде старшего брата.

— Нет, — ответил он. После чего: — Да. — Лгать ей ему не хотелось. — Когда я наконец очнулся, чертовски раскалывалась голова. Полагаю, все из-за света. Но через несколько дней я уже пришел в себя.

Кэролайн подбежала к двери, слегка всхлипывая.

— Пирс, ты не представляешь, какой ужас… Хью находился без сознания целую неделю и даже не сообщил нам! — Она бросилась в объятия мужа.

— Финчбёрд[3], — поприветствовал Хью своего зятя.

Маркиз Финчли не смог как следует поклониться, поскольку к груди прижималась маркиза, но слегка кивнул.

— Получил копытом по голове?

— Увы.

— Похоже, сейчас он в порядке, — попытался успокоить жену Финчли.

— Но он почти умер, — возразила та, судорожно вздыхая между всхлипываниями.

Пирс стрельнул в шурина взглядом, яснее слов сказавшим, что тот не должен был ничего и никогда говорить своей сестре.

— Я не собирался ничего рассказывать, — оправдывался Хью, снова садясь. — Джорджина просто вытянула из меня.

Джорджина продолжала сидеть с прямой, негнущейся спиной.

— Он приехал предложить себя в качестве жертвы на брачный алтарь, — сухо сообщила она. — И я решила, что он, по меньшей мере, заглянул в глаза смерти, раз отважился на подобный шаг.

Финчли кивнул.

— Вытащить Хью из конюшен могло только нечто ужасное.