Самая последняя правда

– Распечатку звонков ребята получат быстро, можешь подождать здесь. А вот со списками пассажиров вопрос посерьезнее. Вероятно, ответ будет только завтра.

– Ничего, я пока подожду распечатку, – благодарно ответила я, откинувшись на спинку стула.

В течение нескольких минут я выслушивала обстоятельный рассказ Мельникова о том, какая нервная у него работа, насколько оборзели сержанты, которые только «чаи гоняют», и в каком именно месте у него ноет спина. Делая вид, что мне все это безумно интересно, и отчаянно борясь с зевотой, я лишь кивала. Наконец дверь распахнулась, и в кабинет быстрой походкой вошел молодой парень в гражданском. Он положил на стол Мельникова длинный белый листок, испещренный цифрами.

Подполковник принял максимально многозначительный вид, водрузил на нос очки и принялся, нахмурившись, изучать список. Потом, поняв, что он занимается бесполезным делом, Андрей протянул его мне.

– Вот, Таня, – сказал он. – Исследуй.

Я быстро пробежала список глазами, больше всего интересуясь последними вызовами. Естественно, там мелькали номера телефонов Виктории Сухановой и Виктора Шмелева, которые я уже выучила наизусть. Насторожил же меня один-единственный звонок, произведенный на телефон Ирмы в восемнадцать часов семь минут. Номер это был мне незнаком.

– Андрей, можно пробить вот этот номер? Кому он принадлежит? – обратилась я к подполковнику, который сразу же принял еще более важный вид и свысока обратился к стоявшему у стола парню:

– Так, Серегин! Все данные на этого абонента, причем в кратчайшие сроки, мне на стол!

Серегин, кивнув, столь же стремительной легкой походкой покинул кабинет. Через несколько минут я выяснила, что номер принадлежит некоему Леониду Корецкому, двадцати пяти лет от роду, проживающему на улице Немецкой, в доме номер шестнадцать.

– Хорошо устроился парень! – с нотками зависти в голосе заметил Мельников. – Самый центр!

– Ничего хорошего, – усмехнулась я. – Пешеходная зона, постоянно толпы народа гуляют туда-сюда.

– Зато на работу недолго добираться.

– А ты знаешь, где он работает? – удивленно подняла я бровь.

– Да нигде он скорее всего не работает! – категорично и вопреки всякой логике вдруг заключил подполковник. – Молодежь сейчас вообще ленивая пошла! Тунеядцы сплошные!

– Тебе нужно переквалифицироваться в инспектора по делам несовершеннолетних для детской комнаты милиции, – посоветовала я ему. – Будешь с трудными подростками работать, молодое поколение воспитывать в лучших традициях!

– Я лучше сразу повешусь! – буркнул Мельников, и я поспешила поблагодарить его за помощь и откланяться, так как ворчливое с утра настроение подполковника не добавляло мне охоты к общению с ним.

Усевшись в свою машину, я задумалась. По идее, прежде чем ехать на встречу с Леонидом Корецким, не мешало бы мне проконсультироваться с родными и близкими Ирмы на предмет того, известен ли им такой человек. И я, почесав в затылке, для начала набрала номер Виктора. И сразу же поняла, что сделала неверный выбор…

Шмелев моментально занервничал, засыпал меня вопросами – что это за Корецкий такой, какое отношение он имеет к Ирме, и почему он, Виктор, ничего не знает об этом человеке? Все его вопросы были начисто лишены здравого смысла, и я, изрядно утомленная ими, испугавшись, как бы ревнивый супруг не потребовал у меня адрес Корецкого, чтобы поехать туда и разобраться с ним, поспешила свернуть беседу. Главное, я убедилась, что Шмелев Корецкого совсем не знает.

Не знали о нем ни Виктория Суханова, ни Екатерина Михайловна Малеванная. Последняя, кстати, тоже заволновалась не на шутку и принялась выпытывать, откуда мне стало известно это имя.

– Я вас уверяю, что у Ирмочки не было таких знакомых! – чуть не плача твердила она. – Вы, наверное, ошиблись!

От Малеванной я тоже поспешила отделаться поскорее, заверив ее, что я тщательно проверю всю информацию, это, мол, пока что лишь предварительные сведения. Переведя дух после выплеснувшихся на меня эмоций, я решила позвонить в «Абсолют». Там Леонид Корецкий не работал никогда, и сотрудники вообще не слышали этого имени. Оставалось одно – отправиться домой к самому таинственному Леониду и выяснять, какое отношение он имеет к Ирме.

Сидя в машине, я внимательно просмотрела всю распечатку. Больше вызовов с номера Корецкого не было зафиксировано. Ни одного. И сама Ирма ни разу по нему не звонила.

Возможно, я бы и остановилась на версии, что кто-то просто ошибся номером – случается и такое, – если бы не одно обстоятельство: звонок от Корецкого поступил на сотовый Ирмы незадолго до ее исчезновения. И он был принят. Больше этот номер ничьих звонков не принимал, то есть телефон Ирмы отключился практически сразу же по окончании ее разговора с Корецким.

Существовал еще и такой вариант, самый правдоподобный, что Корецкий лишь оформил на себя данную сим-карту, а воспользовался ею кто-то из его знакомых или родных.

– Вот это мы сейчас и постараемся выяснить, – сказала я самой себе, нажимая на педаль газа.

* * *