Самая простая вещь на свете

Поезд въехал в вокзал с легким шуршанием и, слегка качнув вагоны, плавно остановился — без лязга и скрежета, привычного для российских железных дорог. Двери разъехались. У выхода из вагона, аккуратно подогнанного вровень с платформой, замелькали люди — приехавшие и встречающие, отъезжающие и провожающие. Публика была одета нарядно, не по-дорожному. Здесь не было никакой вокзальной суеты и шума. Марина подхватила матерчатый чемодан в красно-зеленую клетку, сохранившийся еще со времен пионерских лагерей, и, подойдя к выходу из вагона, неуверенно выглянула из дверей. В воздухе пахло дорогими духами, серая платформа уходила в узкую перспективу между двумя поездами. Ничего настораживающего Марина не заметила. Слегка освоившись, она сначала потрогала платформу кончиком сапога, как неуверенный пловец трогает воду, и наконец решившись, шагнула на чужую землю. Марина являла собой продукт поколения советских отшельников, выращенных в теплом, уютном бункере, в котором мифы о загранице цвели, как герань на далеком, недоступном окошке. Человек такого сорта, делая первые шаги по заграничной земле, чувствует себя как космонавт, высадившийся где-нибудь на Марсе. Подтащив чемодан к скамейке, Марина села, оглядываясь по сторонам. Светы нигде не было.

«Вечно она опаздывает», — подумала Марина и, распечатав пачку «Явы», закурила. Рядом сидел солидный мужчина в белом плаще, он обернулся к Марине недовольным, в аккуратных морщинках лицом и сердито ткнул пальцем в серебряную бумажку, которую она бросила на платформу. «Строгий народ», — подумала Марина без раздражения, послушно подняла бумажку и бросила ее в урну. Она начинала нервничать. «Что, если Светка перепутала что-нибудь, — думала она, — дату, вокзал. С нее станется. Терпеть не могу необязательных людей». Время шло, подошел следующий поезд. Платформа быстро наполнилась людьми и так же быстро опустела. Марина сидела на скамейке, скованная страхом. Ей постепенно становилось ясно, в каком идиотском положении она находится. «Надо позвонить, — думала она и тут же понимала, что не знает, как пользоваться автоматом, да и мелочи у нее нет. — Пойти в полицию? А что я им скажу? И на каком языке? Надо бы взять такси — но это, наверное, дорого».

Размышляя таким образом, она напряженно смотрела в ту сторону, где виднелись рекламные транспаранты, магазины, кафе, и вдруг откуда-то вынырнула Светка. Она бежала, метя платформу полами широкого пальто. Марина вскочила и, оттолкнув ногой чемодан, бросилась к ней навстречу. В этот момент она почти любила подругу — как много-много лет назад, в школе.

— Ты где так долго была? Я чуть с ума не сошла от страха! — радостно закричала Марина.

— Ты представляешь, в пробку попала. Здесь же все-таки восемьдесят километров! — Света восторженно тискала подругу. — Усик, это ты?! Ну как, живой? Ты, наверное, устала, голодная, поехали скорее домой! — Света схватила Маринин чемодан, бросила его на тележку и, скомандовав: — Пошли! — буквально побежала к выходу.

Ее машина плыла по асфальту, как корабль по гладкой воде, развивая без малейшего усилия и вибрации огромную скорость. Дорога шла плавными, затяжными подъемами и спусками. День уже кончился, и только тонкая фиолетовая полоса, пролегающая между очертаниями гор и чернотой неба, еще напоминала о нем. Машина шла под гору бесшумно, как будто вовсе оторвалась от земли, а далеко впереди вздымающееся к небу шоссе пылало красными огнями.

— Как красиво, — прошептала Марина, завороженная фантастическим зрелищем.

— Ты находишь? — удивилась Света. Она не любила ночную дорогу: непроглядная темень отзывалась в ней ужасом, который должен испытывать человек, летящий в пропасть. Ей казалось, что она несется наугад, чудом уворачиваясь от мелькающих со всех сторон фар.

— А какая у тебя машина! — восхитилась Марина и погладила желтую кожу сиденья. — Как она называется?

— «БМВ».

— Я еще никогда на такой не ездила.

— Еще поездишь. У тебя вся жизнь впереди! — Света была счастлива. Она улавливала в Маринином тоне те восторженные, с каплей незлобливой зависти нотки, которые еще в детстве раскрашивали самые пустяшные события ее жизни в яркие цвета. Маринино преклонение действовало на Свету, как мощное увеличительное стекло с положительным эффектом.

— Нам еще далеко? — поинтересовалась Марина.

— Нет, мы уже подъезжаем, — ответила Света. Она съехала с шоссе и сразу попала в ярко освещенный квартал.

— Мы где, в городе? — Марина крутила головой, жадно ловя первые впечатления.

— На окраине. Сейчас через этот мостик — и дома.

— А почему вы не живете в центре? Дорого?

— Здесь только нищие в центре живут, а те, кто платить может, стараются поближе к природе. Ты не сравнивай. Это тебе не Москва. Здесь до центра десять минут ехать.

Машина въехала на узкую, экономно освещенную улицу, с обеих сторон которой шли ровные ряды аккуратно подстриженных кустов. Чуть в глубине поднимались черными тенями крыши невысоких частных домов. Улица была тиха и пустынна.

— Вот мы и дома, — Света заехала в тесный гараж.

— Свет, а где люди? Я что-то на улице никого не видела.