Самая простая вещь на свете

— Смотри, действительно ничего… — сказала она, поворачиваясь перед зеркалом. — Вот что значит дорогая вещь! Кого угодно украсит.

— Ну, кого угодно не знаю, а тебе правда идет. Выходи, я пошла за машиной.

Марина подошла к зеркалу, нанесла на узкие губы темно-красную помаду и внимательно посмотрела в глаза своему отражению.

— Неужели еще кто-то клюнет?.. — пробормотала она, поражаясь мертвой невыразительности собственного взгляда. — Господи, дай ты мне хоть один, самый крохотный шанс! — Марина подняла глаза к потолку — предположительному месту пребывания господа. — Уж я бы сумела им воспользоваться, как надо!

Могущественный собеседник безмолвствовал. Может быть, ему не понравился угрожающий тон Марининого заявления, а может, он просто по привычке не вступал в пререкания с лицами, стоящими на самой низшей ступени социальной лестницы.

За окном раздались два коротких гудка. Марина не торопясь уложила косметичку в сумку, взяла зонтик, ключи и медленно, с достоинством вышла на улицу.

— Ты думаешь, мы его здесь найдем? — Марина обвела взглядом просторный зал венского кафе. — Смотри, народу сколько, поди угадай, кто из них этот… Опять забыла, как его зовут?

— Хильденбранд, — напомнила Света.

— У меня от их имен идиотских мозги набекрень. Не могу я их запомнить, хоть убей.

— Подожди, Усик, — усмехнулась Света. — Вот замуж выйдешь — и тебя таким именем назовут.

— Да я ради такого дела даже собачью кличку стерпеть готова, лишь бы немецкая прописка к ней прилагалась.

— Нет, все-таки у тебя маниакальное отношение к немецкой прописке, — покачала головой Света, внимательно осматривая зал.

— Может, он еще не пришел? — забеспокоилась Марина.

— Да пришел уже.

— Где?

— Вон видишь, у окошка сидит.

— Не вижу, — Марина вытянула шею.

— Ну вон, рядом с аквариумом. Твой.

— Ты уверена?

— На девяносто девять процентов и девять десятых. Видишь, газетку в кулачке зажал, как и договаривались, по сторонам озирается, нервничает. Точно твой.

— Свет, я без очков ни черта не вижу, он как, ничего?

— Ну абсолютно ничего. Давай подойдем поближе, а там сама разберешься.

Господин Хильденбранд сидел за столиком. Вернее сказать, присел на стул — с самого краешку, как воробышек, готовый в любой момент вспорхнуть. Увидев приближающихся подруг, он робко поджал под себя ноги. Рука, свободная от газеты, судорожно задвигалась, то сжимаясь, то разжимаясь в ладони, как будто ее хозяин выкидывал на стол кости.

— Господин Хильденбранд? — спросила Света, вопросительно глядя на мужчину.

— Очень рад! Фридрих, — вскочил с места жених и от смущения чуть не опрокинул стол. Его блестящее розовое лицо мгновенно покрылось яркими пятнами малинового цвета. Мужчина топтался на месте, нервно подергиваясь и беспокойно озираясь по сторонам. — А-а, присаживайтесь, пожалуйста, — наконец вспомнил он подходящую к случаю фразу и опять выкинул правой рукой кости.

Марина села, не снимая пальто. Жених в ту же секунду опустился на стул и уставился на нее немигающими глазами, лишенными ресниц. Марина поднялась, чтобы снять пальто, и жених подскочил как ошпаренный. Казалось, он решил превратиться в Маринину тень и очень боялся, что плохо справится с ролью.

— Нервный какой-то, — буркнула Марина.

Жених перевел немигающий взгляд на Свету.

— Моя подруга говорит, что рада с вами познакомиться, — перевела Света.

Господин Хильденбранд счастливо кивнул, качнувшись всем туловищем.

— Марин, похоже на любовь с первого взгляда… — шепнула подруге Света.

— А он вообще нормальный? — так же тихо спросила Марина, с сомнением глядя на жениха.

— А ты что, считаешь, что в тебя только ненормальный влюбиться может?

— Да нет, но странный он какой-то.

— Чего же тут странного? Есть, конечно, легкое отставание в развитии, но ты не огорчайся. Ему сколько лет?

— Тридцать семь.

— Ну, так он годам к пятидесяти выправится, — засмеялась Света и тут же осеклась. Марина смотрела на нее серьезно, как смотрят на человека, который глумится над чужой бедой.

Жених ритмично крутил головой из стороны в сторону, все больше напоминая встревоженного петуха.

К столу подошла пожилая официантка в старомодном переднике с рюшечками.

— Свет, закажи мне кофе, — попросила Марина и добавила: — Почернее. Без допинга здесь, пожалуй, не обойтись.

— Господин Хильденбранд, — обратилась к Фридриху Света, — я с вами останусь ненадолго. Моя подруга не говорит по-немецки, поэтому, если вы хотите что-нибудь обсудить, воспользуйтесь моим присутствием, я все переведу.

Жених вытянул шею вперед и захлопал глазами. Легкие пряди его бесцветных волос прилипли к вспотевшей лысине. Он мучительно молчал.

— Почему вы выбрали это кафе? Вы здесь недалеко живете? — Света попыталась начать разговор.

Жених судорожно глотнул и заговорил. Света внимательно слушала, склонив голову.

— Чего говорит-то? — поинтересовалась Марина.

— Я ничего не понимаю.

— Что, диалект?

— Да нет, скорее, дефект речи.

Слова вырывались из гортани немца с легким шипением, как пар из приоткрытого клапана. Казалось, Хильденбранд сам испуганно прислушивается к звукам собственного голоса.