Самая сексуальная журналистка

Он снова поцеловал ее, со всей глубиной объявших его чувств, пытаясь заставить ее понять. Это был горячий, неистовый, жадный поцелуй, и Кэш вдруг осознал, что теряет свой хваленый контроль.

– Кэш? – выдохнула Фейт, когда он отпрянул.

– Я не знаю, – прошептал он у ее лица.

Фейт втянула воздух ртом и, когда Кэш снова потянулся к ней, отвернулась.

Черт, опять его дурацкая честность!

– Фейт, брось волноваться. Подумай об этом с профессиональной точки зрения. Возможно, твоя следующая передача будет посвящена тому, как получить самый мощный оргазм в своей жизни. До которого – обещаю! – я тебя доведу.

Глубокая морщина залегла у нее на переносице, и Фейт оттолкнула его.

– Если не ошибаюсь, ты говорил, что эта передача станет для меня последней. – Она попыталась сесть. Кэш жаждал бросить Фейт обратно на постель и осыпать поцелуями ее тело, но знал, что этого уже не случится. – Иными словами, ты хочешь сказать, что сохранишь мою передачу, если я займусь с тобой сексом?

Кэш смутился. Он совсем не это имел в виду.

– Нет.

– Да. – Теперь она уселась прямо и уже сильнее оттолкнула его. – Именно это ты и сказал. Пару часов назад ты напомнил мне, что это будет моя последняя передача, но сейчас, когда мы едва не занялись сексом, ты предлагаешь мне снять новую программу.

– Я пошутил, Фейт.

– Пошутил? Пошутил, чтобы заставить меня переспать с тобой? – Фейт встала, ее лицо раскраснелось, в груди все клокотало от ярости. – По-моему, это не смешно. И как я могла быть такой глупой… снова? Думать, что поцелуй что-то значил, что я действительно тебе небезразлична? Ты ведь даже не веришь в любовь!

Она отскочила от кровати и стала дергать молнию на спине.

– Это все платье, да? Оно тебя возбуждает, верно? Та девчонка, Джесс, обращалась с тобой как с пустым местом. Она заставила тебя страдать, и это ничему тебя не научило! Теперь ты обращаешься со мной как с пустым местом. Для тебя я – лишь очередная девчонка, которая ничего для тебя не значит.

Она попыталась сдернуть платье, но тщетно: молния застряла. Фейт была вне себя от ярости, оскорблена, унижена. Помнится, мистер Тернер заверил ее, что на следующем экзамене она получит высшую отметку. Это оскорбило Фейт больше всего. Словно она спала с ним ради оценок. Она спала с ним, потому что была к нему неравнодушна, и теперь Фейт была уничтожена тем, что почти допустила ту же ошибку с Кэшем.

– Ты раздуваешь из мухи слона. Я говорю правду, Фейт. Я честен. Нравится это тебе или нет – правда всегда лучше лжи.

– Есть честность, а есть то, что делаешь ты. Высказываешь вслух все, что приходит в твою тупую голову!

– Мне очень жаль. Я ведь уже говорил, что не верю в любовь. А ты хочешь именно любви.

Фейт остолбенела. Он был прав: она хотела любви. Неужели это было так плохо?

– Я могу снять сюжеты о следующих двух фантазиях сама. Вуайеризм и эксгибиционизм. Ты мне для этого не нужен. Просто не забудь приехать в бурлеск-клуб сегодня вечером. И, Кэш…

Фейт повернулась и перехватила его твердый взгляд. Заметила зеленую крапинку в его левом глазу. Надо же, она так близко смотрела в эти глаза всего мгновение назад, считала, что почти влюбилась…

– Ты выиграл. Теперь я тоже не верю в любовь.

Глава 15

Нелепого вида посетители стали занимать свои места. Женщины допивали бокалы, мужчины смахивали с бород крошки. Шоу начиналось. Кэш покрутил шеей из стороны в сторону, с трудом удерживаясь от желания оттянуть воротник. Было жарко, и вся эта взбудораженная толпа утомляла его. Зачем он вообще сюда пришел? Фейт явно не желала его видеть, но он обещал помочь, и, признавала она это или нет, ей требовалась его помощь. Как оператора и как друга. Он должен был поговорить с ней. Все объяснить.

Какая-то блондинка оценивающе взглянула на него сквозь накладные ресницы. Нет, это явно было не для него. Нечто неестественное, наигранное, лживое. Возможно, в Кэше говорила его циничная натура, но это место буквально кричало о притворстве. Этот бар с его фальшивым декором в стиле 1920-х годов, дешевыми люстрами и подслащенными напитками представлял собой не что иное, как обычный стрип-клуб.

Он заметил Фейт в заднем ряду, она разговаривала с какой-то рыжей в темных очках и короткой юбке. Кэш увидел, как Фейт села, улыбнулась и смахнула убранные в хвост волосы с плеча. Он думал о ней весь день. Скучал по ней. Мысли о том, что произошло днем, не давали ему покоя. В ушах так и звучали слова Фейт: «Для тебя я – всего лишь очередная девчонка, которая ничего для тебя не значит». Все верно, он повел себя точно так же, как тот развратный учитель времен ее юности.

Кэш отошел к стене и установил камеры. Одна была направлена на сцену, другая – на Фейт. Позже они вырезали бы ненужные фрагменты при монтаже. Кэш смотрел на Фейт через объектив, любуясь, как она смеется. Он взял крупным планом ее лицо, ее улыбку, и что-то сжалось у него в груди. Кэш поспешил отшатнуться, отойти подальше – от объектива и своих нелепых мыслей.