Самая шикарная свадьба

Я исключительно ради того, чтобы Власа больше не мучила навязчивая идея о моих вещах, набила битком свою самую большую сумку-кишку всякой всячиной и, столкнувшись лицом к лицу с очкастым соседом-толстяком в дверях, смущенно вылетела из подъезда.

– Уже все?! – удивился Влас.

– Поехали.

– Ты до сих пор дуешься на меня?

– Вот еще, глупости какие! – отмахнулась я.

Я и вправду уже забыла о прекрасном вечере в обществе подруг и проктолога, так неожиданно и грубо прерванном. Сейчас моя голова была забита исключительно мыслями о завтрашнем дне.

– Что это? – удивился Влас, тупо глядя на таблички в коридоре, и прочитал вслух: – «Не стоит выходить на улицу в разных башмаках или домашних шлепанцах!» Зачем это?

– Чтобы не забыть, – задумчиво ответила я.

Удивление Власа достигло наивысшей точки после того, как он побывал в туалете и прочитал: «Потише! Ты не одна!»

Судя по выражению его лица, он здорово рассердился, но потом вдруг ни с того ни с сего разразился диким хохотом и сказал сквозь смех:

– Машка, разберешь вещи и ложись спать, я еще поработаю.

Я сидела в коридоре возле кучи тряпок, и у меня не было ни малейшего желания развешивать и складывать их в отведенном для меня шкафу. И тут меня осенило! Я влетела в кабинет, Влас сидел за компьютером – он только успел включить его…

– Влас, я сегодня утром совершенно нечаянно уничтожила все твои документы, – пролепетала я. – Ты понимаешь, я села поработать, и так получилось, я сама не поняла, как это получилось, – промямлила я и тут же твердо, даже с гордостью воскликнула: – Короче, я их стерла! – и так, между делом, поинтересовалась: – Надеюсь, там не было ничего важного?

Влас схватился за голову, в кабинете воцарилась гнетущая, томительная тишина.

– Зачем ты полезла в мои документы?! Что тебе там нужно было?

– Я ведь говорю, нечаянно: мышкой щелк-щелк – и нет документов, – прощебетала я и подумала, что меня убить мало.

– Ой, Маша! – отчаянно воскликнул он и, помолчав с минуту, сказал: – Ладно, сам виноват, надо было установить защиту.

Я кинулась ему на шею и звонко поцеловала в щеку:

– Власик, я тебя так люблю, так люблю! Ну, я пойду, лягу? А вещи утром разберу.

– Не-ет, – протянул он. – Так просто ты от меня не отделаешься. Ну-ка, вставай в шестую позицию!

Шестая позиция – особая слабость Власа. За шестую позицию он мог простить мне, наверное, все на свете. И чего я полчаса оправдывалась, что случайно стерла документы?! Шестой позиции ног в балете не существует – их всего пять. Эту шестую придумала я сама, и мало кому ее удалось бы изобразить.

Может, он и полюбил меня тогда, двадцать лет назад, на море, когда я впервые встала в шестую позицию, чтобы отобрать его мороженое. Он сидел на камнях в своих красных девчачьих шортах, спрятав эскимо за спиной, и уж было собрался отчаянно защищать свою порцию мороженого, но стоило ему только увидеть меня в шестой позиции, как он сам (!) протянул мне лакомство, и с тех пор его отношение ко мне резко изменилось в лучшую сторону. Он и теперь никак не мог забыть эту дурацкую шестую позицию!

Итак, шестая позиция от Мани Корытниковой, придуманная ею самой.

Пятки вместе, носки тоже – ступни ног не выворочены, как в четвертой, а параллельно плотно прижаты друг к другу, как, впрочем, и колени. Все дело в икрах – они выгибаются, образуя баранку, и моментально мои красивые (до колен) ноги превращаются, превращаются… в кривые конечности человека, который всю свою жизнь занимался конным спортом или просидел с малых лет верхом на бочке.

Влас залился детским смехом, глядя на мои уродливые, изменившиеся до неузнаваемости ноги.

– Ха! Ха! Ха! Машка, ну как они у тебя так гнутся! Ну, научи меня! – он попытался по обыкновению встать в шестую позицию, но чуть было не грохнулся с высоты собственного роста и удивленно спросил: – У тебя там что, костей нет?

Я показала язык и убежала в спальню – стертые документы были прощены и забыты.

* * *