Самая шикарная свадьба

В центре между туалетом и клубничными грядками была установлена нефтяная вышка – та, что я видела у вдовицы во дворе. Вокруг нее сновали какие-то мужики, видимо, бурильщики, Шурик стоял рядом, с любопытством глядя в землю, Шурочка притулилась на бревне, Нонна Федоровна Попова что-то объясняла рабочим – она пыталась перекричать скрежет бурильной машины, и, естественно, Эльвира Ананьевна – эта скакала по клубничным грядкам в состоянии крайнего возбуждения и орала:

– Глубже! Первые поисковые скважины бурят на максимальную глубину! Лоботрясы!

И тут произошло нечто, что не поддается никакой логике! Из скважины вдруг с силой взвилась струя, а потом забил фонтан темной бурой жидкости высотой в метр.

– Нефть! Нефть! Нефть! – кричали все, но громче всех слышался восторженный голос вдовицы – она не знала, куда деть свою радость и что с нею делать, поэтому ничего лучшего, чем закрутиться в неистовом диком, перемежающимся то «яблочком», то кадрилью танце, не придумала.

Эльвира Ананьевна, одетая все в ту же допотопную трехъярусную юбку и школьный пиджак с пионерским значком на лацкане, плясала, подбегала к фонтану, умывая лицо бесценной жидкостью, крича во всю глотку:

– Нефть! Нефть! А вы не верили!

Она с наслаждением подставляла под струю ладони и ноги, запрокидывала клокасто подстриженную голову, выкрашенную «перышками» – так, что через две минуты вдовица стала похожа на негра.

Фонтанчик на глазах терял силу, делаясь все меньше и меньше, и наконец превратился в тщедушный булькающий ручеек.

– Будем бурить глубже! – в экстазе воскликнула «шоколадная женщина».

– Чо я вама говорила! Чо я говорила! Неуть у них тута! Неуть! – закричала Попова своим базарным, переходящим в визг голосом, обнажив гнилые, торчащие в разные стороны зубы, что тот забор, который я лицезрела не знаю сколько дней, будучи в плену.

Тут моя мама наконец уверенно открыла калитку и стремительно зашагала к клубничным грядкам.

– Я не понимаю, что здесь происходит? – спросила она у «нефтяников», и я мгновенно поняла, что родительница моя пребывает в полном неведении и немало слез пролила в поисках единственной и любимой дочери (то есть меня).

– Поленька, здравствуйте, ну как, Машеньку нашли? – спросила Эльвира Ананьевна маму.

– Нет, не нашли. В Москве ее нет. Мы привезли с собой друга Николая Ивановича, он частный детектив. Так я все-таки не понимаю, зачем вы перерыли весь огород?

Я стояла как вкопанная и слова не могла произнести, пораженная хамством вдовицы.

– Я, Поленька, хотела к вашему приезду сюрприз сделать. Мы нефть обнаружили!

– Да, Полин, – надув от важности щеки, заговорила Попова – сейчас она напоминала хомяка. – У тебя на учавостке неуть! И ты таперича миллиондерша!

И Эльвира Ананьевна на радостях полезла было целоваться с мамой. Я незаметно приблизилась к «нефтяной вышке».

– Да какая нефть! Вы в своем уме! – воскликнула мама. – От вас же дерьмом несет!

– Нет, Поленька! Сероводородом! Так и должно быть. Это знак того, что нефть совсем рядом, – уверенно заявила вдовица.

– Да от вас навозом воняет, Эльвира Ананьевна! – настаивала мама и, надо сказать, справедливо – от вдовицы действительно разило органическим удобрением животного происхождения, но каким-то особо едким и удушливым. И только она это проговорила, как Попова незаметно так начала пробираться к калиточке вдоль кустов смородины.

– Как так? – в ужасе пролепетала вдовица.

– Ма, это правда навоз, – подтвердил Шурик и вдруг заметил меня. – А чо это она тут делает? – промычал он.

Мама, вдовица, вся с головы до ног перемазанная в нечистотах, Попова – одним словом, все разинув рты смотрели на меня.

– Мам, это твоя милая и добрейшая женщина со своим сыном меня похитили и все это время держали в холодном сарае!

И тут началось нечто неописуемое – похитители с Поповой бросились наутек, но им преградили путь Влас с другом Николая Ивановича, частным детективом.

Мама заключила меня в объятия и заревела белугой.

– Я думала, тебя убили, изнасиловали, в асфальт закатали! Я вообще не знала, что думать, деточка моя, кровинушка! – после этих слов она резко прекратила реветь и накинулась на вдовицу: – Лицемерка! Мерзавка! Вместе со мной мою дочь искала, а сама ее в заточении держала! Где мои коты? – неожиданно спросила моя родительница.

– За котиками, Поленька, в тот день, как вы в Москву уехали, сразу… Да, Шурик? Почти сразу после вас машина прибыла и всех их забрала. Для приюта, сказали.

– Как забрали? И моих? И Рыжика, и Дашку, и Яшку, и Пуську, и… Ах ты дрянь! – Мама была в ярости, а Попова как заржет:

– Ой, не могу! Ха! Ха! Ха! И Пусику, и Яндрыгу! Ой! Весех забрали! Ха! Ха! Ха!

– Я на вас, Эльвира Ан… короче, я на вас в суд подаю за похищение моей дочери!

– Не советую, Поленька, не советую. У меня на вас компромат имеется. Отойдем?

– Никуда я с вами не пойду!

И тут вдовица показала из-под полы пиджака уголок моей книги и, подойдя совсем близко к маме, сказала, улыбнувшись:

– Вы ведь не хотите, чтобы я рассказала Николаю Ивановичу о вашем любовнике Вене – охраннике ювелирного магазина? А?