Самая старшая

Разноцветные зверушки так и не успели расположиться на прилавке Афанасия. Каждая следующая игрушка продавалась, едва зять доставал её из короба. Дошло до того, что покупали яростно орали зятю требование продавать по одной игрушке в руки. Люди были рады неожиданно совсем недорого порадовать своих детей.

- У меня двенадцать детей! – кричал на это пожелание очереди торговец столярными изделиями.

- Ага! Только у половины из них уже свои семьи! – возразил кто-то.

- Ну и что! Так у них же внуки!

- Так теперь что? Всех зверушек себе заберёшь?

- Поиграют твои дети одной цацкой, по очереди!

- Нет, вы только посмотрите на эту проказливую мордашку у кошечки! Так и хочется погрозить ей пальцем: «ну-ну-ну!».

- А какой умильный щенок!

- А мячик такой лёгонький! Отлично летает! Что там внутри?

- А на этом поросёнке можно спать вместо подушечки. Моя доченька будет счастлива! Спасибо, Афанасий Никитович!

В тот же день абсолютно счастливые дети торжественно протянули мне свой заработок. Для Никиты, Максима и Миши он был первым, а для Нади – впервые таким большим. Её розочки неплохо продавались, но больших денег не приносили.

Даша с Таней и Лизой были в огромном шоке от того, что мелюзга заработала столько же, сколько они. Они были удивлены настолько, что, все трое, наперебой подробно допрашивали Афанасия о торговле игрушками, не в силах поверить.

Парни, которые, не разгибая спины, шили матрасы, только уважительно поздравили младших братьев и Надю. Егор, Стёпа, Андрей и Коля ещё не почувствовали вкус собственноручно заработанных денег. Хоть Саша и получил аванс за матрасы, сумма была небольшой, и мы потратили её на материалы для работы. Существенный доход от этого дела получим только, когда отработаем весь заказ. Поэтому их уважение к мелким было искреннее и с ноткой белой зависти. Надя, Максим, Никита и Миша чувствовали этот посыл от старших братьев и были по-настоящему горды собой и счастливы. А с ними и я…

Но, и это не всё. У Афанасия рано утром следующего дня появился представительный мужчина и предложил за лекала игрушек и патент на них такую баснословную, с точки зрения свекрови, сумму, что она, бедняжка, в тот же день слегла с мигренью. Слишком велико было её разочарование, когда сын отправил этого мужчину на улицу Сорокину – договариваться со мной.

А я… Подумав, я отказалась от несомненно выгодного предложения, решив, что всех денег не соберёшь, а детям интересно самим делать игрушки и хорошо зарабатывать на этом.

Тогда мужчина, оказавшийся владельцем одной из лавок с игрушками и хозяином мастерской, в которой они производились, оставив пока вопрос о продаже полных прав на наши изделия открытым, предложил продавать наши работы через его лавку. При этом цену давал хорошую и за товаром обещал присылать своего человека. Я согласилась.

Так наши игрушки начали красоваться на витринах лавок рядом с шикарными куклами, игрушечными экипажами, лошадками на колёсиках и большими зайцами и медведями. Они уступали другому представленному товару в шикарной красоте и основательности, но бесконечно выигрывали в цене и уверенно держали планку отличного внешнего вида, забавного и милого.

Кстати, однажды я заглянула в лавку, просто полюбоваться. Задумчиво покатав расписную лошадку на маленьких деревянных колёсиках, я подумала о том, что она прекрасна, как живая, честное слово!

- А почему бы Вам не делать, кроме таких моделей, лошадки-качалки? - предложила я.

- Как-как, Вы говорите, Машенька? Лошадки-качалки? – живо заинтересовался хозяин лавки.

- Ну да, - ответила я и набросала ему эскиз. – Вот здесь ручки, чтобы держаться, вот здесь подставки для ножек, сиденье, внизу – две дуги. Их можно делать подешевле, обозначив из дерева только голову лошади, даже не расписывать красками, а можно подороже, такими как эта прекрасная лошадка на колёсиках. 

Лавочник пришёл к нам домой через две недели, и руку мою поцеловал, и за патент на лошадку-качалку хорошо заплатил.

- Маша, не перестаю тебе удивляться, - зачарованно протянула Лиза, пересчитывая серебро. – Ты же ничего не делала! Придумала, нарисовала и заработала за несколько минут столько, сколько мы все вместе за четыре месяца долгого и старательного труда.

Что тут скажешь… Гордиться-то мне особо нечем. Не мои это идеи… Только не скажешь же об этом! Но грустить о том, что я на самом деле совсем не гениальная, ни к чему! Хорошо то, что у меня уже не все деньги уходят на содержание семьи, материалы для работы и прочие расходы. Начала образовываться очень приличная кубышка на чёрный день!