Самая страшная казнь.

Шум и крики внизу возвестили, что крестоносцы ворвались  в дом. Бросается вниз по лестнице. Увиденное  ужасает. Солдаты рубят всех подряд, и старых и малых, женщинам вспарывают животы, роются во внутренностях умирающих, отыскивая проглоченные драгоценности. Удачливые уже тащат узлы с награбленным добром. В отчаянии бросается на грабителей. Подбегает к рыцарю, что занес руку с кинжалом над животом беременной внучки, хватает за железный рукав. Рыцарь, не глядя, отмахивается, как от досадной помехи, ловко вспарывает вздутый живот. Деловито отодвигает в сторону плод, режет желудок, пальцы заученным движением выворачивают наизнанку,  вытряхивают содержимое на пол. Ничего интересного. Рыцарь разочарованно плюет, торопливо идет прочь. Железная рука хватает еще кого-то... Внучка лежит в луже собственной крови. Кое-как пытается собрать внутренности, кладет обратно еще живой плод. Внутренности скользят, вырываются из слабеющих рук, плод слабо шевелит ручками, ножками. Наконец, женщина замирает, голова падает на пол, глаза стекленеют. Нерожденный ребенок еще двигается. От нестерпимого ужаса он кричит так, как никогда в жизни. Связки рвутся, голос пропадает. Только хрип рвется из глотки. Кое-как поднимается, ковыляет дальше. Везде  страшно разрубленные тела родных, детей и всюду кровь, кровь, много крови. Бросается на солдата. Тот отмахивается  так же, как и рыцарь, не глядя, будто от надоедливой мухи. Кидается еще раз, снова  отшвыривают.  Вдруг понимает, что его никто не видит! Эти люди, рыцари и кнехты, наемные солдаты, не видят его, он для них не человек, пустое место! Никто не обращает на него  внимания!

- Деда, деда, спаси меня! - раздается  детский вопль за спиной. Крик обрывается.

Оборачивается. Прямо  под ноги катится отрубленная голова правнучки. Короткие черные волосики забавно трепыхаются, колышутся. Быстро набухают кровью, прилипают к голове. Поднимает глаза, видит спину уходящего кнехта с громадным топором в волосатой лапище. Кнехт небрежно отмахнулся топором от путающейся под ногами малышки. У него, которого за глаза звали Вечным,  подламываются ноги. Падает на колени в кровавую лужу,  брызги летят на стены, хватается за голову.

- Господи, что же это!!! 

Смотрит вокруг безумными глазами. Только трупы и кровь. Двери выбиты, висят на одной петле или валяются на полу. Из комнат медленно выползает дым, черный, страшный и треск горящего дерева рвет слух. Это огонь выдирается наружу. Вскакивает, словно внезапно что-то вспомнил, бросается прочь из дома мертвых. На улице почти сталкивается с  рыцарями, что вздумали устроить поединок. Не поделили награбленное. Мгновение смотрит, как два железных гиганта остервенело рубят друг друга двуручными мечами. Из прорезей в шлемах доносится свистящее дыхание двух усталых людей, белые плащи красиво вздымаются к небу при каждом замахе и кресты колышутся, словно кровавые скрещенные змеи без голов и хвостов. Иногда мечи промахиваются в могучих замахах,  лезвия задевают о камень, длинная очередь искр  гаснет в солнечном свете. Бросается на рыцаря, который только что промахнулся и теперь стоит в нелепой позе кланяющегося, пытаясь не упасть вслед за тяжелым мечом. Второй решает воспользоваться удобным случаем. Быстро поднимает меч и уже готовится нанести смертельный удар. Толчок, железо  глухо звенит, плечо простреливает короткой болью. Рыцарь валится на камни, как мешок с мелким железным хламом, коротко ругается. Вечный поворачивает к тому, что занес меч, поднимает взгляд. Зазубренное лезвие, черное от крови, уже несется навстречу, осталось с ладонь ...

Черный меч падал с неба, как сорвавшийся с обрыва камень. Вечный ждал короткой вспышки боли, хруста разрываемой плоти и тогда жизнь оставит его. Но меч разрубил воздух, в последний момент каким-то непостижимым образом уйдя в сторону от его головы. Рыцарь  матерно ругается, рука в ржавой от крови перчатке поднимает забрало.

- Благородный сэр Арнольд, перестаньте валять дурака, - доносится хриплый голос из шлема, - вы не настолько пьяны, что бы не стоять на ногах.

- Я не валяю дурака, я валяюсь сам, - ответил благородный сэр Арнольд, что безуспешно пытается подняться на ноги. Железные подошвы рыцарских сапог скользят по камням, рыцарь неловко падает стальной задницей обратно.

- Это просто черт знает что, сэр Арнольд, - с упреком говорит стоящий на ногах, - недостойно рыцаря выходить на поединок пьяным. Я вынужден доложить о вашем возмутительном поведении рыцарскому совету.

- Ну и докладывай, чистюля, - бурчит благородный сэр снизу, - сам не пьешь и другим не даешь. Как можно в такую жару не пить, не понимаю?