Самая страшная книга 2016

Ирина охотно согласилась на ночные смены. Круглосуточный магазинчик недалеко от дома, оплата побольше, за сыном пригляд не нужен – в армии уже полгода сапогами гремит, а главное, можно на вполне законных основаниях смыться из дома, не дожидаясь, когда подвыпивший после работы муж «догонится» до состояния блаженного скотства. Своим фирменным пойлом с гордым названием «Зыков-шнапс» он провонял новую «двушку», куда они смогли перебраться из коммуналки благодаря Ирининому наследству, практически за месяц. Сивушный запах горячего первача вызывал рвотные позывы у всего подъезда, а употребление готового продукта непременно сопровождалось непотребным шоу, которое Ирина про себя именовала «В мире животных»…

Она никогда не опаздывала и сменяла дневную продавщицу, молодую разведенку Раечку, ровно в 18.00. Часа три после этого ей некогда было присесть – народ по дороге с работы и учебы закупался кто чем: мамаши – хлебом и свежей «молочкой», мужики – пивом и рыбой, студенты – чипсами и сигаретами… Часам к десяти наступало затишье. Нужно было лишь, не торопясь, обслужить пару-тройку припозднившихся покупателей.

Ближе к полуночи Ирина могла уже спокойно выйти покурить. Она стояла у стеклянных дверей магазина, под яркими желтыми цифрами «24» и, наслаждаясь одиночеством, оглядывала погруженную в сонную темноту округу. Вдалеке гудело оживленное шоссе. Сверкала синими огнями новенькая автозаправка. Аккуратные семиэтажки Зеленого Лога стояли вокруг ровными рядами, еще не загаженные граффити, уютно подмигивали оранжевыми окошками.

Через пустую парковку, крадучись на коротких лапах, прошла полосатая кошка. Зыркнула на Ирину изумрудными глазами и рысью подалась дальше, к мусорным контейнерам. Женщина зябко поежилась, бросила окурок в урну и зашла в тепло магазина. Подойдя к полкам с водой, взяла бутылочку «Серебряного ключа» и сделала несколько больших глотков. Теперь можно покемарить за прилавком на табуреточке…

Ирина каждый раз надеялась, что ночь пройдет спокойно. Что на этот раз они не придут.

Но они приходили. Каждую ночь.

Первым был парнишка лет четырнадцати. Примерно в час ночи три недели назад он вошел и попросил взвесить полкило ирисок.

– «Кис-кис», – уточнил он.

А Ирина застыла в недоумении, потому что у парня изо рта шел… нет, не пар, в магазине было тепло. Изо рта у него при каждом слове вырывался дым. Еле заметный черный дымок. «Кис-кис» – пых-пых… Два черных облачка. И пахло гарью. Сильно.

«Показалось», – взяла себя в руки Ирина.

– Сынок, да таких нет у нас. Наверное, их уже и не делают, «Кис-кис» – то…

– Пожалуйста, «Кис-кис», – тихо, но твердо повторил парень.

Его лицо окутало еще более плотное облако дыма. И тут Ирина заметила, что он, похоже, слепой. Тень от козырька бейсболки скрывала почерневшие веки без ресниц, плотно закрытые… Не закрытые – запаянные. Запеченные, зашпаренные. Затянутые черным пеплом и кровавой накипью.

Ирина щедро сыпанула в полиэтиленовый пакет первых попавшихся карамелек и шлепнула на прилавок перед парнем. Он достал кошелек и выложил пару бумажных купюр с неровно обгоревшими краями. Обугленная кожа слазила с его пальцев и сыпалась на прилавок, обнажая кости, когда он выгребал из кошелька медную мелочь. Нашарив пакет с конфетами, он наконец-то ушел, а Ирина, скривившись и тихонько подвывая от ужаса, схватила веник и смела с прилавка жуткие ошметки вместе с монетами в мусорное ведро, куда ее и вырвало, безудержно и обильно.

Они приходили каждую ночь. Всегда с полуночи до трех. Самоубийца с веревочной петлей на шее, в белой майке-алкоголичке, заправленной в вымазанные калом семейные трусы. Проститутка в пропитанном кровью коротком летнем платьице с изрезанным лицом и развороченным междуножьем. Утопленник с темно-зеленой кожей и холодными белыми глазами. Искалеченный лишаистый бомж с распоротым животом, откуда бродячие псы наполовину выели внутренности…

Ирина вздрогнула, когда в тишине магазина хлопнула входная дверь. Зашли двое – мужчина с желтым изможденным лицом, покрытым синяками, в длинном болоньевом плаще, с которого стекала вода, и девочка, совсем кроха, не старше пяти лет. У малышки не было полголовы, поэтому одна косичка дерзко смотрела вверх, а другая свешивалась на плечо вместе с куском черепа, изнанка которого была наполнена мокрой блестящей мякотью, как спелый гранат.

Иссиня-желтый дядька расплатился за бутылку пива и, бросив на прилавок еще пару монет, взял с вращающейся витрины клубничный «чупа-чупс» и протянул девочке. Ирина задрожала, но почему-то так и не смогла вовремя отвернуться – увидела, как из окровавленной глазницы почти полностью выкатился белый шар, и голубой зрачок скользнул вниз, поерзал, фокусируясь, а потом проворная детская ручка схватила лакомство и засунула в рот. Издавая неестественно громкие чмокающие звуки, девочка повернулась и пошла к выходу, следом невозмутимо двинулся ее мертвенно-бледный спутник.