Самая страшная книга 2019

Как-то я уговорил родителей купить мне гитару. Они не поняли зачем, но не отказали. Я потратил почти полгода, чтобы научиться играть. Это было славно, если учитывать, что я не слышал звуков, издаваемых гитарой. Струны я настраивал при помощи тюнера в телефоне, а аккорды учил по видеоурокам. До шестнадцати лет я понятия не имел, умею ли вообще играть так, как играют нормальные люди. Что за звуки издает мой инструмент? Похожи ли они на музыку? Но сама по себе игра на гитаре как-то здорово заряжала позитивом. Было у нее еще одно свойство – она помогала неплохо зарабатывать.

В шестнадцать детство кончилось. За год до этого родители развелись, папа умотал в другой город к какой-то новой жене, а потом мама тихо умерла во сне. Я вдруг остался один на один с огромным миром, в котором не привык жить. Тут-то и выяснилось, что родители слишком хорошо обо мне заботились. Я ни разу не задумывался о том, что мир заточен под людей слышащих и умеющих разговаривать.

Люди не обращают внимания на глухонемых. В крайнем случае – торопливо отходят в сторону или проявляют непонятную заботу, в которой я не нуждаюсь. Пришлось очень быстро адаптироваться. Хорошо, что был Интернет – верный друг и помощник. Он подсказал, что в скором времени ко мне приедут органы опеки и попытаются отправить в детский дом до совершеннолетия. Квартира все еще принадлежала родителям, бабушек и дедушек у меня давно не было. В интернат я не очень-то собирался. Пришлось на два года превратиться в призрака. Я попросту не открывал никому двери (это было несложно, поскольку я понятия не имел, когда кто-то стучал или звонил), не отвечал на телефон, старательно выуживал из почтового ящика повестки и выбрасывал их. Слава бюрократии, всем было все равно, что со мной. А в восемнадцать лет я подал документы на вступление в права и стал полноправным хозяином однушки в панельном доме.

Главной проблемой все эти годы были деньги. Мне не много-то требовалось, плюс ко всему я начал зарабатывать в Интернете, но на жизнь все равно хватало с трудом. Тогда пришлось воспользоваться главным козырем – игрой на гитаре.

По ночам я брал инструмент и отправлялся в интересное путешествие по подземным переходам, железнодорожным станциям и торговым центрам.

Отличный эффект противоречия: табличка «подайте глухонемому» и игра на гитаре. За час можно было собрать денег больше, чем за несколько дней работы копирайтером на каком-нибудь новостном ресурсе. Иногда за ночь я зарабатывал на месяц нормальной жизни. Люди обожают противоречия. Они видят небрежно одетого пацана-калеку, который расставляет пальцы по аккордам и мычит что-то невразумительное под неслышимые ему звуки. Гитара надрывается, фальшивит, струны оставляют на подушечках пальцев вмятины – пацан старается, хочет и может. Как же ему не кинуть мелочи?..

Еще мне нравилось облапошивать волонтеров. Им только позволь тебя накормить и одеть. Разве что не ублажали (среди них были симпатичные девочки, как правило лесбиянки, что меня заводило).

Первой моей жертвой как раз стала девушка из волонтеров. Она же была первой, кого я услышал. То есть по-настоящему услышал, без всяких там фантомных звуков и статистических погрешностей.

Ее звали Мартой, она была длинноногой, беловолосой и очень худой. Лицо ее постоянно покрывали красноватые угри, лоб блестел от жира. Марта была бы симпатичной, если бы ухаживала за собой, но, кажется, ее больше интересовала помощь бездомным, чем собственная личная жизнь.

Марта приходила на угол улиц Камышовой и Яхтенной по субботам, в составе волонтерской бригады, которая раздавала бесплатные горячие обеды нуждающимся. Там же можно было поживиться одеждой. Вы не поверите, как много отличной одежды можно взять просто так, если ты глухонемой и умеешь выглядеть несчастным. Часть шмотья я потом продавал на «Авито».

Марта всегда была ко всем добра. Ничего плохого о ней сказать не могу. Поэтому, когда тяжелый металлический контейнер с едой каким-то образом упал Марте на ногу, я бросился на помощь одним из первых. Контейнер весил килограммов пятьдесят. Он раздробил Марте правую стопу, разодрал джинсы – сквозь рваные ошметки стремительно проступала кровь. Марта закричала. Для меня – просто открывала рот. Я видел ее выпученные глаза, выступающие вены на висках.

И вдруг до моих ушей донесся ее крик. Настоящий. Он был очень слабый и далекий. Но я его слышал.

И мир вокруг Марты будто преобразился. Он стал слышим! От ее крика кругами расходились другие звуки. Шум проезжающих автомобилей, шелест ветра, хлопанье дверей, шарканье ног, хруст стекла под ботинками, чей-то кашель.

Яркие, сладкие, сочные звуки. Они мгновенно впитались в мою нервную систему. Я замер, пытаясь расслышать каждый болезненный крик Марты, лай собак, чей-то разговор по телефону, боясь потерять хотя бы один из них.

Кто-то подбежал к Марте. Кто-то помог стащить бак с ее ноги. Кто-то уложил Марту на землю и принялся обрабатывать рану. Марта перестала кричать, и мой мир снова стал мертвым. Звуки стихли внутри головы.