Самая страшная книга 2019

Паша обожал бабулю. Добрая и понимающая, она, в отличие от других взрослых, видела в мальчике личность и всегда спрашивала его мнение по любому вопросу. Еще Паше нравилось, как она удивлялась и радовалась, когда он обучал ее играм на планшете или показывал смешные ролики в Интернете. Эмоции старушки были такими заразительными и живыми, что он сам начинал хохотать до колик в животе.

Бабушка Надя жила в старой части города, в конце улицы Мичурина. Узкую дорогу с разбитыми тротуарами с обеих сторон зажимали ветхие двухэтажки – фасады обвалились, трещины расползлись от фундамента до крыши, балконы осыпались, обнажив ржавую арматуру. Домишки держались из последних сил, и казалось, вот-вот рухнут на головы хозяев, но люди продолжали в них жить, десятилетиями ожидая переезда в новые квартиры.

В хвосте вековой улицы, где разруха пировала на широкую ногу, стояло несколько заброшенных малоэтажек, занимаемых полчищами крыс, стаями бездомных животных и бродягами. В глубине одного из дворов ютился наполовину расселенный дом бабушки Нади.

Паша вошел в квартал одичалых двухэтажек и ускорил шаг, он не был трусом, но как любой нормальный человек не испытывал удовольствия от пребывания среди пустующих домов с выбитыми окнами и покосившимися крышами. Каждый непонятный шорох, вырывающийся из недр брошенок, превращался в голове мальчика в жуткого монстра. Страх длинным языком облизывал сердце ребенка, оставляя на нем ядовитую вязкую слюну, и заставлял идти быстрее.

«…Странной игрушкой безымянной», – донеслось из ниоткуда. Паша вздрогнул и осмотрелся.

«К которой в магазине никто не подойдет», – потрескивающий голос ушастого мультяшки звучал с противоположной стороны улицы.

«Теперь я Чебурашка, и каждая дворняжка…»

Врожденная осторожность подсказывала Паше бежать со всех ног. Но мальчишечье любопытство не хотело мириться с побегом, пока не выяснится, в чем дело.

«При встрече сразу лапу подает…»

Он пересек дорогу и вошел в соседний двор. У дальнего дома стоял автобус. Нарисованные на нем Малыш и Карлсон держались за руки и махали ему, Бременские музыканты играли на инструментах, а из громкоговорителя на крыше хрипела песня Чебурашки.

– Колобок, – прочел он по оставшимся буквам над головами мультперсонажей.

Паша достал из кармана куртки телефон, сделал несколько снимков, попробовал записать видео, но объектив камеры не фокусировался на автобусе.

Он отправил фотографии Никите и набрал номер Родиона.

– Я… я вижу его. Он здесь, – прошептал Паша. Боялся, что нарисованные мультяшки услышат.

– Че? – протянул Родион.

– «Колобок». Ну, автобус мертвяка. Он тут.

– Блин, заколебал! Давай завязывай!

– Родик, зуб даю. Он правда здесь.

– Фотку кинь.

– Уже. У Некита зацени. Камера, короче, ваще его не видит. Все смазывается.

– Погодь.

Родион задумался, рассматривая цветную размазню. Нет, Пашка не обманщик, он вообще не умеет врать. Просто наивный и сам, конечно, верит в глупую страшилку про мертвеца с кинотеатром. Да и признаться честно, ему было интересно посмотреть, что там за автобус увидел Рогов, на котором камера не фокусируется.

– Родик? Алло?

– Ты где?

– На Мичурина, в заброшенных дворах. Короче, где моя бабушка живет, только на другой стороне.

– Стой там! Мы с Некитом сейчас будем. И это… – Родион замялся, подбирая слова. Он слышал, как дрожит голос друга, и ему хотелось успокоить и приободрить впечатлительного Пашу, но он не знал, что сказать. – Короче, Пашок, не подходи, пока мы не придем.

– Блин, давайте быстрее, – умолял Паша, не отводя глаз от автобуса, ему казалось, стоит на мгновение упустить его из виду, и кинотеатр тут же растворится, сбежит, скроется.

Громкоговоритель ненадолго притих, а потом снова затрещал:

Ничего на свете лучше нету,
Чем бродить друзьям по белу свету, —

голосили Бременские музыканты.

«Колобок» затрясло. Мальчик насторожился. Двери с грохотом распахнулись, и из кинотеатра вышел Артем. Он помахал рукой и поспешил к другу.

– Темыч? – Паша пристально вглядывался в мальчика, бегущего к нему. – Темыч! – обрадовался он и бросился навстречу, когда уже никаких сомнений быть не могло – это Артем Керенский.

Артем захохотал. Гортанный смех толчками вываливался из перекошенного рта. Он резко развернулся и побежал назад.

– Стой! Ты куда?!

Их разделял всего шаг, но Рогов никак не мог схватить Артема.