Самая страшная книга 2020

– Просто жил один. Некого было, – судмедэксперт вздохнул. – Ну что, протокол писать будем или продолжим светскую беседу?

Алина достала из папки «болванку» протокола.

– Формальную часть я потом добавлю, давайте сразу к осмотру перейдем, чтобы понятых отпустить, – пояснила она и принялась писать под диктовку эксперта:

– Труп мужчины примерно сорока – сорока пяти лет лежит на животе лицом вниз. Уши отделены от головы. Левая рука согнута в локте и слегка откинута в сторону. Кисть руки до запястья полностью скальпирована…

Алина записывала, и перед ее глазами в подробностях вставала картина происшедшего. Мужчина вышел ночью на кухню, будто бы перекусить, но вместо этого взял нож и стал методично себя резать. Где-то снимал только кожу, где-то погружал лезвие глубже, с хирургической точностью обходя крупные кровеносные сосуды, повредив которые, можно быстро истечь кровью, прекратив тем самым свои мучения.

– Он последние дни сам не свой был, – вдруг подала голос одна из соседок-понятых. – Все жаловался, мол, с ума сходит. А еще – приходил к нему кто-то по ночам. Я только засну, так у него домофон трезвонить начинал.

Из кармана куртки, висящей на вешалке в прихожей, раздалось короткое гудение. Алина подала знак участковому, тот вышел и вернулся с мобильником в руках.

– Батарея разряжается, просит подключить зарядное устройство.

– Можно? – Алина взяла телефон из рук участкового. – Покойный перед смертью что-то на диктофон записал. Послушаем?

Запись начиналась с пронзительного сигнала домофона, затем зазвучал голос, судя по всему, записанный через домофонную трубку:

– Я это, я! Хватит дурачиться, открывай. Я вымок весь, замерз как цуцик!

Затем шел короткий писк, видимо, хозяин квартиры нажал кнопку «Открыть», после чего запись обрывалась.

– А что, прошлой ночью разве был дождь? – Алина повернулась к участковому и увидела, как тот побледнел. – Вам что, знаком этот голос?

– Афанасия это голос, – ответила за участкового понятая. – Покойник ему сыном приходился.

– И как его можно найти?

– Так помер он. В феврале еще схоронили.

– Не было, – произнес невпопад участковый.

– Чего не было? – не поняла Алина.

– Дождя ночью не было.

3

Соглашаясь подменить Петрушина, Алина умолчала, что в квартире своей, которая, действительно, была совсем недалеко от места происшествия, не появлялась уже очень давно. Сначала просто не хотелось терять время на дорогу через весь город – из больницы, где лежал Сашка, домой и обратно. А теперь сама мысль о возвращении туда казалась кощунством. Благо Сергей, старый, еще школьных времен, приятель, пригласивший Алину пожить в его доме, был готов терпеть ее присутствие сколь угодно долго. Жил он в коттеджном поселке по соседству с больницей. Когда-то больницу планировали расширять, организовывать на ее базе клинику республиканского значения, расчистили территории под новые корпуса, собирались строить. Увы, времена изменились, и кусок соснового леса внутри городской черты стал представлять больший интерес не как источник целебного воздуха, способствующего скорейшему выздоровлению, а как место для возведения элитного жилья. Сама больница лишь чудом избежала закрытия и сноса.

Впрочем, к проблемам больницы Сергей отношения не имел, просто в свое время приобрел дом, соответствующий статусу успешного предпринимателя средней руки. Как бы то ни было, этот дом находился на другом конце города. Служебный микроавтобус давно уехал (у Алины не возникло никакого желания посвящать водителя в детали своей частной жизни), общественный транспорт еще не ходил, но даже на такси путь в коттеджный поселок, а затем – на работу в управление занял бы почти все отпущенное до обеда время.

Алина уже решила, чем займется вместо дороги домой, но прежде, чтобы не свалиться с ног от недосыпа, ей было нужно раздобыть немного кофе. Достав смартфон и открыв приложение с картой города, она отыскала ближайшую автозаправку с круглосуточным магазином при ней – та оказалась всего в паре кварталов и как раз по дороге.

4

Уверенно шагая по пустынной центральной аллее городского кладбища, отделявшего жилые дома от промзоны – того самого автозавода, давшего название всему району, Алина направлялась к участку номер девятнадцать. Там, в третьем от главных ворот ряду, в могиле, отмеченной временным крестом из лакированного дерева, лежал ее сын.

Еще недавно сцены в кино и книгах, где персонажи, похоронившие близкого человека, приходят на могилу к умершему и беседуют с ним, казались Алине абсолютной выдумкой, растиражированным клише, не имеющим ничего общего с действительностью. Но теперь потребность в подобном ощущалась как вполне естественная.

– Ну, здравствуй, сынок. Мне очень плохо без тебя.