Самая страшная книга 2021

Анархист боялся. Пальцы на рукояти топора побелели от напряжения. Шаг. Еще шаг. Один зал позади. Второй. Огни за тонкими стеклянными стенками дрожат, колышутся в оранжевом мареве. Свет их обрывается уже через пару метров. Граница темноты четкая, будто очерченная углем. Будто свет отрезали ножом. Шаг. Еще шаг. От лампы к лампе через гулкие, таящие в себе предательское эхо пространства, залитые тьмой. Колесико на тележке увечного Липатова стучит слишком громко. Его должно быть слышно на другом конце Петрограда. Его вдвое лучше слышно в темноте. Шаг, еще шаг. Потолок, не забывать про потолок. Очередной островок света во мраке – и стены уходят вверх, теряясь в непроглядном небытии. Еще шаг.

Пальцы на рукояти топора онемели, и Анархист чувствовал, как наливается в нем тягостная густая ярость, как зарождается в груди глухой звериный рык, как пружинят ноги, готовые бросить тело вперед, на противника, едва тот покажется.

Света не стало, когда они свернули налево. Никто не почувствовал ни дуновения, но огни в лампах задрожали, затанцевали и разом погасли. В ноздри пополз дымок остывающих фитилей.

– Твою мать, – процедил Анархист. – Ну, конечно же.

– Тихо, – донесся приглушенный маской голос. – Пашка, сколько еще идти?

– Еще шагов тридцать всего и направо. Там на углу ниша есть, в ней два фонаря карбидных. Для санитаров там лежат. Они сюда без света даже под страхом смерти не ходят.

Тридцать шагов. Это было безумно далеко. Поп весь обратился в слух, но не услышал ничего. Мрак сожрал звуки вместе со светом.

– За мной, – скомандовал Солдат, и до Попа донеслись его удаляющиеся шаги.

Покрепче обхватив цевье автомата, он двинулся следом. Тут же справа скрежетнуло и застучало колесико каталки. Поп скосил глаза и в темноте увидел серый на черном профиль Липатова. Колесико стукнуло о камень и стихло, жалобно скрипнув напоследок. На руку Попа легла холодная сухая ладонь увечного, и он тут же замер, шикнув шедшим впереди товарищам.

– Она знает, что мы здесь, – еле слышно прошептал Липатов, поднимаясь на ноги. Его лицо оказалось вровень с лицом Попа. – Она видит нас.

Темнота вокруг зашипела, захлопала кожистыми крыльями и тут же стихла. Поп смотрел на лицо Липатова, на его молочную кожу, словно бы еле-еле светящуюся изнутри.

– Эта сука видит нас, – повторил Липатов, глядя перед собой.

– Пашка! – позвал откуда-то спереди Солдат. Издалека, шагов за сто от Липатова с Попом.

– Эта сука видит нас, – голос Липатова сделался громче. Голова дернулась, и на белом лице на миг пролегла черной траншеей страдальческая складка.

Липатов сделался еще выше, он нависал над оцепеневшим священнослужителем. Что-то шевелилось на голове у Липатова. Что-то, чего Поп никак не мог разглядеть.

– Вы где там? – это уже Анархист. Голос еще дальше, чем голос Солдата. Как так вышло? Он же шел за ним.

– Эта сука видит нас, – Липатов выдавливал слова из себя почти как Солдат. Слова ворочались внутри рта тяжелыми шарами и падали на пол к его ногам.

Но у Липатова не было ног.

Поп опустил глаза. Культи Липатова болтались в воздухе, Поп видел белые обрубки.

Но ведь Липатов носил штаны.

– Видит. Нас, – вытолкнул Липатов. По белому подбородку побежало черное.

Рубашка его была задрана, а из живота тянулся и уходил вправо, в темноту, шевелящийся отросток. Раздался противный чмокающий звук. Отросток подался назад, а потом обратно – внутрь Липатова, вглубь его чрева. Липатов повернул лицо к Попу, и в волосах увечного шевельнулись бледные пальцы, похожие на жирные паучьи лапы. Липатов открыл рот и вместе с новой черной струйкой, побежавшей на рубаху, сказал:

– Я вижу тебя, батюшка.

И засмеялся. Кожа под ребрами у него натянулась, на животе вздулся бугорок и скользнул вниз. Чавкнула черная дыра в животе Липатова, из нее выскользнула залитая кровью рука. Вторая рука, державшая калеку за волосы, разжала пальцы, и он упал на пол под ноги Попу.

Поп закричал и вскинул автомат.

Очередь осветила метнувшуюся в сторону фигуру, похожую на сбросившую шерсть борзую. Пули ударили в стену, и в лицо Попу брызнули крошки кирпича.

– Солдат! Она здесь! – Поп не слышал собственного голоса, оглушенный выстрелами. Солдат тоже вряд ли его слышал. – Лампы! Быстрее!

И он сам бросился вперед по коридору. Туда, где был последний поворот к логову упырихи.

– Куда ты, батюшка? – подвывало у него над головой, и он дал очередь на звук. Обломки камня застучали по плечам.

Поп налетел на кого-то из своих. На Анархиста, наверное, судя по тому, как жахнуло в ответ по зубам, когда они оба повалились на пол.

– Да я это! – рявкнул Поп, перекатываясь на спину и слепо водя перед собой дулом автомата. – Аз есмь!

Анархист лишь проревел что-то неразборчивое в ответ. Тут до их слуха донеслось шипение карбида, и темноту пробил луч света.

– Быстро сюда! – зарычал Солдат, и от его крика спину Попа продрал мороз. Он слышал этот звук впервые.