Самая страшная книга 2024

На ладони Сашки лежала горсть черных трубочек. Майя нерешительно дотронулась до них, но потом принялась перебирать одну за другой, словно ничего интереснее в жизни не видела. Прикосновения ее изящных пальчиков вызвали широкую и совершенно обалделую улыбку Сашки.

Я вновь ощутил уколы ревности и зависти – неистово хотелось оказаться на его месте. Майка даже в скучной школьной форме смотрелась круче одноклассниц, а сейчас, в тонком платьице, через которое просвечивал темный лифчик, ей просто не было равных. Хотя больше всего мне (наверняка и Сашке) нравились ее длинные рыжие волосы. Они блестели на свету, будто лакированные. Обычно Майка забирала их в причудливые прически с резинками, заколками или крабиками, но сегодня обошлась простым конским хвостом.

Я заставил себя оторваться от ее волос, осознав, что смотрюсь как зомби при виде мозгов. Стоило и в самом деле взглянуть на Сашкины богатства. Больше всего у него было мелких петард, которые мы называли перделками за характерный звук, издаваемый при взрыве. Среди них затесалась «бабочка» с крыльями и длинным фитилем. Она невысоко взлетала, прежде чем взорваться. Так, ничего особенного. Мое внимание привлекли несколько крупных петард и одна огромная – толщиной с два пальца. На черном боку был нарисован только номер, но пацаны во дворе называли ее «черной шрапнелью». Ходили слухи, что в прошлом году взрыв «шрапнели» оторвал какому-то мужику руку, поэтому такие петарды запретили. Правда или нет, но они действительно исчезли из продажи. А вот теперь, похоже, объявились вновь.

Сашка подмигнул Майе:

– Хочешь сама запустить? Давай вон коробку от сока разнесем на фиг!

– А вдруг в руке рванет? – с сомнением покачала головой она. – Нет, ты лучше сам. И потом, эти только хлопают. А мне больше салюты нравятся. Огромные такие, как на День города.

– Вам не угодишь… – протянул Сашка. – А коробку я все-таки расфигачу. Вот и будет мини-салют из ошметков.

Он принялся деловито перебирать петарды. Майя с тревожным выражением лица отошла от него ближе ко мне. Видно, не так уж увлекла ее затея Сашки. Даже немного напугала. Я судорожно размышлял, не обнять ли ее за плечи. Как бы показать, что со мной бояться не нужно. Однако все же не стал – вдруг не поймет? Да еще такой ехидный комментарий отвесит, что все потом будут вспоминать и ухохатываться. Поэтому я обнадежил себя тем, что успею показать свою лучшую сторону в другой раз. Впереди было целое лето. Большинство одноклассников разъехались кто куда: на юг, в лагеря или на дачи. Но только не наша троица. Мы целыми днями зависали на улице. В городском парке в основном, так как жили неподалеку. Причина наших долгих прогулок была проста – предки.

Мои, например, сутками пропадали на работе, даже в выходные. Раньше мы частенько выбирались в кино или кафе, но теперь этому мешала квартира в новенькой девятиэтажке. С крутым ремонтом и модной мебелью. Купленная в ипотеку, само собой. Батя с мамой делали все, что могли, чтобы внести очередной платеж за месяц. Я, кстати, был не против проводить время дома, но на игровой ноут или приставку предки денег не выделяли, а смотреть телик или читать книги было попросту скучно.

Сашка жил с матерью в старом деревянном доме с другой стороны парка. Вечно жаловался на тараканов, которые, по его словам, были величиной с руку. Сам я тараканов не видел, зато видел Сашкин дом, представляющий печальное зрелище: перекошенные стены, облупившаяся краска, протекающая крыша и разбитые окна первого этажа. Страшно было проходить рядом – вдруг развалится? Сашка рассказывал, что дом скоро расселят и они с матерью переедут в кирпичный особняк в центре города, хотя верилось в это с трудом. По мне, было больше шансов на то, что отец Сашки вернется в семью спустя десять лет после развода.

О своих родителях Майка болтать не любила. Как-то вскользь упомянула, что они уходят в запои и это ее раздражает, так как неделями приходится готовить и убирать самой. Только вряд ли все ограничивалось алкоголизмом предков. Однажды я заглянул к Майке домой, чтобы позвать на прогулку. Дверь открыл ее отец, шатающийся, оплывший и провонявший какой-то тухлой дрянью. Злой. Он пригрозил, что если еще раз увидит меня рядом с Майкой, то выбьет всю дурь ножкой от табуретки. Потом захлопнул дверь и принялся орать. Аж стены задрожали. Если он так обращался с Майкой, то ей можно было только посочувствовать. Неудивительно, что она проводила больше времени на улице, чем дома.

Я вздрогнул от громкого хлопка и тут же ощутил, как в щеку прилетело нечто липкое и влажное.

– Саня, ты мне все платье испачкал! – возмутилась Майя, отдирая с одежды кусочки коробки от сока. Оборванный логотип «Вимм-Билль-Данн» болтался у нее на плече.

– Мне прямо в лицо фигануло, – поморщился я, пытаясь очистить щеку от липкой массы. В носу защипало от приторно-сладкого аромата вишни.

– Да кто знал, что там внутри еще осталось! – с грустью заметил Сашка. Он стоял к нам спиной, нелепо разведя руки в стороны и не шевелясь.

– Ты в порядке? – спросила Майя.