Самая страшная русская трагедия

Конечно, ВЧК пришлось сделаться организацией более строгой… Потому что «буржуазия подкупала и спаивала уголовников, морально неустойчивых людей и толкала их на грабежи и погромы, чтобы создать в стране беспорядки и хаос, вызвать в стране недовольство трудящихся новой властью. Буржуазные газеты распространяли клевету и провокационные слухи против партии большевиков и Советского правительства».[26]

А первоначально весь арсенал карательных средств был такой:

1. Лишение продуктовых карточек.

2. Высылка за пределы Советской республики.

3. Конфискация имущества.

4. Публикация фамилии в списках «врагов народа».[27]

Перечень карательных мер для органа, ведущего только следственную работу, громадный! Ни одна прокуратура без санкции суда не имеет права применять ничего даже отдаленно похожего. Не говоря о том, что лишение продуктовых карточек зимой 1918 года фактически было убийством.

Любимое детище режима

Но главное-то в другом… Все советские документы, все самооправдания коммунистов умалчивают: СНК дал ВЧК полномочия вести ЛЮБЫЕ расследования, не доводя до суда дела «вредных для диктатуры пролетариата» элементов. Так сказать, решать все вопросы на стадии следствия. И черт с ней, с буржуазной выдумкой суда! Уже в декабре 1917 года велись чекистские административные расстрелы в Петрограде. С февраля 1918 года — не в одном Петрограде, но в Витебске, в Москве и в Калуге.

9 декабря 1917 года петроградская ЧК переезжает на Гороховую улицу, дом 2 (раньше там находилась городская управа).

Сейчас даже трудно представить себе, какой ужас вызывало одно название этой улицы в Петрограде.

Когда в 1990–1991 годах шла кампания за возвращение улицам их исторических названий, был эпизод… Связан он с именем известного востоковеда, Веры Марковой. Когда при ней обсуждалось, не переименовать ли улицу Дзержинского обратно в Гороховую, Маркова схватилась за голову и закричала: «Нет, только не Гороховая! Что угодно, только не Гороховая!»

Сегодня в этом здании находится филиал государственного музея политической истории «Гороховая-2»: «История политической полиции XIX–XX веков».

Истории петроградской ЧК в этом музее отведен один из залов. Орудие массового истребления превращено в один из фрагментов политической истории страны.

Расцвет

Началось в Петрограде уже в конце 1917 года и постепенно распространялось на всю Советскую республику, по мере укрепления Советской власти.

Всероссийская ЧК в 1918 году заняла в Москве дома страховых обществ «Якорь» и «Россия» на Лубянке и принялась отстраивать свою систему по губерниям (ГубЧК) и районам.

24 марта 1918 года было опубликовано постановление ВЧК о создании местных ЧК — губернских и уездных, и руководство террором централизуется, хотя ревтрибуналы не только сохранились, но еще пополнились сотнями военных, действовавших в Красной Армии.

К весне 1919 года всю Советскую Россию покрывала густая сеть «чрезвычаек»: губернских, уездных, городских, волостных, железнодорожных, транспортных, были даже сельские и фабричные, а также разъездные карательные отряды и экспедиции.

Таких местных ЧК было создано более 600. Порой они даже мешали друг другу, конкурировали, переманивали кадры.

В Киеве 1919 года угнездилось сразу 16 карательных учреждений: Всеукраинская ЧК, Губернская ЧК, Лукьяновская тюрьма, особый отдел 12-й армии и другие. Большая часть этих приятных учреждений расположилась в богатых особняках района Липки. Согласно докладам Российского Красного Креста в Международный комитет в Женеве, «эти дома, окруженные садами, да и весь квартал кругом, превратились под властью большевиков в царство ужаса и смерти».[28]

Если человек даже ухитрился выйти живым из любой «чрезвычайки», он вполне мог тут же угодить в соседнюю. Наивно видеть в работе этих страшных заведений нечто, хотя бы отдаленно напоминавшее законность. Арестовав членов каких-то контрреволюционных организаций — того же «Союза георгиевских кавалеров» или «Союза патриотов», — этих людей обычно сразу же начинали страшно пытать. И их самих, и членов их семей.

Своего рода «ноу-хау» большевиков: до них никому как-то не приходило в голову, что старики — скажем, дед и бабка «преступника» — или его семилетняя дочка могут «отвечать» за совершенные им преступления. Зато как эффективно! Начать распиливать пополам двуручной пилой 80-летнего деда или капать расплавленным сургучом на головку ребенка — тут-то негодяй и «расколется». Назовет остальных участников «контрреволюционного подполья», раскроет планы, сообщит пароли и явки…

Способ, кстати, оказался и впрямь эффективным — слишком многие не ожидали ничего подобного. И даже когда познакомились с «чекой» поближе и уже понимали — все равно никого не отпустят, не только тебя самого, но и твоих близких… Даже тогда многие были не в силах пережить страданий близких людей. А каждый, кто давал любые показания, ввергал в подвалы ЧК все новые и новые жертвы.