Самая страшная русская трагедия

В Перми, Новониколаевске (при Советской власти — Новосибирск), Екатеринбурге местные Думы, земства и Советы создавали общие коалиционные правительства… вернее, местные органы власти. Здесь большевикам вообще ловить было нечего, но долгое время они не могли ничего поделать. А формально и в этих городах побеждал советский строй.

Во многих городах, например в Калуге и в Туле, Советы вообще победили только в декабре 1917-го, а в уездах — весной 1918 года.

В Центрально-Черноземном районе Советы если и побеждали, то большевиков в них было крайне мало, преобладали эсеры. Вообще в провинции эсеры были очень популярны, в том числе в образованных, городских кругах. Ведь провинциальная интеллигенция на 70–80 % была «из крестьян» во втором-третьем, а то и в первом поколении.

В Нижнем Новгороде Советская власть была провозглашена 21 ноября, в Новгороде Великом — 3 декабря. В Калуге энергичный комиссар Временного правительства Галкин распустил Совет и разоружил с помощью ударников местный ВРК. Губернская власть сохраняла верность Временному правительству до декабря. В Иркутске уличные бои шли 10 дней — до 30 декабря. Крестьянский съезд в Воронеже заседал до конца декабря, в Курск Советская власть пришла в феврале 1918 года. В Тамбове большевики захватили власть лишь в марте 1918 года, в Забайкалье их власть установилась в апреле. В Вологодской губернии городское и земское самоуправление работало до 1919 года.

В городе Плесе — в левитановских местах, в самом сердце России, — до лета 1919 года существовала местная городская Дума, и дико смотрелись матросы, приплывшие на неком революционном корабле по Волге. Матросы задавали странные вопросы про получение пайков и «встать на учет»», обыватели обалдевали от этих удивительных речей… Столкнулись словно бы две культурно-исторические эпохи, хотя и разделенные очень небольшими сроками абсолютного времени.

Матросы перестреляли членов Думы, ограбили и убили многих жителей Плеса. И тогда обыватели поняли, что у них тоже теперь революция.

Коммунисты очень любили и любят вести туманные беседы о том, что во время Гражданской войны «все озверели»» и что взаимная жестокость порождена этой самой Гражданской войной. В этом есть доля правды — но только лишь доля. Потому что коммунисты изначально запланировали истребить часть населения России, запланировали жестокость Гражданской войны. С самого начала они вели политику уголовными средствами: продвижением «своих» на важные посты, обманом, подлостью, наглостью, жестокостью, втягиванием в свою среду слабых и подлых, запугиванием всех остальных.

Взятие большевиками власти в Петрограде и особенно в Москве, тем более «триумфальное шествие Советской власти»» сопровождалось чудовищными жестокостями. Очень часто их организовывали и проводили в жизнь как раз «классово близкие», взятые на службу. Или люди с патологическими наклонностями.

В Киеве было убито больше 2000 человек. Многих из них арестовали за то, что у них не было документов или были документы, выданные украинским правительством. В мороз людей раздевали догола и везли на смерть. Люди порой часами ждали, пока их соизволят пристрелить.

В Ростове арестовали много гимназистов и семинаристов — учащаяся молодежь «принадлежала к эксплуататорским классам». Много подростков сражались против Советской власти в Петрограде и в Москве. Подростков 14–16 лет раздевали до кальсон и гнали по улицам к городскому собору, расстреливая у его стен.

В украинском городе Глухове истребили вообще всех гимназистов и гимназисток: собрали и перестреляли. И не только стреляли: после ухода коммунистов люди хоронили выброшенные из комендатуры детские трупики с чудовищными увечьями — с выколотыми глазами, отрубленными руками, отрезанными ушами и носами.

Еще страшнее было в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке: там осело очень много бывших каторжников. Против атамана Г.М. Семенова шли два красных полка, один из них был полностью сформирован уголовными. Им руководила начальница штаба и любовница матерого уголовника С. Лазо, некая Нина Лебедева-Кияшко. Девушка объявляла себя анархисткой-максималисткой, было ей 19 лет, когда уголовно-коммунистический полк в одном Благовещенске истребил больше 1500 человек из 10 000 всего населения. При этом людей резали «просто так» или чтобы не смели мешать грабить их имущество. Избавлю читателя от описания сцен зверского убийства детишек на глазах пап и мам, изнасилования дочерей на глазах родителей, отрубания рук и ног и многого, многого другого. А из домов тащили все сколько-нибудь ценное.

Это я пишу о том, что несли с собой красные в самые обычные, сравнительно тихие места. Туда, где вообще не было сопротивления. Если же население выражало хоть малейшее недовольство новыми порядками, масштаб террора резко возрастал.

После восстания в Лабинском отделе на Кубани большевики убили[41] больше 770 человек, целыми семьями, включая маленьких детей.