Самая темная звезда

– Он беспокоится, что в случае опасности ты полезешь за меня вступаться. С Грейсоном совсем другое дело.

Я чуть не засмеялась, но Люк, черт возьми, прав. Опять. И меня это начинало нервировать.

– Почему он сам не придет?

– Ну, может, из-за того, что ты требовала оставить тебя в покое? – предположила она. – Хотя вчера вечером он тебя точно в покое не оставил, без рубашки-то…

– Перестань, – заскулила я, тряся головой.

– Наверное, он понимает, что тебе надо побыть одной.

– Да, неплохо бы.

Я покосилась на Зои и вдруг вспомнила нечто очень важное:

– На него я тоже зла не держу.

Едва заметная улыбка тронула ее губы.

– Знаю. Иди уже.

– Хорошо.

Хватит мешкать.

– Удачи.

Мы распрощались, и я двинулась навстречу… чему бы там ни было. Вскинула рюкзак на плечо и направилась к парадной двери. Она оказалась незапертой.

Вдохнув поглубже, я вошла в дом.

И сразу увидела ее.

Мама поднялась с дивана. Лицо ее было бледное и измученное. Потом я заметила контактные линзы. Ее глаза снова приобрели естественный оттенок, как у меня.

Только это обман. Они никогда не были такими, как у меня.

И сама она никогда не была похожа на меня.

Она напряженно разглядывала меня, словно проверяя, все ли у меня на месте.

– Я чуть с ума не сошла.

Будь это на прошлой неделе, она бы меня придушила за то, что я убежала из дома и пропадала где-то целые сутки. Но сейчас… Я знала, что она злится, а еще то, что вина лежит не только на моих плечах, так что, может, поэтому не стала рассыпаться в извинениях и вымаливать прощение.

Просто стояла столбом.

Сильвия медленно села. Потянулась за фотографией.

– Ты видела снимки, я знаю.

Я взглянула на закрытую дверь кабинета. Осколков на полу уже не было.

Подойдя ближе, я бросила рюкзак и села. В голове роилось много вопросов, но я выбрала самый важный:

– Кто она?

Она взглянула на фотографию, ту, где они втроем. Немного помолчала.

– Эвелин была дочерью Джейсона от предыдущего брака.

Меня будто сразило молнией. Я уже почти смирилась с тем, что это мое настоящее имя – Надя, что живу ее жизнью, но, услышав о настоящей Эвелин Дашер, я будто вновь пережила весь этот кошмар.

– Мы с Джейсоном не могли иметь детей. Я – лаксен, а он – человек, – продолжила она. – Мать Эвелин умерла. Сердце. Сейчас, вспоминая обо всем, я понимаю, что именно поэтому Джейсон помешался на разработке способов лечения подобных болезней и рака. Он любил ее даже после смерти. Я не сразу это поняла. – Она поджала губы. – Эвелин погибла в автомобильной катастрофе за три года до нашествия. Джейсон был за рулем. Жуткая авария. Джейсон отделался царапинами, но его дочка… она погибла на месте.

Я обхватила колени и крепко их сжала.

– И вы решили взять меня вместо нее?

– Нет, такого у нас в мыслях не было. – Она положила фотографию лицом вниз, словно от этого она могла исчезнуть. – Но врать не буду. Так получилось. Просто все…

– Ты убила Джейсона.

Если она и удивилась, то ничем себя не выдала.

– Люк честно соблюдал договор. Он уходил, но Джейсон не хотел его упускать. Джейсону нужна была победа. Он выхватил оружие и собирался выстрелить ему в спину. От такого ранения Люк мог погибнуть.

– И ты решила убить мужа ради чужака, который тебе даже не нравился?

Она подняла на меня глаза.

– Люк рассказывал тебе о «Дедале»?

Я кивнула.

– Все, что он рассказал, – чистая правда, только там творилось еще много вещей пострашнее, то, о чем он даже не подозревал. Можешь не верить, но, клянусь, я в этих ужасах не участвовала.

Хотелось бы ей доверять, но после всего услышанного…

– Я живу как человек, но я – лаксен. Я бы ни за что не стала участвовать в таких жутких опытах и… – она осеклась, покачивая головой. – У нас с Джейсоном не все было гладко еще до гибели Эвелин, но, когда я узнала об источниках и гибридах, между нами все было кончено. Поэтому рука моя не дрогнула.

Я нервно кивнула.

– Звучит жестоко, но ты его не знала.

Это оказалось больнее, чем я думала. Я закрыла глаза, не зная, что на это ответить. Но через секунду вновь обрела дар речи.

– Почему вы меня назвали ее именем?

– Я и сама миллион раз задавалась этим вопросом, – голос был хриплый, и, когда я подняла веки, увидела в ее глазах слезы.

– Наверное, я по ней скучала.

Хотелось встать, но ноги не слушались. И что теперь прикажете думать? Как с этим быть? Я вообще существую?

– Понимаю, тебе многое предстоит осознать, и это непросто. Но хочу, чтобы ты узнала самое важное. – Она потянулась ко мне. – Тебя зовут Эви. Вот ты кто. Ты должна принять прошлое, кем бы ты ни была, и я поддерживаю это, но сейчас ты – Эви, и я тебя люблю. Это не ложь. И четыре года, прожитых вместе, – тоже. Ты – моя дочь. Я – твоя мать.

Горло сжалось, и только сейчас я ощутила, как мне не хватало этих слов. Правда, что они меняли? Все стало таким ненастоящим. Вот только другой мамы у меня не было.

– Я… – мне пришлось откашляться, чтобы прийти в себя, – не знаю, как ты…

Внезапно наверху послышался звон разбитого стекла, и я запнулась.

Мама подскочила с дивана, а я растерянно осмотрелась.

– Что там?

– Понятия не имею, – она прислушалась. – Прячься за моей спиной.